И. Дьяконов - История Древнего мира, том 1. Ранняя Древность. (Сборник) Страница 66

Время от времени устраивалась проверка всех складов на предмет обнаружения незарегистрированных грузов, так как все были обязаны платить 5 % рыночной пошлины (нисхатум) во дворец каждого города-государства по пути каравана (грузы перевозились на ослах), а также депозитный сбор в торговую контору (шадду'атум).

Кредиторами торговцев нередко бывали сборщики ремесленной продукции (умми'анум) или государственные финансово-торговые агенты (тамкарум). В отличие от частных кредиторов, ни те, ни другие никогда не называются в документах по личному имени — очевидно, функция здесь была важнее, чем конкретная личность. Сами купцы обычно не обозначаются термином «тамкарум», хотя иной раз выступают «за тамкарума». Государственный агент мог иногда принимать участие в торговле; по даже в крупнейшем кассовом союзе, оперировавшем пятнадцатью килограммами золота, его вклад не превышал десятой доли всех вкладов; однако его участие было нужно для легализации торговли.

Тот, кто вносил в фонд кассового союза двойной взнос, имел право распоряжения фондом. Такой оптовик мог брать на откуп и пошлину местному государству; таким образом, и она могла пускаться в оборот. Что касается депозитного сбора, то он являлся страховым фондом торговой общины.

Финансовый учет велся в серебре, и оно же определяло масштаб цен. Но главными средствами платежа были медь и аннакум (Аннакум означает в клинописных текстах как «олово», так и «свинец», но в канишских («каппадокийских») текстах, видимо, преобладает свинец, использовавшийся здесь для сплава свинца с оловом, ради экономии дефицитного олова.). Медную и серебряную руду обогащали в Канише, золото плавили во дворцах нейтральных городов Сирии. Как уже упоминалось, существовала и контрабандная беспошлинная торговля, главной статьей которой было железо, запрещенное к вывозу государствами Малой Азии; ценилось оно в 40 раз выше золота. Ашшурцы торговали месонотамскими тканями, местные торговцы — местными, по ашшурские власти запрещали своим гражданам поддерживать ткацкий промысел Малой Азии, конкурировавший с месопотамским. Иноземные, в том числе и ашшурские, торговцы не имели права выдавать ссуды под залог личности или недвижимости местных граждан — это была привилегия их местных компаньонов, но ашшурцы не очень и стремились пускать корни в этой чужой стране, предпочитая сохранять мобильность на случай ужесточения местного государственного контроля.

Можно предполагать, что ашшурские купцы появились и Малой Азии как торговцы высококачественными или, наоборот, особо дешевыми месопотамскими тканями. Но во время, к которому относятся найденные архивы, эта их деятельность явно отошла на задний план по сравнению с другой.

Архив одного из крупнейших оптовиков канишской торговли, Имд-Эла, показывает одновременное участие в операциях этого дома до 30 родичей трех поколений, включая и некоторых женщин (сестер и дочерей), но исключая свойственников: зятья не участвуют в операциях; не участвуют в них и соседи.

Один из крупнейших балансов Имд-Эла подсчитан в деньгах-аннакум: из 410 талантов (свыше 12 т), полученных от 35 лиц, доля самого Имд-Эла составляла 57 талантов (1710 кг); в пересчете на серебро по курсу аннакума в Месопотамии (1:15) это составит 114 кг серебра, по курсу золота там же (1:4) — примерно 29,5 кг золота. В Малой Азии золото стоило вдвое дороже, аннакум — вдвое дешевле. Именно эта разница и привлекала в Малую Азию иноземных торговцев, спекулировавших своей валютой, аннакум.

Личный доход Имд-Эла позволил ему купить два дома в Ашшуре: за 5 кг серебра и за 1,5 кг; таким образом, получается, что он, возможно, и не был выходцем из Ашшура или, во всяком случае, не был его постоянным жителем, а перебрался туда, где жизнь профессионального торговца была лучше всего защищена, поскольку именно этот город искони существовал как торговый центр и сильная крепость. С переездом его в Ашшур и начавшимися в Малой Азии усобицами торговля дома Имд-Эла быстро сворачивается. Деловые качества его сыновей были несравнимы с его собственными: в одном из писем, адресованных дочери, он просит ее присматривать за братом, чтобы тот меньше думал о хлебе и пиве («заставь его быть мужчиной!»). В самом пространном письме от этого сына говорится, что другие сыновья воруют у своих отцов до 5 кг серебра (цена хорошего дома), а он так не поступал и неповинен в том, что их дом потерял право на откуп пошлины. Это была главная выгода для оптовика, заставлявшая его стремиться увеличить свой пай в коллективной торговле. При оптовой торговле, в момент досмотра товаров во дворце, торговцам иногда удавалось скрыть до половины и больше тканей — главного и наиболее доходного из товаров импорта. Цена тканей колебалась между 3,5 и 35 сиклями серебра (1/4 кг) за штуку, а то и выше.

