Игвар Андерсоон - История Швеции Страница 66

Поскольку мир внутри государства и вне его был достигнут, оставалось восстановить благосостояние и порядок в стране. Территориальные и людские потери были тяжелы. Богатые доходы и пошлины с больших торговых городов были потеряны, вековые мечты Швеции об экономическом господстве в Балтийском море, казалось, были развеяны в прах. Финляндия была разорена. Следы опустошений после этих «великих смутных лет», как их называли, видны были повсюду. Людские потери в этой войне исчислялись примерно в 30 тыс. человек; правда, после заключения мира в 1722–1723 гг. приблизительно около 7 тыс. человек вернулось на родину с далеких окраин России.

В стране началась восстановительная работа. Временные законоположения и правила военного периода (административного и экономического порядка) были отменены. Выпуск низкопробной монеты был прекращен. Но тяжелое налоговое обложение сохранилось еще в течение ближайших десяти лет. Постепенно стало выясняться, что Швеция обладает большими ресурсами для своего восстановления: хозяйство скоро снова расцвело. Главной предпосылкой этого восстановления было то, что страна снова «пила сладкое вино мира».

Руководитель государственного совета, президент канцелярии Арвид Хурн, бывший капитан-лейтенант знаменитого отряда телохранителей Карла XII, был первым проводником этой политики. Он вступил в исполнение обязанностей канцлера сейчас же после смерти Карла XII, но ему пришлось уйти в отставку из-за разногласий с королевой; впрочем, он вскоре снова вернулся на свой пост. Арвида Хурна не легко охарактеризовать. Во всяком случае это был ловкий и хладнокровный политик. Вначале он не занимал столь явно руководящего положения, его политика не была столь четкой. Но постепенно положение изменилось. В 1724 г. «голштинская» партия, еще довольно активная и влиятельная в это время, настояла на союзе с Россией — она еще надеялась посадить на шведский престол герцога Карла Фридриха. «Голштинцы», которые внутри страны проводили теорию строгого меркантилизма, в том же самом 1724 г. выступили против Англии с довольно вызывающим торгово-политическим мероприятием. Они настояли на том, чтобы правительство приняло так называемый «продукт-плакат» — закон, запрещающий иностранным кораблям ввозить в Швецию какие-либо продукты, кроме продуктов собственной страны. Так осуществлялись старые стремления шведской торговой политики.

Арвиду Хурну удалось сломить авантюристическую программу «голштинцев», отмеченную печатью гетцовских внешнеполитических идей. Он стал ориентировать Швецию на «западные державы», которые начиная с 1725 г. объединились с Пруссией в «ганноверский альянс», и затем — на одну Англию, после того как союз Англии и Франции распался. После смерти Петра и Екатерины I герцог Карл Фридрих лишился своего влияния в России и вместе с тем «голштинцы» потеряли свою точку опоры. Постепенно Арвид Хурн добился поддержки сословий для своей внешней политики; вскоре ему удалось «очистить» государственный совет от «голштинцев» и получить в нем значительное большинство, чтобы совет мог проводить его политику. Позднее партия противников целиком распалась. Однако «продукт-плакат» был сохранен. Он принес с собой некоторые неудобства в торговле, но в то же время способствовал шведскому судостроению и судоходству. Потребность Англии в высококачественном шведском железе, несмотря на начинавшуюся конкуренцию России и Америки, была так велика, что конфликта со Швецией по поводу новых правил в судоходстве не произошло. Благодаря наступившему миру и умеренному меркантилизму Хурна в ближайшие годы наблюдается еще более значительный подъем экономики Швеции. Правда, торговля медью значительно упала, но зато сильно возрос экспорт железа в Англию. Кроме того, в Швеции появилась новая отрасль промышленности — производство лесотоваров, которое в течение ближайших десяти лет после 1718 г. заняло в экономике страны выдающееся место. Шведский деготь в Англии был вытеснен американским, но вскоре леса Швеции стали давать другие товары, более выгодные, чем деготь и топливо для заводов. Красноречивее всего говорят об этом цифры: в середине XVII в. Швеция экспортировала только 30 тыс. дюжин досок в год и значительно отставала от Норвегии, в 1724 г. экспорт достиг 66 тыс., а в 1738 г. он был близок к 150 тыс. дюжин. По современным понятиям вывоз леса был еще мал. Экспорт леса за один год равнялся продукции одного современного шведского лесопильного предприятия и составлял в общей сумме вывоза всего около 5 %; но это было началом грандиозного подъема. Торговля с Францией и странами Средиземного моря увеличивалась, участие иностранных судов в шведском товарообороте из года в год становилось все меньше. Велась торговля с отдаленными частями света через Ост-Индскую компанию. Около 8,5 % всего населения Швеции было занято в промышленности, включая и горное дело, и в кустарных промыслах.

