Даниял Ибрагимов - Противоборство Страница 61

Малышев стоял у окна в своем челябинском кабинете и думал об этом танке. Только в конце декабря 1941 года и в начале января 1942 года ГКО присылал на Челябинский Кировский завод специальную комиссию, которая обстоятельно разбиралась с причинами выхода из строя танков. О своих выводах она докладывала на совещании у члена ГКО В. М. Молотова. По результатам проверки завод, казалось, принял все мыслимые и немыслимые меры по доводке танка. И вот опять...

В апреле 1942 года на одном из участков Воронежского фронта вместе с пехотой в наступление пошли два десятка КВ. Была оттепель, глинистый грунт подтаял и размок. Первые сотни метров танки двигались в запланированном [264] темпе, а дальше, когда начался подъем, одна машина неожиданно остановилась. Командир экипажа передал по рации, что танк не может дальше двигаться.

Рядом остановился еще один КВ, чуть поодаль – третий. За полчаса все КВ, которые предназначались для поддержки наступающей пехоты и прорыва вражеской обороны, стали как вкопанные. При этом ни один снаряд, выпущенный из противотанковых орудий противника, не пробил броню КВ. Но машины двинуться ни вперед, ни назад не смогли. Наступление на этом участке провалилось.

На фронт с Челябинского Кировского завода срочно вылетела бригада для расследования причин случившегося. Ее возглавил заместитель главного конструктора Н. Л. Духов. Он выслушал объяснения экипажей, других специалистов и улетел. На заводе он отобрал несколько танков, выпущенных только что, и снарядил их в пробег. Маршрут Духов определил у берега большого озера. Расчет на то, что чем ближе к воде, тем вязче грунт. Поскольку сам Духов о причине поломки трансмиссии догадывался, он не стал много времени уделять испытаниям, а поручил их молодому конструктору Владимиру Дурановскому.

– Особое внимание обратите на коробку передач, шестерни и подшипники трансмиссии. Выжмите из трансмиссии все, что можете. Гоняйте танки до тех пор, пока не остановятся, – наставлял Духов. – Что выйдет из строя первым, то, должно быть, и является причиной происшедшего на фронте случая.

Через два дня молодой конструктор явился к Духову.

– Отчет об испытании танков принес, Николай Леонидович.

– Что там?

– Большие напряжения не выдержал металл,– доложил Дурановский.

Духов взял в руки отчет, внимательно прочитал его.

– Так я и знал,– сказал он.– Не ту марку стали дали нам металлурги. А мы согласились на это. Значит, виноваты мы.

Чувство собственной вины тяжелым грузом легло на душу Николая Леонидовича. Требовалось немедленно устранять все дефекты и недоделки и еще раз испытать машины в тяжелых условиях.

Случай с двадцатью КВ оказался не единичным. Жалобы на тяжелые танки продолжали поступать и в Ставку Верховного Главнокомандования, и в Государственный Комитет Обороны.

К сотрудникам артиллерийского КБ В. Г. Грабина, которые создали танковую пушку Ф-34 для Т-34 и КВ, претензий не поступало. Но главного конструктора беспокоило то, что эта пушка не была оформлена правительственным решением о принятии ее на вооружение. Грабина нет-нет да и «подсасывало»: пушка-то хорошая, да мало ли что может случиться. Главное артиллерийское управление и Главное бронетанковое управление Красной Армии по-прежнему молчали. А их представители на артиллерийском заводе беспрекословно принимали все новые и новые партии Ф-34.

И вот представился случай узаконить «полузаконное дитя». Это произошло в середине июня 1942-го после апрельско-майских драматических событий под Харьковом. На заседании Государственного Комитета Обороны присутствовали народные комиссары А. И. Шахурин, В. А. Малышев, Б. Л. Ванников, начальник Главного бронетанкового управления генерал-лейтенант танковых войск Я. Н. Федоренко, конструкторы танков и артиллерийских КБ, связанных с вооружением танков, авиационные конструкторы.

Это заседание ГКО довольно подробно описал авиаконструктор Александр Сергеевич Яковлев в книге «Цель жизни». О нем же упоминает в своих воспоминаниях В. Г. Грабин «Оружие Победы». Он описал этот момент в нескольких фразах, сжато сформулировав в них то, что было сказано выступавшими в адрес КВ и Т-34:

«...На заседании Государственного Комитета Обороны СССР рассматривались технические характеристики тяжелого танка КВ... КВ подвергся резкой критике. Все выступавшие требовали значительно снизить его вес. Заключил обсуждение Сталин. Он сказал:

– Танк слишком тяжел, его не выдерживают мосты, поэтому приходится их обходить, на что тратится много времени. Это недопустимо. Такой танк нам не нужен. Его нужно значительно облегчить. Если не удастся – снять его с производства.

