Вадим Кожинов - Россия - Век ХХ-й (Книга 2) Страница 66

Неужели человек, занимающий посты начальника театральной цензуры и одновременно редактора одного из главных журналов второй по статусу республики СССР, являет собой нечто "абсолютно отдельное" от начальства?! И вполне понятно, что 24-летний комсомолец смог получить столь высокие должности, которые, несомненно, входили в "номенклатуру" Политбюро ЦК КП(б) Украины, именно в силу арестов его предшественников,- то есть он восседал на, так сказать, залитых кровью начальственных креслах... Речь идет, разумеется, отнюдь не о какой-либо "вине" Борщаговского, а только о его прямо-таки удивительном простодушии...

Но не менее удивительно и его возмущение тем, что всего лишь 1 из 11 членов Политбюро конца 1940-х годов был евреем. Любопытно было бы узнать, сколько же членов верховного органа власти страны, еврейское население которой составляло тогда немногим более 1%, должны были являться евреями, чтобы А. М. Борщаговский не считал порядки в СССР "антисемитскими"?

Стоит еще процитировать сочинение другого столь же пламенного борца с "антисемитизмом" Евгении Альбац. Она стремится опровергнуть мнение, что евреи в СССР начали испытывать притеснения только много лет спустя после октября 1917 года: "Существует миф о невероятном благоденствии евреев в постреволюционном Советском Союзе. Это неправда... Вот факты. 1923-1924 годы - в 150 городах России арестовываются три тысячи сионистов. 1928-й - в СССР запрещается публикация книг на иврите, начинаются аресты еврейских писателей*"36 и т. д. Но вот выводы другого автора, который специально исследовал эту проблему - уже упомянутого израильского политолога М. С. Агурского: "...вплоть до тридцатых годов главными и почти исключительными (выделено мною.- В. К.) врагами сионизма в СССР были сами же евреи... сионисты как внутри СССР, так и в Палестине видели главными виновниками этих преследований не саму советскую политическую систему, а т. н. Евсекцию22 и вообще коммунистов еврейского происхождения"37. Так что та борьба против сионизма, которая имела место в послереволюционный период и которую Е. Альбац (возможно, в силу невежества) объявляет выражением антисемитизма, была по существу внутриеврейским делом.

Обратимся теперь к возникшему во время войны недовольству сложившимся после 1917 года "еврейским засильем" во многих областях жизни страны. Например, 17 августа 1942 года в Секретариат ЦК поступила записка, информирующая о том, что из 12 руководителей Большого театра (директор, дирижеры, режиссеры и т. п.) 10 человек - евреи и только 1 русский...38 В 1943 году секретарь парткома МГУ В. Ф. Ноздрев направил в ЦК письмо, в котором сообщал, что в предшествующем, 1942-м, "пропорция" окончивших физический факультет Университета евреев и русских составила 98% и 2% (!; там же, с. 286).

Впоследствии великий математик Л. С. Понтрягин (1908-1988) вспоминал, как перед войной он в Воронеже "познакомился с очень милой студенткой Асей Гуревич. По окончании Воронежского университета я взял ее в аспирантуру в Москву... Ася в течение нашего знакомства неоднократно обращалась ко мне с просьбой помочь кому-нибудь из ее друзей в каком-то смысле. Это были всегда евреи. Мне это не казалось странным, поскольку сама она была еврейкой... Но уже после войны она меня совершенно поразила одним своим заявлением. Она жаловалась мне, что в текущем году в аспирантуру принято совсем мало евреев, не более четверти всех принятых. А ведь раньше, сказала она, принимали всегда не меньше половины..."39 (!)

Конечно, многие объявят упомянутые "записки" в ЦК "антисемитскими". Но если подойти к ним с истинной беспристрастностью, их нельзя не признать констатацией явно "ненормального" положения вещей. Кроме того, записка в ЦК о ситуации в Большом театре не имела последствий. Правда, в 1943 году вместо С. А. Самосуда главным режиссером и дирижером Большого театра стал А. М. Пазовский, но он также был евреем, и лишь через пять лет, к концу 1948 года, его сменил русский - великий музыкант Н. С. Голованов. Что же касается сообщившего о положении в Московском университете В. Ф. Ноздрева, он продолжал "бить тревогу" и далее, в 1944-1945 годах, и в мае 1946-го был за это снят с поста секретаря парткома.

Едва ли есть основания считать упомянутые "заявления" противоеврейскими; дело шло, говоря попросту, не о том, что евреи - это "плохо", а о том, что их слишком "много"... Ведь евреев, которых было чрезмерно "много" на руководящих постах в Большом театре, высоко ценили и тогда, и впоследствии: дирижер С. А. Самосуд получил Сталинские премии в 1947 и в 1952 годах; дирижер Ю. Ф. Файер - в 1946, 1947 и 1950-м, а в 1951-м стал народным артистом СССР; балетмейстер А. М. Мессерер был удостоен Сталинской премии в 1947-м, а в 1951-м обрел звание народного артиста РСФСР и т. д. А ведь эти годы преподносятся множеством авторов как время тотальной и воинствующей политики "антисемитизма", проводимой к тому же по личной воле самого Сталина.

