Дэвид Рол - Утраченный Завет Страница 67

Племена Израиля снова ввязались в войну со своими соседями; это была война на истощение, продолжавшаяся 18 лет. Наконец, в 1108 г. до н. э. крупная армия аморреян[107] перешла реку Иавок и направилась в Галаад — территорию, отведенную племени Гада. Израэлиты из Трансиордании собрались в Массифе, где держали военный совет и решали, кто должен возглавить их. Старейшины выбрали военачальника по имени Иеффай в качестве командующего армией из-за его многолетнего опыта вооруженных набегов на территорию аморреян в поисках добычи.

Иеффай отправил гонцов к царю Аммона в попытке избежать надвигающегося конфликта. Он напомнил ему, что аммонитяне предстали в очень дурном свете, когда в последний раз сражались с воинством Яхве при переходе Моисея через их территорию. Это было 300 лет назад (1408 г. до н. э.) [Суд., 10: 11–26], но Яхве по-прежнему силен и защитит своих детей от тех, кто бросает вызов их существованию на Земле обетованной. Однако правитель аммонитян игнорировал угрозу, и последовала решающая битва. Воины Иеффая оттеснили армию противника за реку Иавок вплоть до Менифа и города Авель-Кераним, чем нанесли унизительное поражение Аммону. В благодарность богу, приведшему его к победе, Иеффай принес в жертву собственную дочь на алтаре Яхве и сжег ее безжизненное тело на жертвенном костре.

В те кровавые времена племена Израиля редко объединялись и часто приставляли друг другу нож к горлу. Существовала давняя враждебность между племенами из Трансиордании и кланами Ефрема с западного берега реки Иордан (примером которой служит резня в Иависе Галаадском во времена судьи Гофониила). После сокрушительной победы над Аммоном армия Иеффая повернула оружие против клана Ефрема. Два племени сошлись в битве на берегу реки Иордан, и ефремляне потерпели полное поражение. С того дня вплоть до объединения племенной конфедерации при царе Сауле потомки Гада держали под контролем переправы в нижнем течении Иордана и препятствовали торговцам из племени Ефрема вступать в земли к востоку от реки.

После шести лет правления над племенами Трансиордании Иеффай умер. Следующими тремя судьями были Есевон из Вифлеема (правил 7 лет), Елон из племени Завулона (правил 10 лет) и Авдон из племени Ефрема (правил 8 лет). В 1081 г. до н. э. после почти тридцати лет относительного спокойствия племена Израиля подверглись жесточайшему притеснению с запада от их главных врагов того времени — филистимлян.

Филистимляне, отбывшие из Авариса немногим более века назад (1192 г. до н. э.), стали богатыми и могущественными в своих городах-государствах на прибрежной равнине. Они капитулировали перед фараонами XVIII династии и, принеся клятву верности Египту, попали под покровительство своих хозяев из Нового Царства.[108]

Громадная торговая сеть, образованная в результате военных завоеваний XVIII династии на севере, принесла в долину Нила несказанные богатства через Via Maris — а следовательно, непосредственно через Филистию. Правители филистимлян (сераним) нажили состояния, выступая в роли посредников между ханаанскими товарами, поступавшими в долину Нила, и египетскими товарами, отправлявшимися на север, в Месопотамию и Анатолию. Правители городов Гад, Ашдод, Ашкелон, Екрон и Газа понимали, что они находятся в выгодном положении, и стремились обеспечить безопасность торговых маршрутов в этом регионе. Поэтому они образовали коалицию, и, с благословения фараона, взяли на себя функции «международной полиции» с особой задачей держать под контролем беспокойные племена, обитавшие на возвышенностях.

В течение многих лет они совершали набеги на территорию израэлитов, угрожали и притесняли их. В конце концов они разместили гарнизоны в стратегических пунктах страны холмов и у подножия Сепелы, граничившей с прибрежной равниной. Так начался семидесятилетний период филистимлянского угнетения, продолжавшийся с 1081 по 1012 г. до н. э. В первые двадцать лет владычества филистимлян один воин из племени Дана, прославившийся своей легендарной силой и доблестью, сделал многое для того, чтобы озлобить могущественных соседей Израиля и навлечь их возмездие в последующие годы.

