Леси Коллинсон-Морлей - История династии Сфорца Страница 60

Заговорщики намеревались исполнить свой план 13 апреля, но в тот день им не удалось найти подходящий момент для нападения. Четырнадцатого числа племянник одного из заговорщиков, который не был посвящен в их планы, пообещал подать им знак, когда люди графа уйдут ужинать, а сам он останется один после вечерней трапезы. Они сказали, что просто хотят переговорить с ним. Орси, который имел право входить во дворец в любое время, проник внутрь, в то время как двое его сообщников ожидали снаружи. Риарио, облокотившись на подоконник, наслаждался вечерним бризом. Он вел разговор с одним или двумя собеседниками и был в прекрасном расположении духа. Уместно напомнить, что Мелоццо из Форли, великий живописец, был его виночерпием и находился в весьма доверительных отношениях как с самим графом, так и с его женой. Увидев Орси, Риарио протянул ему свою руку и поинтересовался, как обстоят дела у «моего Чекко». Орси отвечал, что слышал от приятеля, что вскоре сможет получить свои деньги. Произнося эти слова, он внезапно выхватил кинжал и нанес удар. Граф был только ранен. Он был безоружен. Воскликнув: «О предатель», он сначала попытался укрыться под столом, а затем побежал по направлению к комнате жены. Но заговорщики, подслушивавшие за дверьми, ворвались внутрь и прикончили его. Это произошло ровно через десять лет после спланированного им заговора Пацци[53], ради которого он и нанял тогда Пансеки.

Когда напуганные слуги ворвались в покои Катарины с этой новостью, она велела забаррикадировать двери тяжелыми сундуками и прочими подходящими для этого предметами. По ее приказу все начали кричать в окна и звать на помощь. Была предпринята попытка покончить с убийцами, но вскоре к ним на помощь пришло население Романьи, известное изменчивостью своего характера и всегда готовое поучаствовать в заговоре против своих правителей. Городская знать заперлась в своих дворцах; толпа ликовала, почувствовав легкую добычу. Вскоре снесли двери комнаты графини. Кроме нее там находились ее мать, сестра Стелла и дети. Когда их выводили, один из захватчиков решил проверить, нет ли на шее у Стеллы ожерелья или каких-либо других драгоценностей. Она ответила ему ударом, достойным тяжелой руки ее сестры.

Сторонники Катарины укрылись в замке Рокка, однако она предусмотрительно попросила некоторых из них обратиться за помощью в Милан и Болонью. Труп ее мужа был брошен в парке и подвергался надругательствам, пока его не забрали монахи. Дворец был разграблен. Катарину и ее семью под усиленной охраной содержали во дворце Орси. Жители Форли решили передать власть Церкви. В город прибыл монсиньор Савелли, чтобы править им именем Римского Папы. Он выступил против столь жестокого обращения с графиней и ее родственниками, заявив, что сами турки вряд ли обращались бы с ними хуже. В действительности же священник и сам принуждал Катарину сдать Рокку, в противном случае угрожая уморить ее голодом; кроме того, он сообщил ей, что ее муж был убит за свои грехи перед церковью. Не соизволив ответить Савелли, несмотря на свою врожденную религиозность, она позвала за одним из Орси, сказав ему: «О мессир Людовико, умоляю вас, во имя милосердного Бога, уберите от меня этого священника».

Когда ее привели к стенам Рокки, Катарина вызвала коменданта Томазо Фео, чтобы отдать ему распоряжение о сдаче замка: иначе ее ждала смерть. Но тот отказался подчиниться. Один из стражей по имени Ронко, который, как и все остальные, полагал, что Фео действует по приказу Катарины, пригрозил ей расправой, если тот станет упорствовать. Вполне спокойно она ответила ему, что он волен делать все, что в его силах, но ему не удастся запугать ее; она дочь тех, кто не знал страха. Савелли забрал графиню и ее семью из дворца Орси и поместил их всех в небольшую комнату для охранников в Роккетте у ворот Сан Пьетро. Теперь все будет хорошо, успокаивала она своих близких. Муцио Аттендоло и герцог Франческо никогда не теряли присутствия духа, они не ведали страха. Это помогло им избежать всех опасностей и стать великими правителями. Скоро прибудут войска из Милана, посланные ее дядей, чтобы освободить их.

