Павел Щёголев - Падение царского режима. Том 5 Страница 67

Председатель. — И Карпова самого?

Виссарионов. — На конспиративной квартире невозможно было без начальника охранного отделения. Вероятно, и Карпова. А между тем партийные сведения, которые давал Петров, не подтверждались. Карпов докладывал все сведения, которые получал от Петрова, министру и Н. П. Зуеву, в моем присутствии. Я на большинстве этих докладов присутствовал. Нил Петрович мне звонил, я отправлялся и слушал эти доклады. Фактическое руководительство Петровым было в руках у товарища министра Курлова. Карпов отличался необычайною доверчивостью…

Председатель. — Простите. Меня вот что интересует. Карпов жалуется, что Герасимов подбивает Петрова взорвать Карпова и Курлова. Мимо этого пройти нельзя, это ужасно! Как реагировал на это Курлов, как реагировал Герасимов, как реагировали вы? Расскажите же, что является ключом, разгадкой к совершенно непонятной ситуации?

Виссарионов. — Я считал, что эти доклады слушал сам товарищ министра. Мне лично как-то не верилось в это. В виду того, что партийные сведения, которые поступали, не подтверждались, товарищ министра Курлов сделал распоряжение о постановке наблюдения за самим Петровым; он перестал окончательно ему верить.

Председатель. — Но истребовали ли вы объяснения от Герасимова?

Виссарионов. — Я не видел Герасимова, я с ним не имел никаких сношений.

Председатель. — На меня производит странное впечатление, что такое сенсационное заявление никакой сенсации не вызывает, как будто это в порядке вещей в той обстановке и среди тех людей, среди которых это было сделано.

Виссарионов. — Не могу вам сказать подробно, как тогда на это реагировали.

Председатель. — Прошу вас продолжать ваш рассказ.

Виссарионов. — Карпов был человек очень доверчивый; он в то время говорил, что находится в добрых отношениях с Петровым, что он Петрова нисколько не опасается, что Петров ничего дурного не сделает, что с Петровым настолько хорошие отношения, что он ему буквально во всем верит. Он пошел даже дальше. Он стал говорить, что налаживает конспиративную квартиру и поселит туда Петрова. А если подъедут члены отряда, то и они там поселятся. Но Петров не поехал туда, его вещи были обнаружены в одной из гостиниц или меблированных комнат. Когда разговор заходил при мне, я говорил, что члены отряда едва ли поедут на эту квартиру, да едва ли и сам Петров переселится туда. Так и вышло. Между тем Карпова беспокоило то обстоятельство что и Доброскок не производит на него впечатления искреннего человека; он тоже добивался свидания с Петровым. От генерала Курлова я лично слышал, что генерал Герасимов имел к нему несколько обостренное чувство, потому что тот обещал ему место начальника штаба корпуса жандармов, и вместе с тем генерал Герасимов желал вести так называемую боевую агентуру и этого места не получил. Сколько я припоминаю, об этом говорил, кажется, и Петров. Относительно Доброскока Карпов желал во что бы то ни стало выяснить, продолжает ли Доброскок ходить на эти свидания с Петровым или воздерживается в виду последовавшего запрещения. Было сделано распоряжение об установлении наблюдения за Доброскоком. Его письма подвергались перлюстрации, а затем были вытребованы два филера из киевского охранного отделения, которые прибыли ко мне, и у меня на квартире их принял Карпов, предъявил им карточку Доброскока и обещал им, что он их пошлет для наблюдения за Доброскоком на следующий день или через день. Как раз в этот же день он поехал на конспиративную квартиру, где и произошел взрыв.

Председатель. — Почему вызвали филеров киевского охранного отделения?

Виссарионов. — Потому что петроградских Доброскок всех знал. Я узнал приблизительно в половине второго ночи от полковника Климовича, который в то время был заведующим особым отделом, что на Выборгской стороне произошел взрыв. Так как Карпов рассказывал нам на докладах у Зуева, что конспиративная квартира снята им на Выборгской стороне, я сразу подумал, не случилось ли что-нибудь с Карповым? Мы с полковником Климовичем поехали на место и при осмотре оказалось, что полковник Карпов убит. У него в кармане были как раз те карточки Доброскока, которые он показывал филерам. В это время приехал туда следователь и товарищ прокурора судебной палаты Тлустовский и полковник Конисский, начальник охранного отделения.[58] Полковник Конисский сказал мне и Климовичу, что Доброскок разорвал какое-то письмо. Вот тут и возник у нас с полковником Климовичем вопрос, не следует ли арестовать Доброскока. Климович предлагал его немедленно арестовать, но, переговорив с ним, я решил, что достаточных данных для ареста Доброскока не имеется. Полковник Конисский все-таки поехал к нему на квартиру и осмотрел его вещи, но в вещах ничего найдено не было. Впоследствии я опрашивал Доброскока вместе с полковником Ереминым, и он рассказал нам, что письмо заключало брань по адресу Карпова.

