Бои в Прибалтике. 1919 год - Коллектив авторов Страница 61

того, как ее можно было бы провести, исход был определен на другом фланге германо-балтийского фронта. Там эстонцы под Царникау и Рингенбергом прорвались за р. Аа. В то время как около последнего небольшим силам охранения ландесвера удалось купировать прорыв противника, эстонцы под Царникау стали продвигаться далее на юг. Так как резервов для контрудара в распоряжении не было, командующему ландесвером не оставалось ничего иного, как распорядиться об отходе на линию оз. Егель – оз. Штинт – Мюльграбен.

И вновь последний был проведен без особых проблем. Ландесвер распределил свои силы между оз. Егель и устьем Двины, а также принял на себя от войск губернаторства Рига охранение еще и со стороны моря. Однако из-за этого отступления отпала всякая возможность содействовать, фланкируя, наступлению Железной дивизии с запада. Кроме того, была потеряна и Рижская насосная станция.

Было понятно, что удержание такой линии фронта является лишь вынужденной мерой, причем при длительном пребывании на этом рубеже германо-балтийские части оказываются в величайшей опасности. Никаких сомнений в этом не оставляли начавшийся 1 июля обстрел города и дефиле под Егелем с моря с эстонских, а главным образом с английских кораблей под эстонским флагом[254]. Такое положение не изменило и то, что 1 июля Железная дивизия успешно отразила неоднократные атаки эстонцев между Кирххольмом и оз. Егель, а также были сорваны попытки эстонских судов войти в устье Двины.

Переговоры с эстонцами

В этих обстоятельствах влиятельные военные и гражданские инстанции решились завязать переговоры. Попытки начать их предпринимал, подвергая себя лично большой опасности, бывший русский капитан 1-го ранга фон Таубе, однако поначалу они проваливались, а ландесверу, вступившему в контакт с эстонцами через Либаву, потребовалось больше времени.

Поэтому вновь начались бои. Железная дивизия, которой штабом корпуса было отказано в назначенной на 1.30 ночи 2 июля атаке, утром того же дня отразила внезапное наступление противника на Куртенхоф[255], отбросив его за исходные позиции далее к югу. На другом фланге ландесверу пришлось оставить Мюльграбен. После троекратного отражения эстонских попыток высадить десант, прежде всего из-за обстрела с моря был оставлен Усть-Двинск, однако затем полк Мальмеде взял его обратно.

Тогда поздним вечером 2 июля эстонцы заявили о своей готовности вести переговоры о перемирии с представителями бригады Баллода, ландесвера и германским главнокомандующим. Теперь уже не ясно, было ли это внезапное решение вызвано истинным человеколюбием и стремлением к миру, слабостью или же страхом перед угрозой атаки силами Железной дивизии.

Переговоры проходили в ночь на 3 июля на Егельском мосту к северу от Штрасденхофа[256]. Штаб германского корпуса был представлен на них майором фон Вестернхагеном и капитаном фон Яговым.

Позицию латвийских делегатов на этих переговорах существенно осложняло то обстоятельство, что латвийское верховное командование из-за явно преувеличенных опасений распорядилось, чтобы вопреки прежним приказам и вне зависимости от исхода переговоров в ночь на 3 июля была проведена переправа на левый берег Двины. Железная дивизия должна была сделать это по железнодорожному мосту. Следовало выставить небольшое охранение на окраине города и занять предмостное укрепление силами сформированных губернаторством войск вдоль позиций фронтовиков, а последние по окончании переправы заняли бы широким фронтом левый берег Двины. Проходившие через Ригу части сохраняли образцовый порядок. Многочисленные мародеры и большевики, а также сбросившие теперь свои маски латыши Баллода нигде так и не осмелились что-либо предпринять против них. Продолжали стоять посты на окраинах и внутри города.

Перемирие

Согласно достигнутым тем временем договоренностям, с утра 3 июля боевые действия на земле, в воде и в воздухе прекращались. Германские солдаты и балтийские немцы должны были оставить Ригу к 6 часам вечера 5 июля. Эстонцы же обязывались не переходить далее позиций, которые они занимали по состоянию на 3 часа ночи 3 июля. Дальнейшие действия ландесвера теперь направлялись главой союзной военной миссии. Прочие условия касались оставления Латвии немцами, охраны вывоза германских запасов из Риги, сообщения по линии Рига – Либава и временной администрации города Риги.

Штаб корпуса на основании условий перемирия распорядился, чтобы части губернаторства Рига, отряд Брандиса, отряд Медема, Баденский штурмовой батальон и 3-й батальон Либавского полка по возможности оставили город уже днем 5 июля и затем приняли бы на себя охрану складированных в Торенсберге[257] запасов.

Перемирие в целом соблюдалось обеими сторонами. Только под Усть-Двинском и Больдераа бои возобновились, когда повторился обстрел из тяжелых орудий. Полк Мальмеде еще раз изгнал ворвавшихся было в Усть-Двинск эстонцев и отразил попытку высадки десанта под Больдераа. Штаб корпуса и верховный штаб ландесвера заявили представителям союзных держав свой протест по поводу этого нарушения перемирия.

С отступлением за Двину Железная дивизия и ландесвер вновь поступили под командование 6-го резервного корпуса. Последний попытался удержать по меньшей мере Торенсберг. Когда же это не удалось из-за возражений англичан, граф фон дер Гольц 5 июля распорядился об отводе Железной дивизии на позиции по Эккау. Передовые части должны были оставаться на Двине до 6-го в качестве прикрытия фланга ландесвера, заняв в скором времени Олайские позиции. Ландесвер отводился к 9 июля в район Шиукст – Кальнцем – Шлок – Брезильген – Заатен.

Командующий корпусом пытался разъяснить значение и смысл операций в предшествующие недели охваченным вполне понятным беспокойством добровольцам из Германии. Он выразил свою признательность войскам, участвовавшим в недавних боях. «Везде, где царила испытанная немецкая дисциплина, мы смогли выстоять против значительно превосходящих по численности и вооруженных современным английским оружием эстонцев». Правда, в другом месте граф фон дер Гольц заявлял, что эту похвалу нельзя отнести на счет всех германских формирований и что сам он переоценил боеспособность некоторых непрочных соединений, однако это было сделано только для полноты картины, в качестве объяснения общего хода событий.

Размышления

Эта признательность, которую вполне оправданно следует распространить и на ландесвер, никак не меняет того факта, что с оставлением Риги рухнули все планы и надежды, выходившие за рамки задачи непосредственного прикрытия границ Германии от большевистского нашествия. Нельзя теперь с уверенностью выяснить, можно ли было в последний момент добиться перелома ситуации за счет назначенного на 2 июля удара Железной дивизии, как тогда казалось и в штабе корпуса. В своей оценке обстановки последний соглашался с тем, что после того как ландесвер отвел свои части за р. Лифляндская Аа на линию оз. Егель – Мюльграбен[258], а «эстонский» флот начал форсирование устья Двины, принимать на себя ответственность за эту атаку уже не следовало.