Ричард Бёртон - Книга мечей Страница 60

Первый бой гладиаторов произошел в 246 г. до н. э. в форуме Боариум между Марком и Д. Брутом на похоронах их отца, во время сатурналий (наше Рождество) и праздников Минервы [447]. Отменил их Константин Великий (306–333 гг.), но его указ, казалось, лишь вдохнул в это явление свежую кровь: пленных франков на арене в Треве убивали сотнями. В конце концов их полностью уничтожил Гонорий, тот, что возвел в сан мученика монаха Телемаха. Вряд ли нужно подробно рассказывать, как этот полезший не в свое дело священнослужитель бросился в амфитеатр, чтобы разнять дерущихся, за что был незамедлительно закидан камнями.

В конце концов пришло время отменить это славные зрелища; как это часто происходит, давний обычай стал использоваться не по делу, что в конце концов заставило Лактанция воскликнуть: «Tollenda est nobis!» [448] Злоупотребления начались при Дивусе Цезаре, который собрал для боев столько гладиаторов, что его недруги встревожились и сократили это число. Калигула сильно увлекался этими боями и даже произвел некоторых гладиаторов в командиры своей германской стражи. Он лишил мирмиллонов [449] некоторых видов оружия. Когда один из них, по имени Колумб, вышел из боя раненым, но живым, Калигула отравил его раны ядом, который впоследствии получил название «колумбиум». Нервный Клавдий (Кальдий) ассистировал на этом зрелище, «закутавшись, по новой моде, в плаш». Пощадив одного из проигравших гладиаторов, вняв мольбам четырех его сыновей, он пустил по амфитеатру табличку с напоминанием зрителям о том, как важно иметь детей, поскольку они могут обеспечить жизнь гладиатору. Позже он стал жесток. Если кто-нибудь из сражающихся падал, особенно если это был ретиарий, Клавдий приказывал убить его, чтобы насладиться выражением агонии на лице. Если двое бойцов убивали друг друга, император повелевал сделать из их мечей много маленьких ножей. Нравилось ему и наблюдать бестиарии; он сделал это зрелище очень жестоким и кровавым. Нерон во время своего «золотого пятилетия» приказал, чтобы ни одного гладиатора, будь это даже приговоренный преступник, не добивали; он же заставил сражаться на арене четыре сотни сенаторов и шесть сотен всадников, многие из которых были богаты и славны. Нерон поддерживал сторону фракийцев или пармулариан и часто присоединялся к восторгам публики в отношении прасины, или «зеленой фракции», чем, разумеется, компрометировал свою священно-беспристрастную позицию как императора. В конце своего правления, бывшего более жестоким [450], услышав однажды, как хозяин школы гладиаторов заявил, что фракиец не хуже мирмиллона, а распорядитель игр не согласился с ним, Нерон стащил последнего со скамьи на арену и затравил собаками, повесив на него табличку «пармуларий-клеветник». Как «Неро» вызывал пересуды своей страстью к пению и игре на арфе, так и Коммод унижал себя любительским участием в гладиаторских боях. Он фехтовал хитро, но трусливо. Будучи сильным человеком и тренированным гимнастом, он надевал непробиваемые доспехи и сражался тяжелым мечом, а противникам его доставался только меч из свинца или олова. Даже гуманный Траян выставлял на зрелище после своих побед около десяти тысяч дакийских «единоборцев». Милитаризм римлян делал их хорошо знакомыми с убийством. Так, Тацит заявляет: «Германцы порадовали нас зрелищем битвы, в которой было убито около шести тысяч человек». Это «представление гладиаторов» произошло возле Друзского канала, где римская стража на Рейне руководила происходящим с другого берега.

Гладиаторы пользовались мечами обоих видов — и прямым двусторонним клинком, и кривым. Димахеры, как явствует из их названия, имели два оружия: это могли быть либо два меча одного размера, как это делают японцы, или меч и кинжал, как это долго практиковалось в Средиземноморье. То же самое можно сказать и о duos gladios, которыми был вооружен галл, сраженный Торкватом. Гопломахи, воооруженные cap-a-pie, должны быть к тому же и меченосцами. Мирмиллоны были вооружены кривым мечом с лезвием со внутренней стороны (gladio incurvo et falcato): у Монфокона такой гладиатор выходит с длинным выпуклым щитом и коротким мечом «сика» [451]. Противником мирмиллона всегда выступал ретиарий, вооруженный сетью и трезубцем; Кортес встретил воинов с сетями в Мексике, это естественное оружие для рыболовов. Уинкельманн показывает бой между ними: ретиарий поймал свою рыбу и перешел к работе своим трезубцем-фусциной, а ланиста в тоге, с прутом в руке, стоит позади него и показывает, куда бить.

