Дмитрий Бантыш-Каменский - Биографии российских генералиссимусов и генерал-фельдмаршалов Страница 60

"Графъ Александръ Васильевичь! День празднованiя мира напоминаетъ Намъ знаменитыя заслуги и дъла, коими вы отличились. Всемилостивъйше жалуемъ вамъ похвальную грамоту, за собственноручнымъ Нашимъ подписанiемъ, съ означенiемъ всъхъ ревностныхъ и мужественныхъ подвиговъ, произведенныхъ вами въ продолженiи славнаго и долговременнаго вашего служенiя. Во свидътельство Высочайшей довъренности къ вашему знанiю и вашей справедливости, ввъряемъ вамъ орденъ Св. Георгiя третьей степени: возложите оный на того, кого почитаете достойнъйшимъ изъ отличившихся въ военномъ званiи. Въ знакъ же Монаршаго благоволенiя препровождаемъ вамъ эполетъ и перстень брилiантовые{368}."

Суворовъ занимался укръпленiемъ приморскихъ мъстъ Тавриды, между тъмъ, какь неустройства въ Польшъ и мятежный духъ жителей открывалъ ему новый путь къ славъ. Служившiй подь знаменами Вашингтона, Костюшко, призванный соотечественниками изъ Германiи, принялъ главное начальство, поклялся защищать мнимую независимость или погибнуть. Краковъ, Варшава и Вильно возстали на Рускихъ воиновъ; Генералъ Ферзенъ отступилъ къ Прусскимъ границамъ и, потомъ двинулся къ Варшавъ съ вспомогательнымъ войскомъ, предводимымъ Королемъ Вильгельмомъ III. Костюшко успълъ перехватить паркъ осадной Прусской артиллерiи; вспыхнулъ мятежъ въ областяхъ прiобрътенныхъ Пруссiей отъ Польши; союзники отдълились отъ Ферзена. Въ это время Екатерина ввърила войска Свои побъдителю при Сталовичахъ. "Я посылаю въ Польшу двъ армiи - сказала Она приближеннымъ: - "одну армiю, а другую - Суворова."

Садясь въ кибитку, Суворовъ сказаль сестръ знаменитаго нашего Адмирала Круза{369}, которой мужъ, Капитанъ перваго ранга Вальронтъ, былъ въчно разжалованъ въ матрозы: "Молись Богу: Онъ услышитъ молитву твою" - и полетълъ въ армiю (I794 г.). Благоразумными распоряженiями его, Польскiя войска были обезоружены на разныхъ пунктахъ, между тъмъ, какъ наши сосредоточивались въ одинъ, около Варковичь. Суворовъ, во время похода, ъхалъ верхомь, чтобы подать собою примъръ офицерамъ: сдълавъ въ три недъли 500 верстъ, овладълъ въ Кобринъ магазиномъ; разбилъ при Крупчицъ (6 Сент.) семнадцатитысячный корпусъ Сераковскаго; положиль на мъстъ до трехъ тысячь человъкъ; обратилъ его въ бъгство; сразился во второй разъ съ нимъ и Косинскимъ (8 Сентября) при Бржецъ; овладълъ всею ихъ артиллерiей, состоявшею изъ 28 орудiй; донесъ Задунайскому : "Корпусъ Сераковскаго кончилъ!" - награжденъ брилiантовою петлицею на шляпу и тремя пушками. Между тъмъ Ферзенъ поразилъ при Мачевичахъ (28 Сентября) Костюшко; взялъ его въ плънъ и присоединился, 14 Октября, въ Станиславовъ къ Суворову съ десятитысячнымъ корпусомъ{370}. Тогда войска послъдняго увеличились до семнадцати тысячь, съ которыми онъ пошелъ къ Варшавъ, и на другой день (15 Окт.) разсъялъ при Кобылкъ пятитысячный отрядъ непрiятельскiй, взялъ девять пушекъ, 400 человъкъ въ плънъ, въ томъ числъ одного Генерала и 30 Штабъ и Оберъ-офицеровъ; овладълъ обозомъ.

