Алексей Гудзь-Марков - Индоевропейцы Евразии и славяне Страница 63

Одной из этнических основ населения культуры полей погребений явилось перешедшее к оседлости население культуры курганных погребений, в свою очередь вобравшее и поглотившее значительные массивы населения более древних индоевропейских культур Европы (культура воронковидных кубков IV–III тыс. до н. э., культура шаровидных амфор III тыс. до н. э., культура шнуровой керамики рубежа III–II тыс. до н. э.)

К XIII–XII вв. до н. э. в центре Европы, в первую очередь на территориях Польши и Восточной Германии, вовсю шел процесс вырубки лесов под пашни, строительство многочисленных поселков со значительным населением. Строились они по берегам рек и часто обносились валами и рвами, отсекавшими от напольной стороны края мысов береговых террас, либо на вершинах холмов, окруженных болотами и густыми лесами. Основой домостроения была каркасно-столбовая конструкция. Вокруг поселений на протяжении ряда веков прочной оседлости вырастали обширные поля погребений, содержавшие сотни захоронений, заключенных в биконические бронзовые или глиняные урны.

Успешное ведение сельского хозяйства обеспечивало значительный рост населения центра Европы, что, в свою очередь предопределило расширение не только самой лужицкой культуры, область распространения которой пролегала от Лейпцига на западе до Галиции на востоке и от Балтики на севере до Чехии, Моравии и Словакии на юге, но и общеевропейскую экспансию народа — носителя культуры и традиций полей погребений, именно в её центральноевропейском, то есть лужицком, варианте. И хотя всюду, где в Европе возникал обычай создания полей погребений или погребальных урн, этническая основа во многом оставалась местной, однако определяющее культурное влияние повсеместно было центральноевропейским, то есть лужицким.

Наряду с доминирующим культурным и этническим влиянием лужицкой культуры полей погребений в Европе XIII–VIII вв. до н. э. шло широчайшее распространение изделий бронзолитейной металлургии центра Европы, остававшегося, как и в первой половине II тыс. до н. э., ведущей металлургической провинцией континента. Центральноевропейские изделия из бронзы проникали в Элладу, на Апеннины, на острова Средиземноморья (Крит, Кипр, Киклады) и даже в Переднюю Азию, перевалочным торговым центром которой, как мы помним, служила хеттская крепость в Сирии Гаргамеш, охранявшая переправу через реку Евфрат.

Поля погребений обычно весьма обширны и содержат от нескольких сотен до нескольких тысяч захоронений. Сожжение совершалось на стороне, после чего пепел помещался в урну, устанавливавшуюся в грунтовую могилу. Нередко урну с прахом окружало несколько сосудов. Часто верх урны закрывался камнем.

Наряду с грунтовыми захоронениями полей погребений у населения сохранялась верность древней степной индоевропейской традиции насыпать курганы. Известен громадный курган лужицкой культуры у Седдина, высота которого достигает 11 м, диаметр 70 м. Курган скрывает круглую погребальную камеру с росписью по стенам, содержащую три бронзовые урны с останками мужчины и двух женщин и меч.

Земли Чехии и востока Германии в данную эпоху изобиловали множеством изделий из золота. Среди них особенно заметны классические индоевропейские, очень характерные как для славян, так и для кельтов шейные гривны, свитые из тончайшей золотой проволоки. Иные клады поры полей погребений данной территории содержат до нескольких килограммов золота в слитках или в ювелирных изделиях.

В Карпатской котловине в последней четверти II тыс. до н. э. — в первой четверти I тыс. до н. э. развивался целый ряд местных вариаций общеевропейской культурной традиции полей погребений.

Всюду в бассейне Среднего и Нижнего Дуная, от Черного моря до Восточных Альп и от Карпат до центра Балкан в данную эпоху производились захоронения на обширных полях погребений с помещением праха в большие бронзовые или керамические урны, обычно накрытые масками. Металлургия Подунавья блистала необыкновенным мастерством и мощью, наполняя рынки Европы и Азии множеством чудного бронзового оружия, украшений, орудий производства и домашней утвари. Керамическая посуда изобиловала богатством орнамента и разнообразием форм.

Широкое распространение получили ритуальные глиняные повозки, в упряжи которых вместо коней или быков оказывались птицы, являвшиеся ведическими и авестийскими символами солнца и плодородия.