Председатель. — Кем оно было написано?

Виссарионов. — Не могу доложить вам правильно, Петровым или, вернее, Герасимовым.

Председатель. — На какой почве сложились дурные отношения Герасимова с Карповым?

Виссарионов. — Я не мог понять, на чем сложились их дурные отношения. Я думаю, что только из недостаточного уважения Герасимова к розыскным способностям Карпова; Герасимов считался в розыскном отношении крупной величиной, а Карпов второстепенной. И затем, сотрудник, которого приобрел Герасимов, оказался в руках Карпова, и Герасимову были запрещены свидания с этим сотрудником.

Председатель. — Вы изволили говорить, что еще раньше взрыва вам было известно, что Герасимов подучивает Петрова взорвать Карпова и Курлова. Карпов взорван. Вы допрашиваете Петрова. Петров вам говорит, что взорвал потому, что подучил Герасимов. Ведь он давал вам такое объяснение? У вас составилось представление, что Петров «искренний человек» и что это дело нужно расследовать. Вы поехали к товарищу министра Курлову и в присутствии Климовича, который был на вашей стороне, докладывали этот вопрос. Как же, имея эти два аналогичные указания, можно было повесить Петрова?

Виссарионов. — Не знаю. Я стоял за то, чтобы возбудить предварительное следствие.

Председатель. — Как высказывался генерал Курлов?

Виссарионов. — Генерал Курлов доложил это дело министру. Вызвали генерала Герасимова, предъявили ему протокол, составленный мною. Тот, конечно, отрицал возможность всего этого, и этим дело кончилось. Я припоминаю, что при обсуждении вопроса присутствовали чины прокурорского надзора.

Иванов. — Товарищ прокурора судебной палаты Васильев[59] и прокурор судебной палаты Корсак. И они заявляли, что никаких данных к возбуждению расследования нет. Вы предлагали расследование, и это не было принято на совещании. Кто был за вас и кто был против вас?

Виссарионов. — Все против, кроме полковника Климовича.

Председатель. — И эти представители прокурорского надзора знали, что Карпов говорил о том, что его желают взорвать, и ссылался на Петрова?

Виссарионов. — Я не знаю, говорил ли им генерал Курлов.

Председатель. — Скажите, каким же образом случилось, что такого рода обвинение было предъявлено в частном порядке, а не в порядке предъявления обвиняемому обвинения? Оно было предъявлено Герасимову после того, как благополучно Карпов был взорван и Петров был повешен. Почему раньше не предъявили или не выяснили вопроса?

Виссарионов. — Не знаю. Все, что знал, все доложил товарищу министра.

Щеголев. — Скажите, пожалуйста, а не получил ли Герасимов в это время командировку в Сибирь?

Виссарионов. — Он получил командировку, но только, кажется, не в Сибирь. Я не могу установить даты, но он объезжал целый ряд городов. Он был в Одессе, Киеве, во многих городах.

Председатель. — Вы были на суде при рассмотрении дела Петрова?

Виссарионов. — Да.

Председатель. — Он там повторял свое показание относительно того, что он действовал по наущению Герасимова?

Виссарионов. — Не помню твердо. Его защищал, кажется, Зарудный.

Председатель. — И Кальманович. Откуда взят тот динамит, которым был взорван Карпов? Вы не помните, что Петров вез с собою динамит из-за границы?

Виссарионов. — Нет, не припоминаю, но не хочу отрицать, потому что эти сведения Петров сообщал Карпову, может быть, Карпов говорил мне и Н. П. Зуеву. Но я не помню, чтобы этим самым динамитом был начинен тот снаряд, который взорвался. Разрешите доложить несколько сведений чисто биографического характера, может быть, мои объяснения будут тогда понятнее.