Андрей Еременко - Сталинград: Записки командующего фронтом Страница 65

Однако из-за недостаточного руководства войсками действительного взаимодействия добиться не удалось. Соседние армии отстали от 4-й ударной армии более чем на сто километров, что не дало возможности обоим фронтам выполнить свои задачи в полном объеме.

По-другому обстояло дело в Сталинграде. Здесь скрупулезно учитывался печальный опыт прошлого, поэтому, естественно, успешными были как Сталинградская оборона, так и Сталинградское контрнаступление. Оборона такого города, как Сталинград, в условиях минувшей войны не может ни в коей мере быть представлена как оборона осажденной крепости, гарнизон которой в силу своей стойкости и непреклонной решимости своего командования выдерживает длительную осаду и потому побеждает. Оборона Сталинграда именно потому и оказалась столь прочной, что оборонявшихся в городе непрерывно поддерживали с флангов и тыла, что на них, что называется, работал мощный фронтовой организм, который в свою очередь питала и поддерживала вся наша страна. Ни в коей мере не умаляя выдающегося мужества и непреклонной воли к победе воинов 62-й и 64-й армий, следует подчеркнуть, что причиной того чуда, которым в глазах мирового общественного мнения явилось удержание нашими войсками города, превращенного в руины и отрезанного от тыла почти километровым руслом Волги, была именно непрерывная, ни на минуту не прекращавшаяся связь войск, находившихся в городе, со всеми другими войсками, оборонявшими стратегический район Сталинграда, а также единство действий всех этих войск, направляемое из единого боевого штаба – Военного совета Юго-Восточного и Сталинградского фронтов, руководимого Верховным Главнокомандованием.

Выше мы отмечали значение артиллерийских групп, групп гвардейских минометов (эресов), зенитной артиллерии и авиации воздушных армий и всей системы противовоздушной обороны. Все эти силы и средства, находясь под твердым управлением командования фронта, [288] представляли собой мощный кулак, который бил врага, как только он предпринимал серьезные действия против какой-либо из армий, и особенно против 62-й армии, находившейся в течение обороны в центре внимания.

Стоит также отметить непрерывное маневрирование войсками и резервами, практически никогда не прекращавшиеся контрудары и контратаки наших войск на соседних участках. Следует иметь также в виду, что все действия войск направлялись и координировались самым строжайшим образом, и не было случая, чтобы хоть на непродолжительное время они были предоставлены самим себе.

Не заглушая инициативы командования армейского и дивизионного звена, командование фронтов всегда твердо направляло боевую деятельность войск на выполнение общей задачи.

Ясно, что в тех тяжелейших условиях обстановки не все замыслы и намерения командования могли быть осуществлены в полном объеме. Тем не менее все решающие задачи были выполнены. Была также достигнута и основная оперативно-стратегическая цель всего комплекса оборонительных мероприятий, а именно создание предпосылок для перехода в контрнаступление.

Само удержание Сталинграда как стратегического объекта обороны не рассматривалось как самоцель, а было одним из важнейших звеньев в системе мероприятий, направленных к общей цели. Эта задача решалась боевым содружеством двух фронтов и всех входивших в них армий.

Нельзя при этом забывать и то, что сам состав 62-й армии постоянно менялся, в нее непрерывно вливались новые силы, новые дивизии и полки со свежим личным составом и командными кадрами, которые приносили с собой свой боевой опыт, знания и навыки, боевую инициативу.

Серьезное значение имели подбор и расстановка кадров в целом как во фронтовом, так и в армейском звене. Существенную роль в нашей победе под Сталинградом наряду с другими факторами сыграло то обстоятельство, что в подавляющем большинстве командные кадры оказались на высоте положения и, как правило, успешно справлялись со своими нелегкими задачами. Это, конечно, пришло не самотеком, не было случайностью, а явилось [289] результатом тщательной и целеустремленной работы Ставки Верховного Главнокомандования и Военного совета фронтов. За время Сталинградской битвы пришлось произвести довольно большое количество перемещений. Смело выдвигать людей на ответственные командные посты, подыскивать вместо хороших работников – наилучших, передвигать товарищей с одной должности на другую, при исполнении которой они могли принести наибольшую пользу.

Так, например, были перемещены генералы Чуйков с должности заместителя командарма 64-й на должность командарма 62-й, Захаров – с должности начальника штаба Юго-Восточного фронта на должность заместителя командующего. Заменены начальник инженерных войск Юго-Восточного фронта, командующий артиллерией того же фронта и т. д.