И вместе с тем на Среднем и Нижнем Дунае наряду с культурой полей погребений продолжали сохраняться не только традиции культуры курганных погребений середины II тыс. до н. э., но и очаги более ранних индоевропейских культур первой половины II тыс. до н. э., сохранявшие приверженность древним мотивам шнуровой керамики. Отдельные, наиболее стойкие наследники индоевропейских вторжений в Европу рубежа III–II тыс. до н. э. в течение почти всего II тыс. до н. э. успешно отстаивали свое право на следование собственным традициям и вкусам, спасая независимость от новых вторжений на высоких холмах Карпат за рядами ощетинившихся частоколами валов и рвов. Таковой была культура Монтеору (северо-восток Мунтении), сумевшая на протяжении XX–XIII вв. до н. э. сохранить в укрепленных поселках древний уклад жизни, успешно противостоявший традициям культуры курганных погребений и отчасти культуры полей погребений.

На севере Апеннин, в долине реки По, где с XX в. до н. э. развивалась культура Террамар, в последней четверти II тыс. до н. э., так же как и в центре Европы, перешли к обряду трупосо-жжения и захоронения на полях погребальных урн, в непосредственной близости от поселений.

Вместе с тем на юге Апеннин около XIII в. до н. э. произошла трагедия, выразившаяся во внезапной гибели культур острова Сицилии и Липарского архипелага из-за вторжения носителей культуры полей погребений, привнесших на острова трупосожжение и захоронение в урнах.

После этого в Сицилии сложилась культура Панталика (XIII–VIII вв. до н. э.), характеризующаяся повсеместной защитой поселений укреплениями, широкой торговлей с Микенами (Эллада) и приверженностью общеевропейской традиции данной эпохи, выражавшейся в создании классических полей погребений.

Интересно, что на Пиренейском полуострове традиция и культура полей погребений распространились не ранее начала железного века, то есть около VIII в. до н. э., что лишний раз подчеркивает консерватизм и традиционализм крайнего юго-запада Европы.

В последней четверти II тыс. до н. э. на юге Германии, в бассейне Верхнего Рейна, наряду с продолжавшимся распространением металлургического влияния центра Европы, шло повсеместное религиозное влияние культуры полей погребений на осевшее с середины II тыс. до н. э. в здешних местах население культуры курганных погребений. Если на Верхнем Рейне в данную эпоху при преобладании плоских могил насыпались отдельные курганы, то на Среднем Рейне, в районе Майна, наряду с трупосожжением повсеместно было распространено трупоположение. А на Нижнем Рейне, на землях современных Бельгии и Нидерландов, и вовсе преобладали курганы, окруженные рвом.

На востоке Франции также весьма сильными оставались позиции культуры курганных погребений XV–XIV вв. до н. э., однако под самими курганами наряду с трупоположением было представлено и трупосожжение, а уж инвентарь и вовсе принадлежал классическому ряду эпохи полей погребений. В первой четверти I тыс. до н. э. поля погребений продвинулись на юг Франции.

На островах Британского архипелага поля погребальных урн распространяются между 1400 и 1200 г. до н. э., и главным образом из-за носителей восточноанглийской культуры «Food-vessel», связи которой с континентом были наиболее тесными.

Ярчайшее отражение традиций и культуры эпохи полей погребений мы находим на севере Европы, где около 1250–1150 гг. до н. э. распространились трупосожжение и захоронение праха в биконических урнах. Однако помещались урны в неизменные, со времени господства культуры курганных погребений могилы, сокрытые курганной насыпью, нередко сложенной из камня и окруженной каменными кругами. В среде древних индоевропейских виков Скандинавии появились новые образы, выраженные в изменении орнамента, отныне все шире содержавшего спирали, и новые формы изделий из металла в виде разнообразных браслетов, гривен, фибул, топоров-кельтов и т. д. На север распространились длинные трубы Луры.

На каменной плите кургана Кивик в Южной Швеции, насыпанного около 1200 г. до н. э., сохранилось чудное изображение колесницы, ведомой возничим и запряжённой парой лошадей. Описание подобных колесниц мы находим в гимнах Ригведы и Авесты II–I тыс. до н. э. Подобные колесницы сохранили курганы юга Урала XVII–XV вв. до н. э. и центра Европы XV–XIV вв. до н. э.

Согласно канонам древнейших индоевропейских традиций Евразии, отражение духовных основ которых мы находим в Ригведе и Авесте, население юга Скандинавии и севера Германии обожествляло силы природы и души всех ее видимых проявлений. Рекам и озерам приносились многочисленные жертвы, по сей день хранимые их лоном в виде кладов оружия и украшений.