Отличительным признаком самнитов был большой щит скутум [452], присущий их племени, и листообразный греческий меч — так утверждает граф де Келюс, но на памятнике, воздвигнутом Каракаллой в Бато, клинок изображен ровным сверху донизу. Фракийцы выходили с круглыми щитами и не с большими мечами, которые отмечал Ливий, а с короткими ножами, которые Ювенал называет falx supina [453]. Фракийский меч очень похож на тот, что используется на острове Кос. Уинкельманн приводит бой между двумя фракийцами, за спиной каждого из которых стоит его ланиста. Также мы видим там, как обнаженный гладиатор с мечом и щитом сражается с другим, одетым в нагрудный ремень, юбку (subligaculum) и сапоги, со щитом и треххвостым би- чом-флагеллумом.

Гладиаторы четко отделялись от бестиариев, которые сражались с дикими зверями. Одни выступали в форуме, другие — в цирке. И еще: бестиариев, которые могли бы похвастаться, что к их числу принадлежал и святой Павел, не надо путать с преступниками, которых бросали на растерзание львам, не давая им ничего для самозащиты, — так поступили с Ментором, Андроклом и членами первых христианских общин [454]. У бойцов со зверями были свои школы, scholae bestiarum или bestiariorum, где они тренировались в обращении с оружием и получали плату — auctoramentum. Оружие у них было разное — по большей части их изображают с мечом в одной руке и полотнищем в другой, с поножами на левой ноге. При Дивусе Цезаре преступников первое время выпускали против зверей с серебряным оружием. До наших дней этот обычай дожил в виде испанской корриды. В Англии бои гладиаторов в той или иной степени существовали до времен Аддисона. Среди профессиональных бойцов дольше всех живет слава «великого кочевника Фигга, которого знатоки боев прозывали «королем клинка» [455].

И в завершение этого обзора гладиаторских боев: большинство популярных видов спорта жестоки, но не стоит путать, как это часто делают, жестокость со зверством. Жестокость может сочетаться с великим умом, зверство же характеризует пониженный интеллект. Каждый народ склонен порицать любимые соседями затеи. Английские охотники на лисиц и голубей [456] сурово отзываются о корридах и петушиных боях — классических восточных забавах, которые сохранились в Испании и испанской Южной Америке [457]. Боксер, который на скромной дистанции изображает кулачный бой, излюбленный греками и римлянами, кажется пораженным зрелищем французского бокса, украшенного саватом, и бразильской капуэйры, где бьют головой. То же самое происходит и с другой стороны. Наличие или отсутствие честности должно, как мне кажется, осуждать или судить все возможные виды спорта, которые не являются совсем уж варварскими. И если подойти с такой меркой, мы не будем слишком строги к гладиаторским боям Рима.

Теперь я перейду к описанию меча у римлян, что будет проще, чем описание меча греческого.

Когда в начале южноевропейского железного века произошло так называемое «основание Рима», предполагается, что его граждане, как и их предшественники — этруски, изначально делали клинки из меди и бронзы, позаимствовав у греков листообразную форму лезвий, которая и сохранилась впоследствии у гладиаторов. Этот материал продолжал использоваться и в стальном веке, но уже с самого начала римляне предпочитали более твердый материал. Плиний выразительно рассказывает нам, что Порцена, после своей недолго продержавшейся победы, запретил будущим хозяевам мира использовать железо для каких-либо других целей, кроме сельскохозяйственных; небезопасно было держать даже стилус. Полибий отмечает, что в его дни использование бронзы было ограничено только доспехами — шлемами, нагрудниками, поножами. Все оружие — мечи, копья и т. д. — либо изготавливалось из стали, либо имело стальные наконечники. Этому превосходству в материале оружия мы и можем приписать успех римлян во 2-й Пунической войне (218–201 гг. до н. э.) и завоевание ими храбрых галлов, ведь противники не могли противопоставить им ничего, кроме бронзы. Да, римляне имели право назвать меч ferrum [458].

Римляне называли меч «энсис», «гладиус» [459] и «спата». Два последних слова используются Квинтилианом как синонимы; но первое в наше время стало чисто поэтическим. Теории о происхождении этих слов неубедительны. Восс находит слово «энсис» в έγχος, «гаста»; санскритолог увидит его в «аси» — «меч», в авестийском «ан». Слово «гладиус» принято считать происходящим от «а clade ferenda, quasi cladius» (Варрон и Литлтон); Восс предпочитает κλάδον («рамус», «молодая ветка» — что и представляло собой первобытный меч); другим это слово кажется родственным кельтскому «клад» — «разрушитель». О происхождении слова «спата» я уже говорил: Светоний считает его равнозначным с махерой; но это слово, как и уменьшительное от него, «махериум», используется в слишком общем смысле.