В «каппадокийских» табличках сохранилось немало собственных имен и отдельных слов индоевропейского происхождения, но появление в Малой Азии индоевропейских племен следует отнести к более раннему периоду. Пока еще не решен вопрос о точном времени и пути продвижения индоевропейских племен в Малую Азию. Существуют гипотезы об их переселении в Анатолию в древнейшую эпоху через Балканы, через Кавказ, через восточные районы, но ни одна из них еще не подтверждена окончательно. Есть даже предположение, что индоевропейские племена могли изначально жить в самой Малой Азии. Бесспорным в настоящее время является то, что к началу II тысячелетия до н. э. индоевропейские племена ужо были расчленены на неситов, занявших территорию, видимо, к югу или юго-востоку от Центральной Малой Азии, откуда они постепенно распространялись на север, где обитали хатты («протохетты»); на палайцев, живших в стране Пала на севере Малой Азии, где они также находились в контакте с хаттами; и наконец, на лувийцев, страна которых — Лувия — простиралась на юге и юго-западе Малой Азии. Лувийцы распространились и на юго-восток Анатолии, где почти одновременно или раньше появился и хурритский этнический элемент.

Значительные сдвиги, имевшие место в хозяйстве и технике восточной части Малой Азии с начала II тысячелетия до н. э. (в частности, в XIX–XVIII вв. до н. э.), вызвали соответствующие изменения в сфере общественных отношений. Процесс социальной и имущественной дифференциации далеко зашел среди местного населения. На территории восточной части Малой Азии было, видимо, еще в III тысячелетии до н. э. создано несколько политических образований типа городов-государств, во главе которых стояли рубау (цари) или рубатум (царицы). При царском дворе имелось множество «великих», занимавших разные государственные должности («начальника лестницы» (Вероятно, имеется в виду подъем на укрепленную цитадель. Это была очень важная должность, которую, возможно, занимал царевич. — Примеч. ред.), «начальника кузнецов», «главного виночерпия», «главного над садовниками» и многих других). Города-государства Малой Азии пользовались письменностью и письменным языком, заимствованным у ашшурских купцов. Среди городов-государств происходила борьба за политическую гегемонию; на первых порах верх взяла Пурусханда, правитель которой считался «великим царем» среди остальных правителей городов-государств Малой Азии. Позднее же ситуация изменилась в пользу города-государства Куссары, расположенного где-то на юге или юго-востоке Центральной Анатолии.

Из первых правителей Куссары нам известны Питхана и его сын Анитта (ок. 1790–1750 гг. до н. э.). Еще когда Анитта был «начальником лестницы», начинается расширение владений Куссары. Из текста, составленного Аниттой и дошедшего до нас на хеттском (песитском) языке лишь в поздней редакции, мы узнаем, что «царь Куссары (т. е. отец Анитты) с целым множеством (войск) из города вниз спустился и город Несу ночью приступом взял. Царя Несы он схватил, а (из) сыновей (т. е. граждан) Несы зла никому не причинил. И он сделал их себе матерями и отцами». Завоевательную политику отца продолжил Анитта, покоривший ряд близлежащих районов Центральной Малой Азии. Он два раза победил Пиусти, царя страны Хатти, а Хаттусу сровнял с землей. Анитта пошел в поход против Пурусханды, царь которой без боя покорился, передав ему знаки царской власти (железный трон и скипетр). Анитта сделал своей царской резиденцией г. Несу, где построил крепости и храмы, и уже величал себя «великим царем». В его городе почитались божества индоевропейского и исконного хаттского происхождения.

Созданное при Анитте Куссарское царство было самым мощным политическим объединением, существовавшим в Центральной Малой Азии до образования Хеттского государства. С завоеваниями Анитты, по-видимому, исчезли иноземные торговые колонии (фактории) по всей Анатолии.

Предполагается также, что во время правления Анитты происходило постепенное распространение индоевропейских неситских племен во всей центральной части Анатолии, где до сих пор проживали хатты. В период этого хеттско-хаттского соприкосновения, длившегося несколько столетий, в течение которых пришлые индоевропейцы сливались с коренным населением, хаттский язык был поглощен хеттским-неситским, который одновременно и сам претерпел определенные изменения (в фонетике, лексике, морфологии).