Людмила Морозова - Великие и неизвестные женщины Древней Руси Страница 63

В. Б. Перхавко предположил, что первоначальный текст «Жития Евфросинии» был составлен монахом Бельчицкого монастыря Варсонофием, который совершил паломническую поездку по святым местам Палестины и, вероятно, знал о своей предшественнице игуменье Спасского монастыря. Свое сочинение он мог написать в 1456 г. Окончательный же текст «Жития» должен был появиться только после официальной канонизации Евфросинии в 1547 г. Интересно отметить, что католики также почитают полоцкую святую.[651]

Многих исследователей заинтересовала судьба мощей Евфросинии, поскольку в конце ХVII в. выяснилось, что они находятся в дальних пещерах Киево-Печерской лавры. Некоторые историки в связи с этим высказали мнение, что полоцкая игуменья вообще не ездила в Иерусалим, а посетила Киев и там умерла. Другие решили, что Евфросинию Полоцкую спутали с Евфросинией Мстиславной, отправившейся в Палестину после ссоры с сыном, венгерским королем Белой III. Но, как известно, мать короля вернулась на родину и погребена была там. Третьи ученые полагали, что Евфросиния умерла в Иерусалиме, но после захвата города турками в 1187 г. кто-то из паломников вывез ее мощи на Русь, в Киев.[652]

Б. М. Клосс предположил, что мощи святой перевез в Киев монах Аммон Многотрудный, живший в ХIII в. и неоднократно совершавший паломничество в Иерусалим. Он также был похоронен рядом с Евфросинией в дальних пещерах Киево-Печерской лавры.[653]

В начале XX в. жители Полоцка добились переноса мощей своей святой из Киева в Спасский монастырь. Празднование по этому случаю проводилось с 19 апреля по 23 мая 1910 г. В 1922 г. советские антропологи исследовали мумифицированные останки Евфросинии и пришли к выводу, что они могли сохраниться как в сухом климате Палестины, так и в пещерах Киево-Печерской лавры, поскольку в этих местах микроклимат во многом схож.[654]

Вряд ли существуют основания сомневаться в паломничестве Евфросинии в Палестину. Ведь для авторов жития не было никакой надобности его выдумывать. Полоцкую игуменью провозгласили святой не за это путешествие, а за праведную жизнь и богоугодную деятельность на благо православной церкви.

Следует отметить, что достаточным основанием для канонизации многих русских святых было либо строительство храма, либо основание одного монастыря. В числе них Владимир и Анна Новгородские, Савва Сторожевский, Пафнутий Боровский, Евфимий Суздальский и многие другие игумены. Евфросиния же была и основательницей сразу двух монастырей, и строительницей двух храмов.

Трудно предположить, что Евфросинию Полоцкую русские книжники спутали с венгерской королевой Евфросинией Мстиславной, поскольку о ее жизни в Венгрии они вряд ли вообще знали.

Поэтому нет никаких оснований сомневаться в достоверности фактов, сообщенных в «Житии» Евфросинии Полоцкой. Ее жизнь была настолько полна богоугодных дел, что надобности в выдумке дополнительных фактов просто не было.

Подводя итог, следует отметить, что Евфросиния стала одной из первых местных святых, прославившейся своей праведной жизнью на всю страну, когда Древняя Русь уже фактически распалось на ряд самостоятельных княжеств. Ее деятельность пришлась на очень трудное для ее родной земли время. Из-за конфликта с великим Киевским князем Мстиславом Великим авторитет полоцких правителей в общерусском масштабе упал очень сильно. Полоцкое княжество было разорено и попало под власть чужака Изяслава Мстиславича. Исправить создавшуюся критическую ситуацию взялась Евфросиния. Сначала она основала два монастыря, в которые смогли постричься ее ближайшие родственники и благодаря этому избежали высылки в Византию. Потом с помощью вкладов в монастырскую казну удалось сохранить от разграбления часть богатств полоцких князей. На эти средства были построены два каменных храма, которые стали привлекать в Полоцк верующих со всех мест.

Праведной жизнью и богоугодной деятельностью Евфросиния завоевала доверие полочан. Поэтому и она смогла помочь старшему брату Василию изгнать князя-чужака и сесть на престол предков. Совместными усилиями они начали возрождать прежнее процветающее Полоцкое княжество. Правда, после смерти святой процесс дробления Полоцкой земли на небольшие уделы продолжился. Это ослабило ее правителей и привело к тому, что к середине

ХIII в. вся территория была захвачена великими литовскими князьями. В приложении дана хронологическая таблица и схема родственных связей полоцких князей.