Вскоръ Суворовъ подступилъ къ Прагъ, защищаемой 30,000 лучшихъ Польскихъ войскъ и 104 пушками. Отличаясь быстротой и внезапностiю, герой осмотрълъ укръпленiя, начертилъ планъ атаки, раздълилъ войска свои на семь колоннъ и назначилъ день приступа 24 Октября. Въ пять часовъ утра была пущена ракета: колонны двинулись не смотря на сильный крестообразный огонь съ разныхъ батарей; по сбитiи переднихъ ретраншаментовъ, Польскiя войска, построясь въ боевой порядокъ передъ вторымъ и третьимъ окопами, защищались отчаянно; но мужество ихъ и сильный взрывъ магазина съ порохомъ и бомбами, не остановили безстрашныхъ воиновъ Суворова: въ три часа Прага взята въ виду столицы Польши, полагавшей на нее всю надежду. Четыре Генерала: Ясинскiй, Корсакъ, Квашневскiй и Грабовскiй съ 13,540 воинами погреблись подъ развалинами кръпости; въ числъ плънныхь были: три Генерала, 29 Штабъ-Офицеровъ, 413 офицеровъ и 14,000 рядовыхъ; до двухъ тысячь потонуло въ Вислъ и не болъе тысячи человъкъ спаслось въ Варшаву; 104 пушки, множество знаменъ и орудiй разнаго рода достались побъдителямъ. Съ нашей стороны убито 580 человъкъ; ранено 960. На приступъ было 22,000 человъкъ, въ томъ числъ 7000 человъкъ конницы. Суворовъ приказалъ разбить на окопахъ палатку и отдыхалъ въ ней на соломъ!

На другой день явились депутаты изъ Варшавы. Щадя кровь человъческую и желая побъдить Поляковъ ужасами войны, Суворовъ не велълъ хоронить убитыхь, далъ приказанiе, чтобы войска находились въ готовности. Депутаты проходили въ ставку Рускаго военачальника по грудамъ тълъ, среди грознаго вооруженiя и дымившихся развалинъ. Суворовъ вышелъ къ нимъ вь курткъ, безъ орденовъ, въ каскъ, съ саблею; сбросилъ послъднюю, произнеся: миръ, тишина и спокойствiе! - и съ этими словами обнялъ представителей народа, цъловавшихъ его колъна. Графъ Потоцкiй, присланный отъ Короля, желалъ вступить въ переговоры о миръ; но Суворовъ отвъчалъ: "съ Польшею у насъ нътъ войны; я не министръ, а военачальникъ: сокрушаю толпы мятежниковъ и жслаю мира и покоя благонамъреннымъ." - 28 Октября прибыли прежнiе Депутаты съ предоставленiемъ жребiя Варшавы великодушiю Екатерины и добродътелямъ побъдителя. Король убъждалъ Суворова немедленно вступить въ столицу. Онъ имълъ торжественный въъздъ 29 числа, предшествовалъ войскамъ верхомъ, въ простомъ мундиръ, безъ знаковъ отличiй. На берегу Вислы встрътилъ его Магистратъ, поднесшiй хлъбъ-соль и ключи городскiе. Суворовъ поцъловалъ ихъ и, воздъвъ руки къ небу, произнесъ: "Боже! благодарю Тебя, что эти ключи не такъ дорого достались, какъ . . . ." Здъсь слезы прервали ръчь человъколюбиваго героя, который обратилъ горестный взоръ на развалины Праги. Громкiя восклицанiя : да здравствуетъ Екатерина! да здравствуетъ Суворовъ! - сливались съ радостнымъ ура нашихъ воиновъ. 1376 Рускихъ плънныхъ, 500 Пруссаковъ и 80 Австрiйцевъ, обреченныхъ на смерть, томившихся въ оковахъ, получили свободу.

Донеся Императрицъ о новыхъ завоеванiяхъ тремя словами: Ура! Варшава наша! - Суворовъ, среди полнаго торжества, вспомнилъ о Херсонскомъ изгнанникъ. "Знаю - писалъ онъ въ Петербургъ - "что МатушкаЦарица меня наградитъ; но величайшая для меня награда - помилованiе Вальронта."