Это и было заданием конструктору танка Котину – переработать конструкцию, снизить массу машины. [266]

В ходе обсуждения почти все выступавшие, нелестно отзываясь о КВ, хвалили ходовые и огневые качества тридцатьчетверки.

Малышев, сидевший рядом с наркомом авиационной промышленности Шахуриным, придвинул ему блокнот с какими-то записями и вытер платком свой большой лоб с глубокими залысинами, ероша при этом густые брови над крупными, светившимися глубоким умом глазами. Они были спокойны, улыбчивы и придавали его интеллигентному лицу безмятежность, будто то, о чем говорил Сталин, его не касалось. Но это только казалось со стороны. Малышев уже думал над тем, как исправить столь критическое положение с тяжелым танком КВ.

– Скажите вы, товарищ Федоренко, в чем дело,– обратился Сталин к начальнику ГАБТУ,– почему фронтовики стали ругать тяжелый танк КВ?

Но испытанному коммунисту, участнику гражданской войны, сражавшемуся за власть Советов в рядах революционных моряков, человеку большого опыта и незаурядных организаторских способностей, которому партия доверила в тяжелую годину высокий пост, определив его место во всенародной войне против захватчиков как начальника Главного бронетанкового управления наркомата обороны, сейчас сколько-нибудь вразумительно объяснить причину создавшегося положения с танком не удалось.

Тогда Сталин обратился к наркому танкопрома В. А. Малышеву:

– Мы вам доверили, товарищ Малышев, организацию новых центров танковой промышленности. И ЦК надеется, что вы сумеете дать сколько-нибудь вразумительное объяснение: почему танкисты хвалят средний танк Т-34 и почему ругают тяжелый КВ?

Из объяснений Малышева следовало, что уже в начале 1941 года танк КВ был модернизирован. На нем установили более мощную 76,2-миллиметровую пушку Ф-32 (вместо прежней Л-11), а также увеличили до 105 миллиметров бронирование лобовых деталей корпуса (вместо 75 миллиметров в прежних танках). Он получил литую башню массой 7 тонн. Масса танка возросла.

Также выяснилось, что военные предъявили ряд необоснованных требований по улучшению танка, а конструктор [267] по мягкости характера пошел на удовлетворение этих требований.

Здесь нужно дать кое-какие пояснения. Те, кто говорил, что военные предъявили ряд необоснованных требований по улучшению танка, а конструктор по мягкости характера пошел на удовлетворение этих требований, не знали о положении дел в конструкторском бюро Котина. Там просто не могли уделить достаточно внимания на устранение недостатков танка КВ-1, так как основные силы наиболее грамотных, опытных конструкторов были отвлечены на разработку новых проектов танка СП-Т-50 и сверхтяжелых танков КВ-3, КВ-4 и КВ-5.

Дважды Герой Советского Союза Маршал Советского Союза И. И. Якубовский в книге «Земля в огне» приводит эпизод своего разговора с К. Е. Ворошиловым о наших танках:

«Припоминается в связи с этим беседа о нашей боевой технике с Маршалом Советского Союза К. Е. Ворошиловым. Было это в конце апреля 1942 года в Казанских лагерях. Климент Ефремович выполнял ответственное задание партии и правительства по созданию резервных армий. А в лагеря прибыл, чтобы посмотреть двусторонние тактические учения...

Климент Ефремович спросил, как молодые танкисты овладевают техникой, попросил высказать мнение о различных марках боевых машин. В частности, он спросил, какие образцы танков мне знакомы и на каких довелось воевать. Я ответил, что служил в частях, где на вооружении были легкие и средние танки – Т-26, БТ, Т-37, Т-60, Т-34 и тяжелый танк КВ. Самым маневренным, мощным и совершенным считают Т-34».

Якубовский аргументированно доказывал Ворошилову преимущества танка Т-34 и заключил: «Не случайно его ставят выше любых отечественных и зарубежных образцов».

«Что же касается тяжелого танка КВ,– пишет далее И. И. Якубовский,– то я сказал К. Е. Ворошилову, что, по-видимому, эта машина недостаточно отработана и доставляет больше хлопот в боевой обстановке из-за неисправностей».

Это было прямое и честное мнение Якубовского, совпадающее и с истинным положением дела. «Сырая», неотработанная трансмиссия и ее злополучная КПП давала [268] о себе знать. Конечно, Клименту Ефремовичу, чьим именем был назван танк, было неприятно слышать нелестный отзыв о машине, и он решил дальше не говорить о недостатках, о которых он, часто бывая на фронтах, уже, должно быть, много раз слышал, а попытался переложить вину конструктора на плечи экипажей. Беда в том, сказал он, что не все экипажи могут освоить машину за короткий срок. Не всегда правильно она используется в бою – разрозненно, в низинных местах.