Жена героя «Слова о полку Игореве»

В древнейших летописях практически нет никаких сведений о жене новгород-северского князя Игоря Святославича, ставшего героем прославленной поэмы «Слово о полку Игореве». Данные о ней содержатся только в самой поэме, где она названа Ярославной и где помещен ее плач по поводу пленения мужа. Однако в самом начале XIX в. в исторической литературе появились сведения, что Ярославну (это отчество) звали Евфросинией, что она являлась второй женой Игоря Святославича и вышла за него замуж в 1184 г. В это время ей было только 16 лет, значит, родилась она в 1169 г. Эти факты повторяются в предисловиях ко многим современным изданиям «Слова о полку Игореве».[655]

Источник этих сведений о жене Игоря неизвестен. К тому же ни Н. М. Карамзин, ни С. М. Соловьев, глубокие знатоки истории Древней Руси, не знали ни настоящего имени Ярославны, ни года ее рождения и даты свадьбы.

Советский исследователь А. В. Соловьев подверг сомнению данные о супруге Игоря Святославича, приводимые в изданиях «Слова» XIX и ХХ вв. Он убедительно доказал, что сыновья новгород-северского князя: Владимир, Роман, Святослав, Ростислав и Олег были не от мифической первой супруги, а именно от Ярославны – дочери галицкого князя Ярослава Осмомысла. После смерти дяди Владимира Ярославича брата Ярославны они были приглашены на княжение в Галич.[656]

В. О. Творогов попытался выяснить источник подробных сведении о Ярославне, появившихся в XIX в. Он решил, что имя Евфросиния было взято исследователями из составленного Екатериной II «Родословника князей великих и удельных рода Рюрика», который был опубликован в 1800 г.[657] В это издание имя жены князя Игоря попало из Любецкого синодика, содержащего перечень черниговских князей и имена их жен. Хотя в данном памятнике по непонятной причине вообще не было имени Игоря Святославича, правившего в Чернигове с 1198 по 1202 г., некоторые исследователи решили, что он все же упомянут, но под монашеским именем Феодосий (крестильным именем Игоря было Георгий), женой же Феодосия названа как раз Евфросиния.[658] Е. О. Творогов решил, что оснований считать Феодосием постригшегося в монахи князя Игоря нет, как и оснований называть жену князя Игоря Евфросинией.[659]

В «Энциклопедии «Слова о полку Игореве» указано, что имя Евфросиния у жены Игоря Святославича впервые появилось во вступительной заметке к переводу «Слова о полку Игореве», дошедшего в трех списках ХVIII в. Ни автор этого текста, ни источник его данных неизвестен. Автор энциклопедической статьи вновь обратился к Любецкому синодику и обнаружил, что хотя князь по имени Феодосий в перечне занимает имя Игоря Святославича, при этом не оговорено, что тот принял постриг. Поэтому он также решил, что нет веских оснований считать, что Ярославну звали Евфросинией.[660]

Однако сам факт, что имя Феодосия помещено в Любецком синодике там, где должно было быть имя Игоря Святославича, а его самого нет, говорит о наличии веских оснований предполагать, что перед самой смертью новгород-северский князь принял постриг. Так поступали многие князья в то время, надеясь с помощью пострига искупить все свои грехи. При этом его жена могла не следовать примеру мужа и оставаться в миру, поскольку у нее были дети или внуки, которых следовало воспитывать. (Как известно, в семье Игоря было пять сыновей и одна дочь.)

О постриге Игоря перед самой смертью современники могли и не знать, поэтому в синодике оказалось зафиксированным только монашеское имя без пояснений. К примеру, в Ипатьевской летописи вообще нет записи о смерти Игоря Святославича. В Лаврентьевской летописи она значится под 1202 г., но очень краткая: «Преставися князь Черниговьскы Игорь».[661] При этом не указано ни число, ни месяц, ни место захоронения, ни даже отчество князя. Для сравнения можно отметить, что ниже в Лаврентьевской летописи идет запись о смерти жены великого князя Владимирского Михаила Юрьевича Февронии, в которой указаны число, месяц, церковный праздник в этот день и место захоронения княгини.[662]

Различная степень подробности записей о смерти Игоря и Февронии говорит о том, что летописец, скорее всего, находился во Владимиро-Суздальской земле и был плохо осведомлен об обстоятельствах похорон черниговского князя.