При посредничестве надежного слуги ей удалось связаться с Фео, который направил к Савелли своего человека, и сказать ему, что надо подчиниться приказу графини и сдать Рокку, но, поскольку он никогда не был предателем, ему необходимо прежде переговорить с ней. Савелли согласился, хотя Орси, хорошо знавшие Катарину, прилагали все усилия, чтобы отговорить его. Им пришлось уступить. Ее снова привели к стенам Рокки. Фео отказывался сдаться, но пообещал пропустить ее в замок, при условии что она будет одна. Орси вновь протестовали, однако ее друг Эрколани — «человек добрый, но весьма проницательный и хитрый» — заметил, что у них в руках остаются ее дети, и монсиньор Савелли не стал слушать никаких возражений. Проходя по подъемному мосту, Катарина уже смеялась над ними всеми. Она сразу же приказала открыть прицельный огонь по городу, если что-либо случится с ее детьми. Поскольку она была беременна и совершенно выбилась из сил, Фео распорядился, чтобы ей предоставили необходимый отдых. Она спала, когда истекли три часа перемирия, и Орси с негодованием, но едва ли с особым удивлением, осознали тот факт, что она вовсе не собирается возвращаться. Затем последовала знаменитая сцена, когда ее детей привели к замку, угрожая убить их, если она не сдастся. Согласно этой легендарной истории, она подняла свое платье, воскликнув: «Разве вы не видите, глупцы, что я уже готовлюсь породить новых?» Более вероятной представляется версия хрониста Бернарди, находившегося тогда в Форли, согласно которой няня ее детей, ее сестра Стелла, и ее старший сын Оттавиано взывали к ней, однако Фео решил не будить ее. Когда же крики Оттавиано стали такими громкими, что могли разбудить ее, комендант приказал своим людям устроить шум в замке и даже сделал несколько залпов, чтобы заставить Орси удалиться. Катарина, разбуженная этим грохотом, выбежала из своей комнаты в спальной рубашке, однако Фео ее упокоил, сказав, что Орси уже благополучно ушли. Общепринятая версия этой истории не упоминается и среди сплетен Кобелли, который также был там, хотя оба автора упоминают другие эпизоды, свидетельствующие о том, что среди грубых, неотесанных жителей Романьи она чувствовала себя своей в той стихии, из которой некогда вышли ее предки.

Теперь стало ясно, что не следовало рассчитывать на помощь Папы, а из Милана уже выдвинулась армия в двенадцать тысяч человек под командованием Галеаццо Сансеверино и Джованни да Бергамо по прозвищу Брамбилла. Именно после этой бескровной кампании Моро назначил Сансеверино главнокомандующим своих войск — назначение, которое имело самые печальные последствия для его герцогского дома. Вместо помощи от Папы у замка появились пятьдесят всадников, посланных для содействия Катарине кардиналом Раффаэло Риарио.

Понимая, что их положение безнадежно, Орси попытались захватить детей Риарио, однако охранники отказались их выдать. Хроника приписывает эту их неудачу покровительству святых, поскольку если бы с детьми что-либо случилось, то Катарина, несомненно, отдала бы город на разграбление. Но Орси бежали, оставив своего престарелого отца и своих женщин, и Катарина не допустила мародерства в городе. Она понимала, что в противном случае ей никогда бы не удалось вернуть разграбленные у нее вещи; она слишком хорошо понимала также, какая участь постигнет при этом женщин и детей. Такое внимание к представительницам своего пола являлось одной из лучших черт ее характера. Катарина испытывала глубокое и искреннее сочувствие к страданиям женщин в те жестокие времена, постоянно защищая их и оказывая им поддержку. Точно так же она не позволила причинить зло женщинам из семьи Орси. Некоторые из миланских командиров были настроены весьма решительно, поскольку они согласились участвовать в этой экспедиции бесплатно, рассчитывая, что им будет чем поживиться в Форли. Но Катарина распорядилась иначе. Она даже не позволила войскам войти в город. В результате горожане вскоре с диким восторгом кричали: «Герцог! Герцог! Оттавиано! Оттавиано! Графиня! Графиня!» — и несли к ее дворцу украденную у нее собственность. Однако Орси увезли большую часть ценностей. Пример суетливого и чудаковатого Кобелли, при всех достоинствах оставленной им хроники, показывает, чего стоило это воодушевление народа. До бегства Орси он был заодно с ними; он обучал танцам их дам; теперь же ему не хватало слов для восхваления графини.

Катарина стала опекуншей сына. Она испытывала особую гордость, когда верхом выехала из Рокки в сопровождении Галеаццо Сансеверино и Брамбиллы и проехала по улицам, вдоль которых выстроились миланские войска, чтобы произвести впечатление на жителей города величием своих родственников. Милан был богатейшим государством полуострова, и его армия была достойна его славы. Катарина была популярна в войсках, ее красота и очарование получили всеобщее признание. В тот день она обедала с Луффо Нумаи, наиболее лояльным представителем городской знати.