Джон Норвич - История Англии и шекспировские короли Страница 61

Но правил он недолго. Положение его было шатким, и Уорик знал это. Королева Маргарита по-прежнему относилась к нему недоброжелательно. Она отказалась плыть вместе с ним в Англию, однако ей рано или поздно предстояло вернуться домой с сыном принцем Уэльским, которому теперь уже было семнадцать лет. Вспыхнет ли снова застарелая вражда и каковы будут последствия? Самый главный союзник Уорика в Англии — Кларенс — был человеком вероломным и своекорыстным, и ему нельзя было доверять ни на йоту. Конечно, Уорик мог положиться и на других людей, более надежных, хотя и менее влиятельных. Однако они рано или поздно потребуют даров, а их у него в наличии уже не имелось: он лишился всех более или менее значительных конфискованных владений, которыми можно было поделиться с друзьями. Кроме того, в Голландии на свободе разгуливал Эдуард IV, ему всего двадцать восемь лет, и его никак нельзя было сбрасывать со счетов, тем более что за ним стоял могущественный зять Карл Смелый, герцог Бургундский.

Правда, поначалу Карл разочаровал Эдуарда. Герцог предоставил ему флотилию и с готовностью приютил его, но главное место в его внешних заботах занимала борьба с королем Франции, и в этом противостоянии ему был нужен сильный союзник, а не беженец. Карл вступил в переговоры с Уориком и только после их срыва — Уорик все-таки был накрепко привязан к Людовику XI — соизволил принять своего шурина. Тогда же Людовик начал проявлять агрессивность, и Карл со всей охотой выделил Эдуарду необходимые средства для снаряжения флота, к которому беженец добавил две дюжины кораблей, полученных от Ганзейского союза. В понедельник, 11 марта 1471 года, Эдуард IV наконец отправился на родину во главе флотилии из 36 кораблей и армии численностью 2000 человек. Через три дня его корабль «Антоний» пришвартовался в Рейвенскаре на Хамбере, там же, где 72 года назад сходил на берег Генрих Болингброк. Это было неплохое предзнаменование.

Сам того не подозревая, Эдуард следовал за Болингброком по пятам. Не видя особого энтузиазма, он представил дело так, как будто прибыл не за короной, а за герцогством. Только тогда ему позволили войти в Йорк, который по иронии судьбы был в руках ланкастерцев, и оттуда он направился в свой замок Сандал, где одиннадцать лет назад был убит его отец. Но даже и в родных землях у него оказалось не так уж много сторонников. Лишь когда он появился в Мидлендсе, в Лестере и Ноттингеме, под его знамена люди пошли толпами.

Граф Уорик тоже спешно набирал войска. В конце марта он обосновался в Ковентри, игнорируя попытки Эдуарда выманить его для битвы и ожидая подкрепления, с которыми должны были подойти Оксфорд, Эксетер, брат Монтегю и герцог Кларенс. Менее чем через неделю прибыли Оксфорд, Эксетер и Монтегю; Эксетеру на пути пришлось выдержать стычку с йоркистами. И тут случилось то, чего и опасался Уорик. Кларенс переметнулся на сторону брата и ушел к нему со своим войском в 4000 человек. Эдуард уже больше не скрывал своих подлинных намерений, и его устраивало только решающее сражение. Но Уорик знал, что у него сил намного меньше, и упорно ждал, когда прибудет из Франции Маргарита с сыном принцем Уэльским и подкреплениями, предоставленными королем Людовиком. Зачем ему надо ввязываться в заведомо проигрышную битву?

5 апреля Эдуард двинулся на Лондон. Никакой разумный полководец не пойдет вперед, зная, что у него в тылу остаются грозные вражеские силы, но у него не было иного выхода. Он решил отвоевать столицу вместе с Генрихом VI. Поняв его замысел, Уорик засыпал герцога Сомерсета и других ланкастерских вождей в городе настоятельными требованиями продержаться до его прихода. Тем временем поступили известия об отплытии из Гарфлёра Маргариты с сыном и армией. Со дня на день они должны были высадиться на южном побережье, и Сомерсет отправился их встречать. За хозяина в столице остался брат Уорика Джордж Невилл, архиепископ Йоркский. 9 апреля он устроил нечто вроде парада с участием короля Генриха, но Генрих в поношенной голубой мантии, едва сидевший на коне и хватавшийся за руку архиепископа, производил такое жалкое впечатление, что от этого спектакля было больше вреда, чем пользы. На следующий день у Невилла сдали нервы, и 11 апреля Эдуард вошел в город, не встретив ни малейшего сопротивления. Наспех совершив повторную коронацию в Вестминстерском аббатстве — Генрих вернулся к себе в Тауэр, — король помчался в святилище к жене, дочерям и сыну, которого еще не видел.