Екатерина отвъчала побъдителю (19 Ноября) также тремя словами: "Ура! Фельдмаршалъ Суворовъ!" - и, вслъдъ за тъмъ, удостоила его слъдующимъ рескриптомъ: "Вы знаете, что Я не произвожу никого чрезъ очередь, и никогда не дълаю обиды старшимъ; но вы, завоевавъ Польшу, сами себя сдълали Фельдмаршаломъ" - пожаловала ему военачальническiй жезлъ, осыпанный брилiантами; семь тысячь крестьянъ около Кобрина и возвратила чинъ Капитана перваго ранга Вальронту, Императоръ Францъ прислалъ Суворову портретъ свой, украшенный брилiантами; Король Прусскiй: ордена Чернаго и Краснаго Орловъ.

Въ Варшавъ Станиславъ просилъ Суворова возвратить шпагу одному плънному офицеру: онъ освободилъ, вмъстъ съ нимъ, пятьсотъ человъкъ; смъялся, потомъ, надъ сдъланнымъ, подаркомъ Королю.

Во всъхъ дъйствiяхъ своихъ единственный, Суворовъ праздновалъ полученiе Фельдмаршальскаго достоинства слъдующимъ образомъ: приказалъ поставить въ походной церкви нъсколько стульевъ соотвътственно числу лицъ, которыхъ онъ обошелъ; потомъ явился въ палатку въ камзолъ; началъ перепрыгивать черезъ стулья, именуя, по одиначкъ, старшихъ Генералъ-Аншефовъ: двухъ Салтыковыхъ (1773 г.); Репнина (1774); Долгорукаго (1774); Эльмта (1780); Прозоровскаго (1782); МусинаПушкина (I782); Каменскаго (1784); Каховскаго (1784 г.){371}и, послъ, надълъ Фельдмаршальскiй мундиръ, всъ свои ордена, принялъ поднесенный ему жезлъ, велълъ служить благодарственный молебенъ, вышелъ къ войску! Тогда въ Россiи были только три Генералъ-Фельдмаршала: Разумовскiй, Задунайскiй и Рымникскiй.

Онъ пробылъ цълый годъ въ Варшавъ; осенью дълалъ смотръ полкамъ, занималъ ихъ маневрами; въ Ноябръ (1795 г.) приглашенъ былъ въ Петербургъ. Въ проъздъ Суворова чрезъ Литву и Лифляндiю, крестьяне выходили толпами на дорогу, чтобы его видъть. Императрица выслала ему на встръчу карету; но Фельдмаршалъ въъхалъ въ столицу ночью и на другой день палъ къ стопамъ Екатерины. Она приказала ему имъть пребыванiе въ Таврическомъ дворцъ, гдъ четыре года передъ тъмъ всъ поклонялись Потемкину.

Три мъсяца Фельдмаршалъ задержанъ былъ въ Петербургъ, откуда отправился для осмотра пограничныхъ кръпостей со стороны Швецiи и, вслъдъ за тъмъ, назначенъ Главнокомандуюшимъ восьмидесятитысячной армiи, расположенной въ губернiяхъ : Брацлавской, Вознесенской, Харьковской и Екатеринославской (1796 г.).

Вскоръ Императрица переселилась въ въчность, 6 Ноября, къ неописанной горести Россiянъ, тридцать четыре года блаженствовавшихъ подъ Ея Скипетромъ. Фельдмаршалъ неутъшно оплакивалъ невозвратную потерю. "Безъ МатушкиЦарицы говорилъ онъ со слезами - "не видать бы мнъ Кинбурна, Измаила и Варшавы!

По военной части послъдовали разныя перемъны. Суворовъ наименованъ Предводителемъ Екатеринославской дивизiи и получилъ маленькiя палочки для мъры косъ и буклей солдатскихъ. Не терпя нововведенiй, онъ сказалъ: "пудра не порохъ, букли не пушки, коса не тесакъ, я не Нъмецъ, а природный Русакъ{372}." - Слова эти, обратившiяся въ пословицу, перелетъли въ столицу въ то самое время, какъ Фельдмаршалъ изложилъ въ письмъ къ Императору: что онъ скучаетъ своимъ бездъйствiемъ. Тогда послъдовало Именное повелънiе (6 Февр. 1797 г.): "за сдъланный отзывъ Фельдмаршаломъ Графомъ Суворовымъ ЕгоИмператорскому Величеству, что такъ какъ войны нът, ему дълать нечего онъ отставляется отъ службы{373}"