Самсон был сыном Маноя, вождя деревни Цора, воспитавшего своего сына как назира — избранника Яхве. Назир считался «человеком божьим», которому воспрещалось стричь волосы, употреблять вино, петь песни и спать с женщинами. Самсон смог выполнить лишь первое из этих условий: он не стриг волосы. Что касается остального, то правильнее всего было бы назвать его буйным пьяницей и бабником. Он женился на филистимлянке, жившей в Фимнафе, поэтому в определенной степени принадлежал к общественной структуре филистимлян и израэлитов.

Самсон был вспыльчивым и необузданным человеком. Он часто ссорился со своими соседями-филистимлянами и даже убил нескольких из них во время инцидента в городе Аскалоне. В другой раз он сжег поля и виноградники в окрестностях Фимнафа, а жители города в отместку убили его жену, тестя и тещу. Самсон бежал на израэлитскую территорию, но был выдан филистимлянам своими соплеменниками. Вскоре ему снова удалось бежать и убить многих из своих пленителей ослиной челюстью. Подвиги Самсона превратили его в местного народного героя, и вокруг него стали собираться люди, объединенные идеей партизанской войны против угнетателей Израиля.

Несколько лет спустя Самсон, не утративший привычки к пьянству и распутству, воспылал страстью к другой филистимлянке, по имени Далила, заманившей его в ловушку своими любовными чарами. Успешно выполнив свою задачу, Далила быстро предала любовника, который был схвачен и приведен в Газу. Самсон снова оказался в руках филистимлян, но на этот раз ему не позволили ускользнуть с такой же легкостью, как раньше. Буйного израэлита обрили наголо, ослепили, заковали в кандалы и заставили молоть зерно, вращая тяжелый жернов, словно тягловое животное. Тем не менее его одинокий бунт против филистимлян еще не закончился. Прикованный к колоннам, поддерживавшим вход в храм Дагона, в качестве «развлечения» для толпы, собравшейся на религиозный праздник, Самсон собрал все оставшиеся силы, чтобы сдвинуть столбы с места и обрушить фасад храма на своих пленителей. Но, хотя Самсон, сын Маноя, и был легендарным героем, он не смог избавить племена Израиля от владычества филистимлян. Правители Филистии продолжали контролировать торговые маршруты из своих гарнизонных фортов и взимать дань с бедных земледельцев и пастухов из центральной страны холмов.

Во времена судьи Елона (1097–1088 гг. до н. э.) в стране холмов жил ревностный почитатель Яхве из клана Цуфа, жреческого племени левитов. Его звали Елкана, сын Иерохама, и он жил в селении Рамафаим (современный Рамах в окрестностях Рамалы), хотя центр его клана находился в Ефрафе (древнее название Вифлеема). Ежегодно он совершал короткое паломничество по сихемской дороге, чтобы принести жертвы своему богу перед «домом Господа в Силоме» [1-я Царств, 24] — каменном храме, построенном над Ковчегом Завета. У Елканы было две жены, Анна и Фениана, но первая была бесплодна. В 1095 г. до н. э. она сопровождала своего мужа в Силом и вознесла мольбы Яхве о том, чтобы он дал ей сына. Вскоре Анна зачала и родила здорового мальчика, которого назвали Самуилом.[109] Елкана и Анна были настолько очарованы своим маленьким «чудом», что пообещали отправить своего отпрыска на службу Яхве в Силоме. Сразу же после вскармливания младенца передали верховному жрецу Илии, который воспитал ребенка в стенах святилища. С годами Илия состарился, ослеп и стал немощным, а Самуил «возрастал в доме Господа» и был признан всеми племенами Израиля как «пророк» (еврейск. наби).

Гнет филистимлян стал особенно сильным с 1062 г. до н. э. после смерти Самсона (когда Самуилу было тридцать два года) и достиг апогея в битве при Авен-Езере[110] в 1024 г. до н. э., когда Ковчег Завета был захвачен филистимлянами. Пророку Израиля в те дни было более семидесяти лет.

История утраты ларца со скрижалями Десяти Заповедей рассказана в первой книге Царств (главы 4–6). Филистимские сераним отправили свои войска на войну с Израилем. Воины племенной коалиции спустились с холмов, чтобы встретить их на прибрежной равнине к востоку от Афека в месте под названием Авен-Езер. Первое столкновение не закончилось победой ни для одной из сторон, хотя в бою пало много воинов. В тот же вечер племенные вожди вернулись в Силом, пока израэлиты держали оборону в ночные часы. На рассвете старейшины вернулись с Ковчегом Завета, и лагерь наполнился приветственными кличами. Израэлиты преисполнились уверенности, увидев свой военный талисман во главе армии, и снова вышли навстречу противнику.