В Швеции наступил расцвет многих отраслей хозяйства, кроме важнейшей — сельского хозяйства. Земледелие в Швеции продолжало оставаться на той же ступени развития, как и столетия назад. Потребность страны в импорте зерна росла по мере роста населения, особенно значительного в годы мира. Развитию земледелия мешало и закостеневшее в старинных формах общинное землепользование, господство в деревнях неэффективных способов обработки земли и строгий государственный контроль, цель которого заключалась не в том, чтобы облегчить условия труда и жизни крестьянина, а в том, чтобы обеспечить правильное поступление податей с каждого крестьянского двора. И все же громадное большинство населения — около 75 %—занималось земледелием и скотоводством.

В течение первых лет «периода свободы» королевская власть, казалось, была совсем уничтожена — управление государством сосредоточилось в руках государственного совета. Правление Хурна напоминало, как кто-то сказал, «старую аристократическую власть государственного совета времен регентства XVII в.». Главной опорой его власти были бюрократия и духовенство, но многие горожане и крестьянство тоже его поддерживали. Ранний этап «периода свободы» во многом повторял еще традиции XVII века. В важных вопросах правительство без малейших колебаний сохранило результаты организационной работы Карла XII: восстанавливалась «поселенная» система комплектования войск, снова вводилась старая система натуральных податей. Государственный бюджет Карла XI все еще служил образцом и основой для нового, единого для всех государственных доходов и расходов бюджета, принятого в 1723 г. Словом, воскрешалось многое из наследия Карла XI и Карла XII.

Быстро распространялся пиетизм, который наблюдался уже среди пленных солдат Карла XII, и молодой пастор Эрик Толстадиус энергично обрушился на деятельность церкви. На этой почве разгорелась острая борьба, окончившаяся соборным постановлением 1726 г., в котором была подтверждена ортодоксия, а прочие религиозные направления объявлялись запрещенными. В этом отношении сословия «периода свободы» действовали так же, как действовал бы сам Карл XI.

В 1734 г. риксдаг принял новый закон взамен средневековых законоположений отдельных городов и земель и устаревшего городового права. В подготовке этого закона решающую роль играл член государственного совета Густав Кронйельм, который в соответствии с древними образцами «изложил законоположения иным, понятным и кратким юридическим языком». С 1710 г. он был председателем комиссии по разработке законоположений (эта комиссия была учреждена еще во времена Карла XI). И здесь мы видим явные следы той связи, которая существовала между эпохой Карла XI и Карла XII и началом «периода свободы». Эта связь заметна также и в литературе и искусстве. Ведущие отрасли научного знания тоже корнями своими уходят в эпоху Карлов, но появилось и кое-что новое: Улоф Далин в начале 1730 г. стал издавать по английскому образцу журнал «Шведский Аргус», а Карл Густав Тессен, представитель новой французской школы в искусстве, стал руководить строительством дворцов. Конечно, у них обоих, наряду с новым, было еще немало и старого. Культура Швеции начала периода просвещения и рококо уже представляет контраст по сравнению с наследством эпохи Карлов, хотя расцвет этой культуры имел место уже в середине века.

Последствия изменения государственного устройства еще полностью не проявились, и новые идейные течения, появившиеся в Европе, еще не проникли в Швецию. Но постепенно сформировались новые воззрения, которые стали заметны в деятельности шведского риксдага к 1734 г. и к которым примкнуло большинство риксдага в 1738–1739 гг. Эти воззрения выразились в образовании новой партии, первой шведской настоящей политической партии «периода свободы». Члены этой партии называли себя «шляпами», в отличие от партии Хурна, политика которой считалась достойной только людей в «ночных колпаках», «Шляпы», среди которых было немало старых «голштинцев», развернули обширную программу деятельности в области внутренней и внешней политики. Прежняя внешнеполитическая система Хурна, которая была построена на союзных отношениях с Англией и Францией, после разрыва между ними оказалась несостоятельной, так как было трудно балансировать между этими двумя державами. «Шляпы» выступили с новой внешнеполитической программой и ставили перед собой цель, используя европейскую конъюнктуру, вернуть Швеции часть потерянного, главным образом за счет России. Для них личность Карла XII приобрела значение политического символа; власть этого символа над умами в продолжение столетий мешала выработке правильной оценки Карла XII; он стал олицетворением реваншистской политики по отношению к России и хотя бы частичного восстановления былого господства над Балтийским морем с целью развития торговли. «Шляпы» требовали более последовательной меркантилистской политики; они считали, что Хурн в этом отношении слишком сдержан. Сторонники партии «шляп» нашлись в разных кругах: среди молодых военных и гражданских служащих, среди богатых городских купцов-оптовиков и, наконец, среди богатых дворян, занятых в многочисленных новых областях экономической деятельности. В 1734 г. «шляпы» стали энергично проводить в риксдаге ту часть своей внешнеполитической программы, в которой шла речь о союзе с Францией. Они завоевали большинство в секретной комиссии, вошли в сношения с французским послом в Стокгольме, который предоставил в распоряжение «шляп» денежные средства; в государственном совете новое направление тоже имело нескольких сторонников. На ближайшей сессии риксдага, которая собралась в 1738 г., «шляпы» после энергичной агитации пошли в атаку на Хурна. Начался новый этап «периода свободы».