Анатолий Манаков - Тринадцатый знак Страница 63

Открытия в квантовой физике подтолкнули ученых к выводу о двойственности природы любого тела, как частицы так и волны одновременно. Оказывается, что, определив точно местонахождение частицы, мы не можем определить направление ее перемещения и скорость. По- лучить же необходимые для предсказания данные мы пока просто не в состоянии, ибо важную роль тут играют случайность, возможность, вероятность. Микрочастицы ведут себя хаотично, не по законам физики Плутона, а мы, в лучшем случае, может вычислить лишь вероятность направления их движения. На этом и поко-ятся открытие Гейзенбергом принципа неопределенности и открытие Бором принципа дополнительности между час- тицами и волнами. Из постулата квантовой теории поля о том, что истинная реальность складывается под влиянием полей, подчиняющихся законам относительности и квантовой механики, стала выводиться и возможность телепатии, а окружающий нас мир - превращаться в арену взаимодействия полей, невидимую организацию энергии. То есть в нечто такое, что не укладывается в наше богатое, но все же ограниченное воображение.

После открытия кварков сложившееся представление о первичности материи было поколеблено: кварки похожи на голые абстракции, не обнаруживаются экспериментально, имеют не физический, а математический статус. Они реально, вроде бы, не существуют, но их различные образования составляют все сущее. Вот уж действительно метаморфоза материи и сознания!

Оказывается, в наблюдаемом "слое" бытия содержится часть и ненаблюдаемого, а без его познания невозможно ни в чем разобраться. Наука уперлась в нематериальную реальность души человеческой, морали, психики, духа и интуиции... Мы появляемся на свет уже с врожденными сверхчувствительными психическими данностями, которые начинают тут же сталкиваться с "показаниями" наших органов чувств. Иначе откуда у нас взялась бы способность к предвосхищению, улавливанию глубинного смысла, восприятию метафоры, юмора?..

Подобно лекарствам, есть гипотезы сладкие и горькие. К сладким можно отнести божественное происхождение мира и человека, к горьким - принцип неопределенности в квантовой физике. Вряд ли найдется сегодня серьезный исследователь, который отважится претендовать на полное понимание квантовых процессов, в которых господствуют непредсказуемость и случайность, а два противоположных утверждения оказываются верными. В царстве микрочастиц закономерным становится отсутствие закономерного, да и само понятие закономерности нужно трактовать гораздо шире, в зависимости от нашего восприятия и еще от чего-то такого, что не поддается этому восприятию.

Своенравное поведение квантов наталкивается на мысль о надуманности разрыва между материей и сознанием, естественности их симбиоза, о возможности того, что не только на податомном уровне действительность строится по законам, неподвластным нашему непосредственному восприятию мира, что не все, к сожалению, поддается эксперименту, а на пути познания стоит непроницаемый занавес, разрезать который бессильна и "бритва Оккама".

Из экспресс-досье

Герою романа Василия Гроссмана "Жизнь и судьба", физику Виктору Штруму, тоже представлялись наивными концепции физической науки прошлого века, сводившие все к изучению сил притяжения и отталкивания в зависимости от одного лишь расстояния. Душой материи он признавал силовое поле, единство волны - энергии и материальной корпускулы. В его понимании, квантовая теория заменяла управляющие физическими индивидуальностями законы на новые - законы вероятностей, законы особой статистики, признающие не индивидуальности, а лишь их совокупность.

В годы войны с нацистской Германией Штрум размышлял о некотором сходстве между принципами фашизма и принципами современной физики. Фашизм, как он полагал, отказывается от понятия отдельной индивидуальности, от понятия "человек", оперируя огромными совокупностями типа "нация" и "государство". Не удивительно, что именно образ Штрума вызывал наибольшее недоверие у тогдашних идеологов сталинизма: Гроссмана заставляли "дорабатывать" роман - "устранить места, которые от-дают ложной философичностью".

Я, конечно, дилетант в науках о физическом мире, но попробую кое-что обобщить из знаемого мною.

