Эдмон Поньон - Повседневная жизнь Европы в 1000 году Страница 60

Обязанности «держателей земли»   

Марк Блок на страницах своего «Феодального общества» столь ярко описал обязанности «держателей земли» в «первый феодальный период», то есть, в частности, и в 1000 году, что нельзя отказать себе в том, чтобы привести цитату: «В установленные дни они относили сеньориальному «сержанту» либо несколько монет, либо (что было чаще) колосья, собранные со своих полей, кур со своего двора, воск, взятый из своих ульев или от пчел в ближайшем лесу. В другое время они в поте лица трудились на пашнях или лугах домена. Либо отвозили хозяйские бочки с вином или мешки с зерном на телеге в наиболее отдаленные части его владений. Трудом собственных рук они чинили стены и рвы замка. Хозяину нужно где-то остановиться? Крестьянин сам обходился без постели, но снабжал постелью постоялые дворы. Начиналась большая охота — он кормил своры собак. Наконец, если разражалась война, то под знаменем, поднятым мэром деревни, он становился пехотинцем или оруженосцем».    

И к этим оброкам и барщинам добавлялись различные тягостные ограничения. Во-первых, десятина, которую в принципе должны были платить священнику, служившему в приходе. Однако обычно сеньор забирал ее себе и лишь по возможности малую долю отдавал священнику. Кроме того, сеньор оставлял за собой исключительное право продавать в определенный период года вино и пиво, отдавать во временное пользование быков и боровов, но чаще всего он обязывал своих крестьян пользоваться за плату его мельницей, его печью, его винным прессом. Эти права назывались «баналитетными» (от древнего германского слова «Ьап», означавшего «право приказывать»). То, что это слово приобрело значение, которое мы придаем ему сегодня, показывает, до какой степени были распространены эти вымогательства.    

Сеньору эта основанная на произволе власть давала, помимо чистой силы, право вершить правосудие. Он присваивал себе это право по крайней мере в отношении не очень серьезных дел (а на самом деле во всех случаях) аналогично тому, как он присваивал себе и другие королевские права. По правде сказать, сеньоры не любили лично пользоваться этим правом в отношении своих крестьян. Они передавали его своим мэрам, которые поневоле были в курсе «традиций», иными словами, тех условностей, весьма различных в разных регионах, которые существовали с незапамятных времен и составляли «обычное право».    

Однако через посредство мэра сеньор на деле являлся судьей и участником всех разбирательств своих вилланов и сервов. Случалось, что, доведенные до крайности, они восставали. Это им дорого стоило. Подавление было обычно жестоким и надолго отбивало желание бунтовать.

По правде говоря, замок сеньора иногда служил крестьянам убежищем во время набегов врагов. Такие внезапные набеги зачастую угрожали даже самой их жизни. Вынужденные спасаться бегством во время подобных драматических событий, они, несомненно, радовались, что у них есть сеньор. Однако в обычное время они, скорее всего, стонали под его ярмом.    

Вопреки тому, что можно было бы предположить, крестьяне, сеньором которых был епископ, находились не в лучшем положении. Как и все другие, они имели дело с «сержантами», мэрами, бальи, а действия этих людей были везде одинаковы. О епископских землях, пожалованных мирянам, нечего и говорить. Что до земель аббатств, то они пока еще часто находились в зависимости от «светского аббата», то есть сеньора, который в принципе и получал с них доходы. Этим сеньором часто мог быть король или какой-нибудь очень крупный феодал, который не злоупотреблял своими правами. Если же управление землей обеспечивалось непосредственно монастырской администрацией, то оно, возможно, было менее кабальным, чем в других случаях. Уже в более позднее время по этому поводу было сказано: «Удобно жить под посохом аббата».    

Глава XIX  СЕНЬОРЫ И КОРОЛИ

Описанные выше крестьяне были по сути подданными сеньоров, крупных или мелких. Начнем рассмотрение с наименее крупных.    

Мелкие сеньоры    

Это те мелкие сеньоры, которые управляли имением, состоявшим из одной или нескольких деревень, а иногда частью имения, составленного из    287    весьма различных по происхождению владений. Дворянское сословие еще не полностью сформировалось. Характерной чертой дворян, делавшей их сеньорами, был тот факт, что они располагали хорошим вооружением и боевыми лошадьми, умели всем этим пользоваться и руководить военным отрядом. Кроме того, они владели укрепленным замком. Это достигалось разнообразными путями.    