Да, множество нынешних авторов утверждают, что Сталин был чуть ли ни врожденным "антисемитом" или по крайней мере стал таковым уже в 1920-х годах и только до поры до времени не проявлял это свое "качество" открыто и агрессивно. И, между прочим, опровержение сей, как я постараюсь доказать, безосновательной версии самые разные люди воспринимают с одинаковым недовольством, ибо "антисемитизм" Иосифа Виссарионовича в глазах одних предстает как едва ли не главный его "порок", а в глазах других, напротив, как первостепенное "достоинство".

Однако при объективном исследовании существа дела выясняется, что нет никаких сколько-нибудь достоверных сведений, дающих основания для причисления вождя к антисемитам,- то есть к людям, которые негативно относятся к евреям как таковым, то есть как к национальности, к этносу.

Попытки зачислить Сталина в антисемиты нередко приводят к настоящим курьезам. Так, например, приобретший лет десять назад широкую популярность эмигрантский публицист А. Авторханов безоговорочно объявил Сталина "антисемитом", каковым он был, по его уверению, по меньшей мере с двадцатых годов,- потому, мол и боролся с Троцким (хотя хорошо известно, что Бухарин вел борьбу с Троцким еще более активно)!40 Однако тот же Авторханов написал, что в конце 1940 - начале 1950-х годов, "когда Сталин... стал разбирать членов Политбюро по косточкам, копаясь в их исторических, политических и генеалогических грехах, то выяснилось: из 10 членов Политбюро 5 оказались еврейскими родственниками (Молотов, Маленков, Ворошилов, Хрущев, Андреев), один - евреем (Каганович), один "полуевреем" (Берия)*..."41 Но ведь эти 7 из 10 ближайших сподвижников без воли Сталина ни в коем случае не могли бы обрести свое верховное положение! И разве не является в свете этого полностью абсурдной версия об "антисемитизме" Иосифа Виссарионовича? Неужто он, будучи антисемитом, мог не заметить, какие люди "пробираются" в его Политбюро?

И другая сторона дела. Сложилась прочная "традиция", в соответствии с которой любая отставка с высокого поста и, тем более, какие-нибудь репрессии в отношении любого еврея истолковываются во множестве сочинений о сталинских временах как следствия "антисемитизма". Так, например, Зиновий Шейнис в изданной в 1992 году книжке "Провокация века" (редкостной, надо сказать, по своей лживости в целом) утверждал, что замена в 1939 году М. М. Литвинова (Валлаха) В. М. Молотовым на посту наркома иностранных дел являла собой "расовую чистку". Шейниса, в частности, совершенно не смущает тот факт (он, впрочем, умалчивает о нем), что тогда же, в 1939 и 1940-м, на более высокие посты заместителей председателя Совнаркома были назначены евреи Р. С. Землячка (Залкинд) и Л. З. Мехлис. Шейнис заявил тут же, что причиной снятия Литвинова был "курс на сближение с нацистской Германией"42,- имея ввиду "сближение" и в "еврейском вопросе". На деле Сталин, всячески старавшийся оттянуть войну и готовившийся к переговорам с Берлином, не мог - это было бы своего рода вызовом, обрекающим все дело на неуспех - послать туда наркоминдела-еврея.

Заявление о "расовой чистке" - поистине наглая ложь, ибо во время переговоров с Германией заместителем наркома иностранных дел стал еврей С. А. Лозовский (Дридзо), послом в США был еврей К. А. Уманский, послом в Великобритании - еврей И. М. Майский (Ляховецкий), во Франции - еврей Я. З. Суриц (который, кстати, ранее был послом в Германии),- то есть евреи и после якобы имевшей место "расовой чистки" занимали важнейшие посты во внешнеполитическом ведомстве! А вскоре же после начала войны Литвинов стал одновременно и заместителем наркома иностранных дел (до 1946 года), и послом в США (вместо Уманского). Из этого ясно, что Литвинов был в 1939-м снят с поста наркоминдела вовсе не по "расовым", а по конкретным политическим соображениям.

Правда, в иных сочинениях напоминают, что в 1943 году Литвинов перестал быть послом в США. Однако в этом повинен вовсе не Сталин, а Рузвельт (да и сам Литвинов). Хорошо осведомленный дипломатический работник В. М. Бережков в своей изданной в 1993 году книге "Как я стал переводчиком Сталина" (кстати, отнюдь не "просталинской", а совсем даже наоборот) сообщил, что в 1943 году Литвинов, выступая на митингах в США, участники которых требовали немедленного открытия "второго фронта", "критиковал поведение правительства США. В одной из бесед со Сталиным посол США Гарриман дал понять, что президент Рузвельт недоволен подобными выступлениями советского посла. Посол, добавил Гарриман, не должен допускать нападок на правительство страны, при котором он аккредитован. Это выглядело как объявление Литвинова персоной нон грата... Сталин ощутил себя уязвленным... решил щелкнуть Америку по носу и пошел на беспрецедентную акцию: попросту передвинул на кресло Литвинова советника посольства Андрея Громыко",- вместо того чтобы прислать "какого-либо высокопоставленного деятеля"43. А Литвинов - как бы в порядке компенсации - стал в 1946 году депутатом Верховного Совета СССР, хотя, будучи тяжело болен (ему уже, кстати, шел восьмой десяток), даже не мог встречаться с избирателями44.