Михаил Геллер - Утопия у власти Страница 63

Американский историк высказывает вполне обоснованное предположение, что включение немецких инженеров в число обвиняемых во время Шахтинского процесса, было связано с тем, что к концу 1927 года немецкая техническая помощь приобрела доминирующий характер, что число немецких инженеров и техников выросло слишком сильно. Решено было дать им урок. По Шахтинскому делу было привлечено к ответственности 3 немецких инженера, но арестовано было в этот момент — 32. Само число арестованных дает представление об их значительной численности. После Шахтинского процесса советское правительство обращается за технической помощью к американцам: в середине 1929 года Советский Союз имел технические соглашения с 27 германскими фирмами и с 15 американскими. В конце 1929 года уже 40 американских фирм сотрудничало с СССР.

После признания Советского Союза Великобританией англо-советские отношения нормализируются, но Москва рассматривает Англию, как основного противника прежде всего в Азии (Афганистан, Китай). Советский Союз пытается использовать приход к власти лейбористов — впервые в истории Англии лейбористы побеждают на выборах и признают Советский Союз — для того, чтобы превратить коммунистическую партию в массовую организацию, чтобы проникнуть в профсоюзы. В том же 1924 году лейбористы терпят поражение на выборах. Одной из главных причин поражения Рабочей партии было так называемое «Письмо Зиновьева». Английская печать опубликовала «тайное письмо Зиновьева» — директиву английским коммунистам. Спор о том, было ли письмо подлинным или фальшивкой, идет до сих пор. Но даже если письмо было фальшивкой, в нем нет ничего, чего бы Зиновьев не мог написать. Директива особенно возмутившая английское общественное мнение — вести подрывную работу в армии — входила в число 21 условия, принятие которых было обязательно для всех коммунистических партий. Во время всеобщей забастовки 1926 года в Советском Союзе проводится сбор средств в пользу английских забастовщиков. Создается Англо-русский профсоюзный комитет.

Договор, подписанный в 1924 году с Китаем, предусматривал сохранение за Советским Союзом прав на КВЖД[25] и фактический протекторат над Внешней Монголией, которая объявляет себя Народной Республикой. Одновременно Советский Союз оказывает активную помощь национальной партии Гоминдан, руководимой Сун Ятсеном. В Китае работают советские военные советники, возглавляемые Галеном — В. Блюхером. Небольшая коммунистическая партия, действуя по указаниям Москвы, становится частью Гоминдана. Политика в Китае становится одной из главных тем спора между Сталиным и Троцким. Троцкий настаивает на необходимости разжигания революционной борьбы в Китае, опираясь на компартию. Сталин выступает за политику поддержки Гоминдана и, возглавившего партию после смерти Сун Ятсена, Чан Кай-ши. Сталин и Бухарин считают, что Гоминдан играет «объективно прогрессивную роль». Чан Кай-ши сотрудничает с Москвой, но не хочет иметь в своей партии коммунистов. В 1926 году их исключают из Гоминдана, арестовывают. В апреле 1927 года Чан Кай-ши организует резню коммунистов в Шанхае. Вскоре после этого Сталин, желая себя реабилитировать, посылает Неймана и Ломинадзе в Кантон. Неудачу кантонского восстания он назовет «победоносным арьергардным боем».

Внешняя политика Советского Союза в этот период определяется тремя главными принципами: Советский Союз — важнейший фактор мировой революции, его укрепление равнозначно с укреплением мирового революционного движения, ради интересов Советского Союза можно жертвовать революциями, коммунистическими партиями в других странах; конфликт между Советским Союзом и капиталистическими странами неизбежен рано или поздно, революционное движение в капиталистических странах — резервная сила, которая поможет Москве; характер капиталистических стран таков, что ведение против них подрывной революционной деятельности не исключает возможности вести с ними нормальные дипломатические и торговые отношения.

Полный объем западной экономической и технической помощи Советскому Союзу не будет известен, пока не откроются советские архивы. Западные фирмы, сотрудничавшие с Москвой, скрывали информацию почти так же тщательно, как и их советские партнеры. Тем не менее, на основании немецких и американских архивов американский историк Сеттон пришел к выводу, что 95% советских промышленных предприятий получали западную помощь в форме машин, технологии, прямой технической помощи. Советский Союз умело использовал конкуренцию между капиталистическими фирмами. «В области технической помощи, — писала Экономическая жизнь, — мы не придерживаемся ни английской, ни немецкой, ни американской ориентации. Мы придерживаемся советской ориентации... Когда нам нужно модернизировать нефтяную, автомобильную и тракторную промышленность, мы обращаемся к Америке, ибо США — ведущая страна в этих отраслях. Когда речь идет о химии, мы обращаемся к Германии...» Экономическая жизнь пишет об одинаковых возможностях обращения за помощью к Германии, Англии и США, хотя Германия и Англия «признали» СССР и имели дипломатические отношения, а «признание» США пришло лишь в 1933 году. Капиталистические фирмы, ожесточенно конкурируя друг с другом, спешили предложить свои услуги: приобретали концессии, поставляли новейшее оборудование, новейшую технологию, посылали инженеров и техников, принимали советских стажеров (320 советских инженеров проходило стаж на западных предприятиях в 1925—26 годах, более 400 — в 1927—28, более 500 — в 1928—29).

