Елена Успенская - Раджпуты. Рыцари средневековой Индии Страница 60

Но нельзя сказать, что раджпутские женщины только украшали быт своих мужчин и обеспечивали счастливую атмосферу в доме. Они отвечали за воспитание детей. А главное, они вели всю ритуально-культовую сторону жизни, старались наилучшим образом выполнить свое сакральное предназначение хранительницы судьбы мужа. Именно для выполнения этой благородной задачи они вели строгую ритуально чистую жизнь. И, думается, обычай затворничества как способ «хранить честь семьи» мог быть истинно раджпутским, а не заимствованным. Намерения «блюсти честь» вполне универсальные, и во многих других культурах тоже выработались сходные способы решения проблемы.

Раджпутская жена считает своим долгом вести жизнь праведной благочестивой жены, т. е. быть «пативрата». «Пативрата» — означает букв. «та, кто дала обет (служить) мужу», жена, ведущая жертвенную жизнь. «Служение мужу» понимается широко — и как угождение его прихотям и желаниям, и как забота о нем, но прежде всего как религиозное служение: жена может быть предстоятельницей за мужа перед богами, может отмолить его, может защитить его своими обрядами, может способствовать его процветанию, если сама не будет нарушать нравственный закон. Как человек, который может драматически повлиять на судьбу своего мужа, она старается, чтобы это влияние было только положительным, только благоприятным. Это вполне согласуется с ее собственными чаяниями. Любая индийская жена мечтает о том, чтобы судьба не сделала ее вдовой. Вдовья доля — самое худшее, что только может быть в жизни раджпутской женщины. Женщина предназначается только для одного мужчины в жизни, своего мужа. Вторичное замужество не разрешается.

В индуистской культуре считается, что если жена пережила мужа, значит, она не была хорошей женой, не выполнила свой долг. Отсюда то недоброе отношение к вдове в индийском обществе, которое всегда поражало иноземцев.

Индуисты-традиционалисты считают, что вдова должна вести себя так, чтобы по ее поведению и облику было всем видно: она заживо себя похоронила. Не радуется жизни, ест очень мало и только простую пищу, не носит нарядов и украшений, ее волосы всегда обриты, она ходит в белом траурном сари и старается как можно меньше показываться на глаза людям: из дому она может выйти только, чтобы пойти в храм. Не принято выказывать ей уважение или жалеть ее. Эта мизерабельная жизнь считается единственно подходящей для той, что не сумела выполнить свой женский долг и не последовала за своим супругом на его погребальный костер, чтобы сгореть заживо и так искупить прегрешения в этой и прежних своих жизнях.

В индуизме вдова считается неблагоприятным для всех, кроме собственных детей, существом. Семьи, в которых живет вдова, старались даже скрыть это от посторонних. Тяжелее всего было молодой женщине, чей муж умер преждевременно, и особенно если не родились сыновья. Бывали ситуации, когда муж умирал в промежутке между двумя стадиями свадьбы — после бракосочетания, но до начала совместной жизни с женой; и тогда юная дева все равно считалась вдовой, и ее судьба была немыслимо тяжкой. Если женщина стала вдовой в пожилом возрасте, когда дети уже выросли и появились внуки, то вдовья доля была не так отчаянно горька. Если у женщины есть сыновья, особенно взрослые, то она уже находится под их защитой и покровительством, и родственники не столь настойчивы в желании избавиться от ее неблагоприятного влияния на семью. Было распространено убеждение, что только совершение сати имеет силу изменить карму вдовы в благоприятном направлении.

В раджпутской культуре, основанной на выполнении дхармы воина, как мы видели, выработалось особенное отношение к смерти. Раджпутские жены гораздо чаще, чем женщины большинства других каст, становились вдовами. Мы видели, что при клановой организации жизни у раджпутов их женщины не видят для себя возможности жить без мужской защиты, помощи и поддержки. Иначе нарушится «раджпути» мужей, чего жены не могут допустить. Они шли со своими мужчинами до самого конца вместе. В традиционном раджпутском обществе неразрывность судьбы мужа и жены продолжалась и после гибели или смерти мужа. Благочестивая раджпутская жена следовала за своим мужем на его погребальный костер, становилась «сати». Становясь сати, она стремилась искупить свою, как она считала, вину в гибели мужа и обеспечить прощение всех его грехов. В классической раджпутской культуре поэтому не развито понятие о вдовьей доле и о правилах жизни для вдовы. Раджпутская идеология предпочитает образы пативрата и сати. Далеко не все женщины даже в классическую эпоху совершали обряд сати; все-таки бывали разные обстоятельства. Но это был идеал, к которому надо было стремиться. Вы спросите, а как же дети? Раджпуты исходили из уверенности, что реально всегда есть кому их воспитать: дети растут в большой семье, в клане, среди большого коллектива родственников, и родственники обязаны помогать друг другу. Более того, когда в клане совершается сати, то это очень сильно повышает престиж клана.

