Прокопий Короленко - Черноморские казаки (сборник) Страница 64

Томясь в заточении, казаки подкопались в Карасун и в одну ночь человек до тридцати ушли чрез речку и пропали без вести.

В числе беглецов «накивав пятами» и отец Носака. Отчаянные головы пробрались, вероятно, за Дунай к своим землякам, турецким запорожцам.

Все дело было не так важно, как донес Императору граф Марков, — после личного удостоверения; но по суду оно было приравнено к бунту, и главные зачинщики строго наказаны.

Князь Батыр-Гирей. — Неприязненные действия черкесов. — Дипломатические сношения с Турцией. — Дворянин Шостан-Али. — Котляревский, атаман черноморцев. — Султан Али-Шеретлу-Оглы. — Изменник Явбук-бей

Еще в отсутствие Чепеги из войска, в польском походе, жившие при Кубани князья Бжедухский Батыр-Гирей, Хатукайский Магмет-Калабит и другие в конце 1794 и в начале 1795 годов открыли переговоры с начальствовавшим Черноморским войском войсковым судьею Головатым о сближении их с Россией. Князья эти говорили, что они в прежнее время находились во владении крымских ханов, но как Крым покорен Россией, то и они считают себя более принадлежащими России, нежели Турции, вследствие чего горские владельцы желали поступить, со своими землями и народами, под российскую державу. Всем подданным России, в том числе и черноморцам, они обязывались обид не делать; скопища абазинцев разгонять, а в случае упорства и истреблять; при разрыве России с Портой и открытии войны не только не вооружаться против России, но помогать ей всеми своими средствами. Князья просили принять их конские табуны на черноморскую войсковую землю, для пастьбы, с платою казакам за сбережение. В верном соблюдении условий хатукайцы дали присягу; прочие племена также обещались присягнуть на верность подданства России, когда получат на предложенные условия согласие русского правительства. Хатукайцы просили еще позволения перейти, со всем их имуществом, на русскую землю, в пределы Черномории, но владельцы их на это не соглашались.

О переговорах с черкесами полковник Головатый донес правительству, с позволения которого преданные России князья, для ходатайства о принятии их под русскую державу, отправили в Пeтербург депутатом князя Батыр-Гирея. Для сопровождении его был командирован от войска Черноморского прапорщик Кравченко. На доклад графа Зубова о посольстве горцев Императрица Екатерина выразила волю свою в следующем рескрипте Платону Александровичу, 3 мая 1795 года:

«Видя из представления вашего изъявленное Хатукайским и Бжедухским князьями желание подвергнуться, со всеми подвластными им мурзами и народами, за Кубанью обитающими, под державу Нашу, с принесением присяги в верности, находим Мы, согласно с мнением вашим, что удовлетворение таковому желанию их завело бы Нас в неприятные объяснения и хлопоты с Портою Оттоманскою, подав ей причину укорять Нас в нарушении заключенного с нею трактата. А потому и нужно отклонить их от сего шагу тем ответом, какой предполагаете вы учинить чрез полковника Головатого, который почитаем Мы самым основательным и положению дел приличным. Таким образом, содержа помянутых князей в добром к Нам расположении и обнадеживая их сохранением мирного соседства и вспоможением при всяком случае в их надобностях, можно позволить конским табунам их ходить на пастьбе на земле Войска Черноморского, на том основании, как изображено в мнении вашем, которое Мы, во всей его силе, апробуем, — предоставляя вам, по вверенному вам над тамошним краем главному начальству, снабдить о том кого следует надлежащими предписаниями».

Основываясь на этом, генерал-фельдцейхмейстер граф Зубов 3 мая 1795 года предписал начальствовавшему войском Черноморским полковнику Головатому объявить искавшим русского подданства черкесам, что русское правительство во внутренние дела их мешаться не может; что они властны между собою, по обычаям своим, делать постановления, как заблагорассудил, и в сохранении оных обязываться присягою взаимною, которая однако же Россией принята от них быть не может, потому что это было бы противно трактатам нашим, с Оттоманской Портой заключенным. Впрочем, обнадежив преданных России князей милостью Императрицы, внушить черкесским владельцам, что спокойное пребывание их в своих местах, сохранение на границе тишины и спокойствия, воздержание подвластных им народов от хищничеств на нашей стороне и беспорядков будет столько же благоугодною Ее Величеству жертвою, как бы и принесение самой присяги на подданство. Оставаясь в таком мирном соседстве, черкесы могут твердо надеяться на Высочайшее покровительство и вспоможение в их надобностях, как бы и самые Ее Величества подданные. В доказательство же Всемилостивейшего к ним благоволения дозволить преданным нам горцам перегнать табуны их на черноморскую войсковую землю, ради сбережения от хищничеств абазинцев, с пастьбой тех лошадей войсковыми жителями по вольному найму, отчего народы сии, как был уверен Зубов, получая способы к сохранению имуществ своих и отдавая, так сказать, в наши руки свои стада, а в них и главное свое имущество, будут спокойнее и для нас вернее. Зубов надеялся также, что ближайшее обращение горцев с русскими переменит или смягчит свирепые и хищные нравы их, войско же Черноморское оградится спокойствием, получит прибыль и возможною меною умножит собственное скотоводство свое к выгоде своей и к пользе края.