Одни — и это был, наверное, наиболее распространенный случай, — были потомками древних деревенских вождей, живших в галльскую эпоху. Происхождение их имений восходило к началам времен. Другие были просто вассалами крупных сеньоров, которым в вознаграждение за службу, исполняемую под клятвой верности, «жаловали в качестве фьефа» участок земли, бывший частью собственного фьефа сеньора. Заметим, что это касалось не всех вассалов: слово «вассал» не подразумевает владения землей, оно просто означает воина, который присягнул своему сеньору на верность. Многие из вассалов жили в ближайшем окружении сеньора и непосредственно от него получали все необходимое для жизни. Те, кто получал в вознаграждение фьеф, назывались «оземеленными» вассалами («chases», от лат. «casati»). В этом случае границы их сеньории не обязательно совпадали с границами земли или земель, которые она в какой-то степени перекрывала. И тогда получалось, что крестьяне одной и той же деревни, столь единые, как мы видели, в отношении своих общинных обязательств, зависели от разных сеньоров, когда дело касалось оброка, барщины или «баналитета».    

Кроме того, в эту еще нестабильную эпоху, когда феодализм только устанавливался и разрабатывал свои законы, а насилие и свершившийся факт зачастую были достаточным основанием для права, существовали и сеньоры, которые становились таковыми по собственной инициативе. Какой-нибудь военный, которого низкое происхождение не допускало в разряд полноправных вассалов, возможно, взятый сеньором на службу из крестьянской семьи, мог быть недоволен тем, как с ним обращаются, и удрать, прихватив оружие и коня. Допустим, ему удалось избежать яростного преследования со стороны своего плохого хозяина. Тогда он мог собрать вокруг себя группу крепких парней — беглых сервов, сыновей вилланов, склонных к приключениям, бродяг, обожающих драки, обычных разбойников и простаков, ищущих постоянного занятия. Его исключительная храбрость, умение владеть оружием и командовать могли заставить этих людей признать его своим начальником. Такой отряд мог проходить по много лье, жить на ничейных землях, в защищенных лесом местам. Случайно или хитростью он мог избежать расправы со стороны местных властей. Он мог добраться до мест, где уже никто не знал, кто его руководитель и откуда он родом. Тот же, хорошо зная, чего добивается, выбирал какое-нибудь удобное место, например возвышенность, доминирующую над частью дороги. А вокруг — ни одного замка. Тогда предводитель быстро организовывал строительство, и это, как мы увидим, было несложно. Оставалось убедить крупного сеньора, живущего обычно вдалеке от этой части имения, что в его интересах иметь там доброго вассала, способного защищать эту часть фьефа от нападений соседей, либо, особенно если все это происходило в IX веке, от нашествий норманнов — севернее Луары, венгров — в странах Восточной Европы, сарацин — на юге. Успех этого предприятия вовсе не так сомнителен, как может показаться. Такой человек мог рассчитывать и на собственную храбрость, и на свой замок, который, каким бы маленьким и примитивным он ни казался, было достаточно трудно взять приступом, раз его защищали на все готовые люди. Таким образом, предприимчивый вояка становился «оземеленным» вассалом. Конечно, новый сеньор, которому он присягнул на верность и подчинение, рано или поздно на ежегодной королевской ассамблее встречал того сеньора, от которого он сбежал. Однако если этот могущественный человек был доволен службой своего нового вассала, то все проблемы можно было уладить.    

Оговоримся, что ни в одном источнике нет описания подобного восхождения по социальной лестнице. Тем не менее такой путь представляется более чем правдоподобным. Во всяком случае, точно известно, как замечает Марк Блок, что «укрепленные жилища мелких сеньоров строились почти всегда без всякого разрешения свыше».

Будучи оземеленным вассалом и обладателем сеньории, наш герой не может не стать шевалье. Это вовсе не означает, что он получит то благословение, которое Церковь, заботившаяся о нравах людей, носивших меч, установила в виде специальных ритуалов в течение следующего XI века. Слово «шевалье»[200], эквивалент которого существовал и в других вульгарных языках Европы, в своей основе не подразумевает ничего подобного. Оно явно не имело другого смысла, кроме обозначения со времен конца Меровингской эпохи профессионального военного, воевавшего по преимуществу верхом. Конечно, этот шевалье, который по-латински назывался просто «miles», то есть «воин», отличался от других не только тем, что воевал верхом. Ведь те, кто помогал и служил ему, тоже должны были иметь коней, чтобы следовать за своим господином. Шевалье отличался полным тяжелым вооружением, которым пользовался только он: копье, от названия которого пошло названия отряда, составляемого им и его товарищами, меч, иногда боевая дубина — для нападения. А для защиты от ударов он имел щит, кольчугу, представляемую собой род туники из железных колец, и щит. Короче, шевалье — это воин с полным вооружением, настоящий воин, и вряд ли около 1000 года, для того чтобы им быть, нужно было пройти какой бы то ни было обряд посвящения. Упоминания о подобных обрядах появляются только в источниках второй половины XI века. В 1000 году этот статус давался по факту.