Если мужчины клана принимали решение всем вместе погибнуть в жертвенной битве «шака», женщины клана совершали жертву самосожжения «джаухар». Они не могли жить в униженном состоянии — вдовья доля считалась неподобающей, жизнь без мужской защиты и поддержки считалась нарушением всех понятий о чести, угроза порабощения врагами лишала чести весь клан. Мужчины клана не допускали вероятности унизительной жизни для своих женщин, блюли честь. Раджпуты выбирали смерть и не хотели вести позорную бесчестную жизнь. Когда положение для клана было безнадежное, как это ни кощунственно звучит, но погибали в огне джаухара большей частью те, кто не сможет выжить самостоятельно. Мужчины клана ответственно принимали это решение. Известно, что в случае джаухара клан заботился о том, чтобы дети остались живы, и что их воспитывали родственники матерей и бабушек, даже представители других каст, уцелевшие представители клана отца. Известно также, что джаухар никогда не проводился в спешке: только завершив все земные дела, поручив детей остающимся жить, героические раджпутские женщины до конца испивали чашу своего долга перед мужьями.

Мужество раджпутских женщин питалось любовью к мужьям и сыновьям, верой в счастливое воссоединение с ними на небесах в случае совершения джаухара или сати и воспитанием.

Самый знаменитый из исследователей раджпутской культуры Дж. Тод писал так: «Судьба раджпутки представляется очень плачевной. В любой момент жизни смерть готова призвать ее к себе — в младенчестве с помощью опия, в зрелые годы с помощью огня… В страхе бесчестья раджпут вонзает кинжал в грудь своей жене, чтобы не видеть ее плененной, и он дает опий младенцу-дочери, если не имеет возможности дать дочери приданое и выдать ее замуж за достойного человека» (79, 1, 507, 505). Действительно, в раджпутской среде существовал инфантицид девочек; в литературе можно найти ссылки на подобные случаи, имевшие место даже еще в прошлом веке (60, 276). (Официально он был запрещен английскими колониальными властями в специальном законе от 1795 г.). И ранняя добровольная смерть раджпутской вдовы, и инфантицид девочек возникли как органичные элементы традиционного образа жизни раджпутского воинского сообщества, и, судя по всему, имели какой-то страшный рациональный смысл.

История раджпутов знает случаи, когда женщины нарушали установленные для них правила и тем самым ставили себя в сложное положение в обществе. Самый знаменитый случай — принцесса Мира Баи, удивительно талантливая поэтесса, создававшая стихи о мистической любви к богу Кришне. Она родилась в клане Ратхоров в Мерте около 1498 г., рано лишилась матери и воспитывалась во дворце своего деда Дуда Ратхора, где на нее оказывали большое влияние религиозно настроенные дальние родственники. Предание гласит, что еще совсем крошкой Мира так восхищалась божественным Кришной и так любила его изображения, что мать шутила: «Наверное, ты выйдешь за него замуж». Но ее выдали замуж в Мевар, в Читтор, за сына великого раны Санги принца Бходжраджа. И оказалось, что Мира Баи не любит и не хочет быть добродетельной матерью семейства и благочестивой женой. Она была поглощена «бхакти» — мистической любовью к богу, безграничной преданностью и служением ему. Она сочиняла песни о Кришне, посещала паломницей места, связанные с его историей, участвовала в экстатических танцах, составлявших элемент культа. Все это могло бы сделать ее в глазах общества почти святой — но если бы она была мужчиной и не принадлежала бы к раджпутскому клану. А так получалось, что она нарушает все правила — и как женщина, и как принцесса, и как раджпутка, а раджпуты невысоко ценят чрезмерно религиозно настроенных людей. Из стихов самой Миры известно, что родственники принесли к ней корзинку с ядовитой змеей и потребовали приложить ее к груди; Мира подчинилась, но бог спас ее, змея не причинила вреда. Они пробовали отравить женщину, но и яд, как говорят, не смог одолеть святости, которую приобретала своим служением Мира. Тогда она покинула дом и ушла с паломниками бродить по земле. Говорят, она считала себя одной из пастушек-гопи. Около 1546 г. она умерла в священном городе Дварке в Гуджарате: как думают почитатели Кришны, он забрал ее к себе, потому что во время богослужения она якобы вдруг исчезла, и тела ее не нашли. Такое бывает, по поверьям индуистов, в случае достижения «мокши», слияния с божественной душой. Все в Индии признают, что она была великой поэтессой и удивительной религиозной подвижницей, но она нарушила раджпутскую традицию, нанесла ущерб репутации двух самых известных кланов, и это тоже не забыто.