Надо сказать, что партия и правительство направляли в Сталинград испытанные командные кадры. Ставка, как правило, своевременно и доброжелательно реагировала на предложения Военного совета фронтов по кадровым вопросам.

Не удивительно, что у части наших невоенных историков, над которыми подчас еще тяготеют старые представления об обороне крепостей и фортов, о длительных осадах, искусстве осажденных и их руководителей, бытуют представления и о Сталинградской обороне как об обороне осажденной крепости, непреодолимость которой является целиком следствием успешных действий осажденных.

Более странным выглядит тот факт, что иногда и люди военные, казалось бы с достаточно большим оперативным кругозором, встают на сходную точку зрения и в той или иной степени умаляют значение взаимодействия армий и родов войск в ходе оборонительного сражения, упуская роль того органа, который координировал это взаимодействие и руководил войсками в оперативно-стратегическом масштабе.

Крушение немецко-фашистских планов захвата Сталинграда, разбившихся о стойкость советской обороны, свидетельствовало о крушении важнейших положений оперативно-стратегического искусства и военной теории немецко-фашистской армии. [290]

Длительное ожесточенное сражение, особенно оборонительное, сопровождаемое большими жертвами, обычно влияет на войска крайне отрицательно. Для Советской Армии этот вывод оказался непригодным. Моральные качества воинов-сталинградцев, о которых мы уже достаточно говорили, очень хорошо характеризует их настроение, наиболее ярко проявившееся в боевой клятве в канун XXV годовщины Великого Октября: «…Дух наш бодр, как никогда… воля тверда, руки наши не устали разить врага. Решение наше – стоять насмерть у стен Сталинграда!».

Оборонительные бои под Сталинградом стали легендарными именно благодаря массовому героизму советских воинов. Нередко целым полкам длительное время приходилось вести рукопашные схватки с противником, а многие воины, находясь на передовых наблюдательных пунктах и попав во вражеское окружение, вызывали на себя огонь артиллерии, чтобы уничтожить противника. Танковые атаки врага на улицах Сталинграда зачастую наравне с артиллеристами и минометчиками отбивали пехотинцы. Они действовали противотанковыми ружьями, гранатой и бутылкой с горючей жидкостью и подчас создавали непроходимые огневые барьеры против танков.

Следует вспомнить совершенный еще на подступах к Сталинграду героический подвиг тридцати трех воинов, описанный нами в главе VI.

Красноармейцу товарищу Алехину довелось сражаться одному против десятка фашистских танков. Подбив два танка и израсходовав запас гранат, он начал метко выбивать танковые экипажи, ведя огонь по люкам и смотровым щелям. Танки были задержаны до тех пор, пока наша артиллерия не изготовилась для удара по вражеским машинам.

Танкист старший лейтенант К. А. Мозгов в одном из боев своим танком уничтожил три танка противника и более сотни гитлеровцев.

Гвардеец наводчик орудия Любавин уничтожил меткими выстрелами два танка врага, но в это время вражеский снаряд вывел из строя весь расчет. Любавин был ранен осколками в обе ноги. Превозмогая боль, он продолжал огонь и уничтожил еще два фашистских танка.

Восемь наших воинов во главе с товарищем Лагутиным и заместителем командира по политчасти товарищем [291] Корсаковым сдерживали натиск целого немецкого батальона, истребили до сотни гитлеровцев, а сами не имели потерь.

Стрелок-снайпер Василий Зайцев из своей винтовки уничтожил 225 немецких солдат и офицеров, он обучил снайперскому делу 28 человек, которые истребили 1106 фашистов. Автоматчик Алексей Ващенко в момент атаки дзота бросился вперед под сильным огнем пулемета противника и с криком «За Родину!» своим телом закрыл амбразуру дзота.

Солдат Иван Никишин и сержант Яков Щербина из противотанковых ружей уничтожили 14 танков. Все это они проделывали, когда их позиции атаковывали группы танков. Командир орудия старший сержант Алексей Алексанцев 25 августа прямой наводкой из своего орудия уничтожил 6 танков и подбил 4 машины. Командир батареи противотанковых пушек лейтенант Темир-Булат в упор расстрелял 8 вражеских танков, неожиданно прорвавшихся на фланге.