Хотя, таким образом, Батыр-Гирей и не достиг главной цели и даже не получил на руки разрешительных бумаг, но обласканный вниманием Императрицы, с удовольствием жил в столице и только 23 октября выехал из Петербурга. В Екатеринодаре он был встречен полковником Головатым, который проводил Батыр-Гирея до Кубани с вооруженными старшинами и казаками и, в знак искренней дружбы, наделил его русским хлебом и солью.

Собравшиеся за Кубанью бжедухи ожидали Батыр-Гирея с нетерпением. При встрече с ним черкессы целовали у него руки, подстилали ему под ноги ткани и тем выказывали, по горским обычаям, почтение и радость о благополучном возвращении посла. Вместе с Батыр-Гиреем переправился на левую сторону р. Кубани и полковник Головатый. Они оба объявили бжедухам Царское решение на просьбу о подданстве их России. Горцы остались весьма довольны объявлением им Монаршего благоволения, и на радостях за здоровье Государыни и ходатаев за них, несмотря на запрещение корана, пили привезенную с нашей стороны водку и закусывали данным Батыр-Гирею от Головатого хлебом.

После этой торжественной встречи полковник Головатый возвратился в Екатеринодар; а Батыр-Гирей поехал в свои владения, сопровождаемый подвластным ему народом, с тем, чтобы собрать всех князей, с мурзами и дворянами, уполномочивших его на посольство, и отправиться с ними в Екатеринодар, для объявления им, в присутствии правителя Черноморского войска, Высочайших милостей.

Батыр-Гирей действительно прибыл с князьями, мурзами, дворянами и со множеством простых бжедухов и хатукайцев, 4 января 1796 года к Богоявленской пристани, близ г. Екатеринодара. Получив об этом известие чрез войскового переводчика, полковник Головатый, с довольным числом вооруженных старшин и казаков, выехал к той же переправе, на встречу своих гостей и, по просьбе черкесов, переправился к ним на левую сторону Кубани. Здесь князья и дворяне встретили Головатого с музыкою, состоявшею из четырех серебряных и одной медной сопелок и двух в серебряной оправе трещоток и с тремя черкесскими плясунами. По обычном приветствии, Головатый был приглашен в черкесский стан, куда отправился в сопровождении князей и дворян черкесского народа и с игравшей впереди процессии азиятской музыкой. Черкесы, видя торжественный прием правителя Черноморского войска, различными знаками выказывали свое удовольствие и радость. Головатый, собравши вокруг себя князей и дворян, торжественно объявил им решение Императрицы относительно просьбы их о принятии в число подданных России. Владельцы же черкесские, в свою очередь, растолковали значение речи Головатого всему прибывшему с ними бжедухскому и хатукайскому народу, который выразил Головатому чувства радости и удовольствия всеми понятными способами и единогласно обещал сохранять на границе мир и быть врагом врагов России.

Но некоторые горские владельцы остались недовольны исходом посольства Батыр-Гирея. Из них султан Селим-Гирей и братья его, Ахмет-Гирей и Крым-Гирей, начали искать подданства России помимо войскового начальства, прямо чрез таврического губернатора.

На доклад об этом Зубова Императору Павлу последовал Высочайший рескрипт, 3 декабря 1796 г., следующего содержания:

«Князь Платон Александрович! Вследствие донесения вашего и представленных при оком разных приложений, относительно князей закубанских, просящих позволения вступить им с подвластными народами в подданство России, не можем Мы дать вам оного предписания как то самое, какое уже имеете вы, в указе от 3-го мая 1795 года, что удовлетворение подобных желаний владельцев, зависящих от Порты Оттоманской, завело бы нас в неприятные с нею объяснения и хлопоты, подав ей повод укорять Нас нарушением заключенного с нею трактата. Наблюдая вышесказанное правило, яко нужное для сохранения с турками доброго согласия, повелеваем: султану Селим-Гирею и братьям его, Ахмет-Гирею и Крым-Гирею, отказать в том предложении, какое они таврическому губернатору Жегулину сделали. Пребываю впрочем вам благосклонный Павел».