Миф о «блокаде», «экономической изоляции», «враждебном отношении» капиталистических «акул» к «родине социализма» разлетается вдребезги при знакомстве с фактами. Только помощь Запада позволила советской власти осуществить быстрое восстановление экономики страны в 20-е годы: транспорта, всех видов промышленности, добычи полезных ископаемых. Помощь эта давалась, несмотря на политику советского государства, чинившего всевозможные препятствия капиталистическим фирмам, ликвидировавшего концессии, едва лишь западное оборудование и технология осваивались советскими специалистами. Никогда еще не сталкивавшиеся с таким могучим партнером, как государство, обладающее монополией на жизнь в стране, и гонимые жаждой прибыли, капиталистические фирмы всегда были в позиции слабости. Наряду с Коминтерном и прокоммунистическими организациями, жаждущие прибыли капиталисты были организаторами общественного мнения в пользу Советского Союза. Когда одна из крупнейших в мире нефтяных компаний «Стандарт ойл» решила построить по советскому заказу в Батуми нефтеперегонный завод, в Советский Союз был послан виднейший специалист по рекламе: «Стандарт ойл» хотела убедить американскую общественность в том, что страна социализма — государство как все другие. «Я слышал, — начинает свой рассказ о короткой прогулке по Советскому Союзу специалист по рекламе, — что русское правительство, коммунистическая партия и Коммунистический интернационал организовали заговор против человечества, прежде всего капиталистического человечества. Мне было очень интересно увидеть самому как выглядит этот заговор и как он функционирует». Не зная ни слова по-русски, через несколько дней представитель Рокфеллера все понял: русские (он говорит все время о русских, не о советских) — о'кей! Поэтому США должны признать Советский Союз и дать ему кредиты.

Важную роль в развитии советско-капиталистических отношений сыграла деятельность иностранцев, игравших роль «живца». В первую очередь, следует назвать Арманда Гаммера. Сын доктора Юлиуса Гаммера, одного из основателей американской коммунистической партии, молодой доктор Арманд Гаммер приезжает в 1921 году в Москву с рекомендацией неофициального советского торгового представителя в США Мартенса. А. Гаммер привозит с собой вагон медикаментов в подарок советскому правительству. Он встречается с Лениным. Ленин проникается симпатией к молодому предприимчивому американцу, сыну коммуниста: свидетельствует об этом фотография, которую вождь мирового пролетариата дарит ему с надписью: «Товарищу Арманду Гаммеру от Вл. Ульянова (Ленина). 10.11.1921» (надпись по-английски). Но кроме фотографии Ленин дает американцу совет: взять в концессию Алапаевские асбестовые рудники — и лично организует немедленное оформление этой концессии (обычно это могло тянуться месяцами). А. Гаммер не ограничивается первым миллионом, который дает ему асбестовая концессия. До 1930 года он живет — вместе с многочисленной семьей: жена, мать, братья, дядя — в Москве. О московском жилищном кризисе написаны сотни страниц, лучшие из них принадлежат Михаилу Булгакову. А. Гаммер снимает в Москве дом в 24 комнаты и превращает его в неофициальное представительство США. Он берет в концессию производство карандашей и перьев: в 1926 году его фабрика выпускает 100 млн. карандашей и приносит фабриканту огромные доходы. Он их использует для скупки русских произведений искусства. В отличие от всех других концессионеров А. Гаммер имеет возможность обращать свои доходы в доллары. Пример его действует заразительно. А. Гаммер посредничает при заключении договора между советским правительством и ярым врагом коммунистов — Генри Фордом. «Американская объединенная компания» — 50% капитала А. Гаммера и 50% советского правительства — ведет дела «трех дюжин американских фирм», торгующих с Советским Союзом. Феноменальные успехи д-ра Арманда Гаммера, заработавшего в СССР миллионы, не могли не соблазнять капиталистов.