Первым о таинственных действиях на расстоянии в физике заговорил, правда, с нескрываемой иронией, Эйнштейн. Столкнувшись с весьма загадочным явлением, когда два протона выстреливались в противоположных направлениях и, несмотря на огромное расстояние между ними, изменение характеристик одного из них немедленно приводило к изменению характеристик другого, ученые окрестили это действо парадоксом Эйнштейна-Подольского-Розена, а спустя полвека уже экспериментальным путем доказывали действительность такого "абсурда". Именно Эйнштейн предупреждал, что, если права окажется квантовая механика, то мир не в своем уме. И он стал провидцем - мир атомных частиц поистине сошел с ума - в том неудобном для нас смысле, что эти частицы составляют нечто целое, связанное невидимыми нитями независимо от расстояния между ними; их же неразрывность обуславливает и соответствующие по-следствия как для рационального мышления, так и для эзотерических представлений. Закономерно стали предвосхищать и "третью волну" в физике: после Галилея и Ньютона, после физики начала века с ее теорией относительности и квантовой механикой пришло время для "комплексной физики" и нелинейной динамики.

При всем могучем интеллекте Дарвина, Маркса и Фрейда, теория каждого из них опиралась на классический физический мир Ньютона, где не предусмотрено место для чувств, вдохновения, веры, озарения, а человек в нем - лишь безропотный робот, от воли которого ничего не зависит. Ньютоновская физика продолжает довлеть в современной механике, ее видение мира, согласно которому все движется по прочным установленным правилам, еще господствует в политике, экономике и других областях человеческой деятельности. Но такое влияние оказалось не единственным, ученые стали размышлять и о том, что законы квантовой физики, затрагивающие мир атома, могут распространяться также на общество и отдельных его представителей, ибо со-ставляющие свет фотоны влияют на глазные нервы, и неопределенность их поведения оказывает воздействие на генетическое развитие и эволюцию всего рода человеческого. Появилось и такое понятие, как "квантовый скачок" в отношении любого неожиданно резкого и непредсказуемого изменения. Умудренные опытом, мы стали реже утверждать что-либо с абсолютной уверенностью, предпочитая вероятные гипотетические варианты.

Все больше ученых задумывается сейчас о соединении физики и психологии: а что, если люди являются естественным связующим звеном между окружающим физическим миром и миром квантов? Может быть, сознание и материя корнями своими уходят именно в этот квантовый мир? Не опирается ли наше мышление на те же законы, которые господствуют среди электронов и фотонов? Деятелей науки уже не смущает, что Эйнштейн назвал когда-то квантовую теорию "системой иллюзий чрезвычайно умного параноика, состоящей из не связанных между собой элементов мышления". Ну и что из этого? Кстати, Нобелевскую премию он получил не за свою теорию относительности, а за гипотезу о квантовом строении света. Пусть квантовая теория полна абсурда, расплывчата, кажется неправдоподобной, но не такова ли она и на самом деле в силу ограниченности человеческого мышления?

Внутри атома не наблюдается привычной последовательности явлений, там все происходит без всякой осо-знаваемой нами причины, в любом направлении и одно-временно. А что, разве в поведении человека всегда и все можно предугадать? В конечном итоге в нем также нет ничего определенного, однозначного, кроме разве скопления возможностей, лабиринта неопределенностей и вероятных исходов.

Рассматривая предметы и явления в единстве, считая их множественными аспектами целого, теоретики квантовой физики поставили под сомнение даже реальность пространства и времени. Для них действие на расстоянии, когда одно тело может влиять на другое без непо-средственного соприкосновения не фантасмагория, а действительность. Все тот же Илья Пригожин высказал такое соображение: называемое нами реальностью раскрывается только через активное вмешательство человека, в квантовой же физике любой предмет нужно рассматривать в контексте его окружения, что сказывается на выработке наших представлений о реальности, куда входим и мы сами. Понятие же "объективная реальность", считает ученый, потеряло свое значение, ибо истина всегда конкретна. К тому же, все зависит от наблюдателя, который видит то, что хочет и может, располагая обычно весьма ограниченным инструментарием.

Европа пылала в пожаре Второй мировой войны, а в это время в тиши лабораторий американские исследователи принялись за создание физических и математических моделей, с помощью которых намеревались доказать, что человеческое сознание подчиняется более законам квантовой, нежели классической физики. После создания таких моделей планировали приступить к изучению философских и психологических последствий теснейшей связи между динамикой электрона и динамикой человеческого сознания.