События развивались быстро. Уорик шел к Лондону и уже приближался к Сент-Олбансу. В ретроспективе кажется странным, что он не стал ждать подхода армии Маргариты. Однако его положение было крайне неопределенным. Когда она прибудет? Где высадится? Какова численность ее армии? И самый главный вопрос: насколько она доверяет ему как союзнику? В любом случае его позиции только усилятся, если он предстанет перед ней как победитель, выигравший решающее сражение. К тому же с каждым часом нарастают силы и Эдуарда. Чем раньше они сойдутся в битве, тем лучше.

Король думал точно так же. Всю Страстную пятницу 12 апреля он готовился к сражению, а после обеда в субботу отправился по Большой северной дороге к Сент-Олбансу с Глостером, Кларенсом, Гастингсом, Риверсом и армией, насчитывавшей не менее 10 000 человек. Он взял с собой и Генриха, как всегда пребывавшего в смятенном состоянии духа, — на всякий случай. Эдуард встретил армию Уорика — с Монтегю, Оксфордом и Эксетером — раньше, чем ожидал, более многочисленную, чем предполагал, и занявшую возвышенность в миле к северу от маленького городка Барнет. В ту же ночь, пользуясь темнотой и туманом, он расставил боевые порядки непосредственно перед вражескими линиями, предполагая лобовое противоборство.

Как только забрезжил рассвет (это было Светлое Христово воскресенье), Эдуард дал команду начать атаку под оглушающий рев труб. Туман стал еще гуще, и король с трудом рассмотрел, что допустил ошибку в организации позиций своих войск. Его правый фланг сместился далеко в сторону, обнажив для нападения левое крыло. Более того, воины, стоявшие на одном конце линии, не могли видеть, что происходило на другом конце, хотя это обстоятельство в дальнейшем оказалось полезным, когда левое крыло не выдержало натиска ланкастерцев графа Оксфорда и побежало: йоркисты, сражавшиеся на правом фланге, не видели их бегства и продолжали биться. И снова в самой гуще побоища высилась мощная, закованная в броню фигура короля, командовавшего центром. Рукопашная сеча длилась три часа, пока люди Уорика не начали отходить. Утро еще не перешло в день, когда сражение стихло, а на поле боя остались лежать не меньше тысячи убитых, среди них был и Монтегю. Уорик успел вскочить на коня и исчезнуть, но его изловили возле Роутем-Парка и изрубили мечами. Тела Уорика и его брата потом увезли в Лондон и по приказу короля выставили «непокрытыми и нагими» для всеобщего обозрения в соборе Святого Павла. Сделано это было не в назидание, а для того, чтобы не распространялись слухи о том, будто они все еще живы. Король Генрих, которого облачили в доспехи и чересчур оптимистично поместили в центр побоища, не только уцелел, но и не получил ни одной царапины, и его пришлось отвезти обратно в Тауэр.

В тот же вечер после трехнедельных проволочек и ссылок на непогоду в Ла-Манше наконец в Уэймуте высадились королева Маргарита, теперь ей был сорок один год, и ее сын принц Эдуард. На следующий день она прибыла в аббатство Серн, и здесь Сомерсет и граф Девоншир сообщили ей о печальной участи Уорика. Тем не менее королеву на западе везде встречали тепло и радушно, а в Дорсете, Девоне и Корнуолле вспыхнули мятежи. Она стояла перед выбором: либо идти сразу на Лондон по прибрежной дороге или через Солсбери, либо направиться на север, в Ланкашир и Чешир. Там Маргарита могла рассчитывать на серьезную поддержку и встретить Джаспера Тюдора, который набирал для нее войска. Но в обоих случаях, и она это знала, Эдуард не оставит ее в покое.

И действительно: его агенты следили за каждым ее движением с первого дня. Когда королева избрала второй вариант своих действий, король узнал об этом почти сразу же. Для него не составило никакого труда разгадать и ее несколько обманных ходов. В тот же день — 29 апреля — когда она прибыла в Бат, его армия появилась в Сиренстере. Маргарита отошла в Бристоль и оттуда двинулась по долине Северна; Эдуард следовал за ней параллельным курсом через холмы Котсулдс. 3 мая, проведя всю ночь в походе, она подошла к Глостеру и обнаружила, что и ворота, и мост за ними для нее закрыты. Ее измотанные войска, при полном снаряжении, в жару, почти без воды, в условиях труднопроходимой местности преодолевшие за 36 часов 50 миль, едва стояли на ногах. А им теперь надо было идти еще 10 миль до Тьюксбери, где они могли перебраться через реку по мелководью.

Но им так и не пришлось воспользоваться бродом. Когда войска наконец доплелись к вечеру до места, люди и их лошади так устали, что валились с ног. Они желали только одного: отдохнуть хотя бы несколько часов. А утром в субботу, 4 мая, на них навалился Эдуард.