Андрей Буровский - Самая страшная русская трагедия. Правда о Гражданской войне Страница 65

Пилсудский не стал двигаться дальше, в центр России, к Москве. Зачем? Захватил он Белоруссию и мордовал себе потихоньку. Планы коммунистов завоевать Европу сорвали не поляки. Окончательно их сорвали только гадкие белогвардейцы.

Весной 1919 года начал наступление Колчак. Уж он-то не собирался остановиться на какой-то условной границе! Пришлось бросать Красную Армию именно против него, на время оставив вожделенную Европу.

А в мае-июне пришли в движение Вооруженные силы Юга России: Деникин. Это сделалось еще опаснее для коммунистов.

Глава 4

В ГОСУДАРСТВЕ ДЕНИКИНА

После Советской республики это было самое большое из государств, на которые распалась Россия в 1918 году. К концу второго, 1918 года Гражданской войны Вооруженные силы Юга России контролировали территорию площадью в 3 млн квадратных километров и с населением в 15–25 млн человек.

Для начала XX века это было государство довольно странное: что-то вроде средневековых государств, где у короля есть несколько почти самостоятельных вассалов. Во ВСЮР входили три армии: Добровольческая армия, которой командовали русские офицеры, Войско Донское, а также Добровольческая Кубанская армия (ДКА). Кубанская армия состояла из двух частей: из Кубанской казачьей армии и Терской казачьей армии. В Кубанской и Терской армиях было много добровольцев из горожан Кубани и Ставрополья. Ну, жили они тут. Но с казаками у них были особые отношения, порой довольно напряженные.

Особое совещание при главкоме ВСЮР стало зачатком правительства. В нем главную роль играли кадеты.

Но Особое совещание разрабатывало только самые общие принципы политики для будущей России. Это было что-то вроде законодательного собрания или парламента, но и то на будущее.

Особое совещание не издавало законов и правил. Оно советовало командованию ВСЮР, а командование принимало или не принимало.

Особое совещание при главкоме ВСЮР разрабатывало политическую программу. Но эта Программа не подлежала огласке — «до взятия Москвы».

Вокруг командования собрался очень пестрый круг гражданских: от черносотенцев и до либералов, еще недавно бурно протестовавших против «проклятого царизма». Эта пестрота ярко проявлялась в материалах Освага — Осведомительного агентства.

Осваг тоже подчинялся командованию. Он выпускал листовки, газеты, агитационные плакаты. До пропаганды большевиков и социалистов ему было далеко. Очень типичен лозунг, придуманный одним из лидеров Освага, ростовским евреем А.С. Альпериным: «Лучше спасти Россию с казаками, чем потерять ее с большевиками». Это Абрам Самойлович убеждал интеллигенцию в правильности политики Деникина…

Органы исполнительной власти подчинялись не Особому совещанию, а непосредственно командованию. Деникин лично ставил градоначальников и начальников администраций на местах: тех, кому доверял. Например, Черноморским военным губернатором в ключевом городе-порте Новороссийске он назначил Александра Павловича Кутепова (1882–1830).

Власть правительства Деникина не распространялась ни на казачьи земли, ни на казачьи армии. С казаками у Деникина постоянно возникали серьезные трения — они-то стремились к федеративному устройству будущей России, а для себя хотели автономии…

15 февраля 1919 года Краснов и прежнее руководство Донской армии ушли в отставку. Новым атаманом Всевеликого Войска Донского стал А.П. Богаевский, командующим армией — генерал В.И. Сидорин, начальником штаба армии — генерал А.К. Кельчевский.

На должность командующего Кавказской Добровольческой армией 9 января 1919 года Деникин назначает П.Н. Врангеля.

Границы государства ВСЮР были все время неспокойны и кровоточили.

ВСЮР одновременно воевал с Петлюрой, с Махно, с Дагестаном, с Грузией, а в его тылах под Новороссийском засели «зеленые» партизаны — «черноморцы».

Антон Иванович Деникин (1872–1947) — одна из наиболее симпатичных и привлекательных фигур из всего белого генералитета. Добродушный, спокойный, почти флегматичный. Не любил кричать и наказывать.

Там, где Колчак устраивал истерики, гнал людей на штурмы и расстреливал, Деникин договаривался, собирал советы, давил логикой и интеллектом.

В 1918 году и верхушка армии, и иностранные державы провозгласили его главнокомандующим Вооруженных сил Юга России.

Формально Верховным правителем России был А.В. Колчак, а Антон Иванович ему подчинялся… Фактически А.И. Деникин был совершенно самостоятелен, а людьми они с Колчаком были настолько разными, что о выработке общей стратегии смешно говорить.

Генерал А.И. Деникин прекрасно видел, что происходит. Он очень хотел объединить общество, но был уверен: делать это не ему. Он кто? Военный человек.

Пока идет Гражданская война, армия должна быть сильной и единой. Для этого она должна находиться вне политики. «Насилию и анархии черни» надо противопоставить «сильную, патриотическую и дисциплинированную армию».[167] Сначала надо победить военной силой большевиков, а потом уже свободно избранное Учредительное собрание будет решать политические вопросы.

Основной термин его политики: «непредрешенчество». Не надо предрешать, что скажет народ. Вот свергнем большевиков, а там пусть народ сам решит: жить ему в республике или в монархии. Строить парламентскую республику или советскую. Отдавать землю прежним владельцам или крестьянам. Должна быть собственность на землю частной или общинной.

Выглядело вполне демократично: армия никому не навязывает свою волю. На практике же воцарялась отвратительная ситуация неопределенности. Освагу попросту нечего было сказать в ответ на пропаганду коммунистов.

Сам Деникин ходил порой в драной шинели и прохудившихся сапогах. И если Юденич в эмиграции купил себе виллу под Ниццей, Деникин откровенно бедовал.

Но таково было далеко не всё его окружение. Командующий Добровольческой армией Май-Маевский без просыпу пил и подписывал документы порой совершенно фантастические. Например, сделал своим помощником некого Макарова… А тот оказался чекистом. Макарова посадили в тюрьму, но притом не отобрали удостоверения, что он помощник Май-Маевского. Макаров сбежал при очень странных обстоятельствах: похоже, кто-то его просто выпустил.

Май-Маевского никто и никогда не считал предателем. Он им и не был… Просто алкоголик.

Начальник штаба Деникина генерал Романовский имел такую репутацию, что боялся участвовать в офицерских пирушках: побьют, а то и вызовут на дуэль.

Деникин вовсе ставил задачи возвратить помещикам их имения. Но ведь и никаких приказов о закреплении земли за крестьянами он не издавал. Крестьянам было совершенно не очевидно, что собирается делать командование ВСЮР и что надо ждать от белых.

Красные ясно говорили: «Земля — крестьянам!» А белые не говорили ничего. К тому же крестьяне большевиков боялись намного больше, чем добровольцев. Что от большевиков можно ждать чего угодно, уже знали.

Во время Первого Ледового похода белые оставили несколько тяжелораненых в селе Песчанокопском. Мужики обещали о них заботиться и взяли деньги. Через неделю подошли красные… И крестьяне собрались на сельский сход, порешили белых убить. Чтобы красные не сожгли деревню, не перестреляли людей за помощь «прихвостням мирового капитала». И убили.

Что надо было делать, чтобы крестьяне в этом случае не посмели бы убить добровольцев? Действовать так же, как большевики: сжигать деревни и расстреливать «врагов» вплоть до беременных баб и младенцев в люльке.

Что надо было сделать, чтобы крестьяне дружно пошли за добровольцами? Дать им землю. Хотят в частную собственность? В частную. Хотят в общинную? В общинную.

Но ни то ни другое белыми никогда не было сделано.

Городское интеллигентное общество, тыл Вооруженных сил Юга России совершенно не готов был ни к государственному строительству, ни к помощи армии.

Генерал Алексеев рассчитывал на массовый приток офицеров на Дон. Много ли дождался? И позже было то же самое. Вот Белая армия отступает осенью 1919 года. Молодого добровольца, историка С.Г. Пушкарева несут на носилках, и он наблюдает, как «из многих домов… выбегали господа офицеры в золотых и серебряных погонах, с чемоданчиками в руках и быстро шли или просто бежали, но не на фронт, чтобы поддержать наши слабые силы, а в обратную от фронта сторону — к днепровскому мосту…

Горечь наполняла мое сердце и теперь еще живет в нем. Ведь если бы почти все бывшие офицеры царской армии примкнули к Белому движению, то в Красной Армии не было бы командного состава и она не смогла бы ни сорганизоваться, ни победить. Но эти бедняги надеялись отсидеться за «печкой», а попали в лапы правительства Ленина, Троцкого, Дзержинского и должны были под дулами револьверов большевистских политруков сражаться против Белой армии и против России…».[168]