Глеб Благовещенский - Всемирная история пиратства Страница 68

Как можно убедиться, пираты не зря стремились к Панаме, за много миль носом чуя верную добычу! Впрочем, прежде чем они добрались до Панамы, им пришлось хорошенько хлебнуть всяческих невзгод и лишений: «Бедствия флибустьеров на этом походе были велики. По целым дням они не имели пищи и воды, то проливные дожди, то бури тревожили пиратов, не имевших возможности укрыться от них. Лодки их, в 20 футов длины и 1 ½ фута ширины, то были уносимы в море, то опрокидываемы волнами, так что флибустьеры лишались своего имущества и с трудом спасались от смерти. Сборным местом флотилии, которой начальствовал Соукинс, был остров Чепильо в семи морских милях от Панамы, куда наконец прибыли все лодки и два испанские гребные судна, взятые на дороге. Между тем флибустьеры упустили корабль, плывший в Панаму. Все усилия догнать его были тщетны, и потому можно было ожидать, что в городе знают о прибытии пиратов. Вследствие этого они отказались от всякой надежды, основывавшейся, при их малочисленности и дурном вооружении, на безумной дерзости. Они надеялись, между прочим, на беспорядок, неизбежный при постройке города, не зная, что она большей частью кончена. При этом им не приходило в голову, что испанцы, верно, приняли какие-нибудь меры к сильной защите своего нового города в случае нападения, особенно со стороны флибустьеров. Теперь они увидели, что если не хотят добровольно своей гибели, то не могут и помыслить не только о грабеже, но даже о высадке. Итак, они решились ограничиться взятием всех испанских кораблей и таким образом сделаться обладателями моря, и этот план был уже весьма смел в сравнении со значительной морской силой испанцев. Вследствие этого плана, они проездили всю ночь под страшным дождем и при солнечном восходе очутились в виду Панамы».

Что и говорить, положение у пиратов было незавидное. Ситуация, в которой они оказались, требовала нестандартного решения. Как бы то ни было, но, подобравшись к панамской гавани, пираты обнаружили, что у островка «…Перико, в 2 милях от города, стояло пять больших и три меньших корабля, назначенные именно для отпора пиратам. Три меньшие были готовы вступить под паруса и находились под командой Иацинта де Барагона, обер-адмирала Южного океана. Он присутствовал здесь лично на корабле с экипажем из 86 бискайцев, считавшихся лучшими моряками испанской монархии. Все они были волонтеры и пылали желанием показать свое мужество. Вторым кораблем с экипажем из 77 негров командовал дон Франциско де Перальта, а третьим, с 65 мулатами, дон Диэго де Карабахаль. Все три начальника прославились необыкновенной храбростью и получили от правительства строжайшее повеление не щадить ни одного флибустьера».

Испанцы были настороже, а потому появление потрепанной флотилии пиратских судов не застало их врасплох. Наоборот, они жаждали схватки! Иными словами, сражение было неминуемо. Причем пиратам приходилось играть на чужом поле и по чужим правилам. Как пишет Ф. Архенгольц: «…Испанские корабли тотчас двинулись вперед на лодки, разрозненно плывшие недалеко от них. Только пять лодок и одно гребное судно держались вместе. Весь экипаж шести утлых лодок состоял из 68 человек, истомленных ночными трудами и бессонницей. Но тут для них не было выбора. Корабль с экипажем мулатским первый приступил к действию и старался потопить подъезжавшие лодки. Но ни один выстрел не был удачен в этом отношении, хотя тотчас были ранены пять флибустьеров. Между тем подплывал адмиральский корабль. Борьба была чрезвычайно неравна; однако же необыкновенное искусство флибустьеров в стрельбе и смелость их заменяли все. Пули их в минуту превратили палубу испанского корабля в бойню. Особенное внимание обратили они на адмиральский корабль, рассчитывая весьма основательно, что судьба его решит все дело. Кто бы ни становился на нем к рулю, через минуту падал мертвым. Корабль с мулатами старался подойти на помощь адмиральскому, но лодки бросились между ними, и, хотя сильный ветер мешал абордажу, пули флибустьеров вознаграждали этот недостаток. Они скоро так очистили палубу, что едва осталось довольно людей для управления кораблем. Дон Диэго поспешил оставить место битвы. Тогда лодки окружили адмиральский корабль и возобновили бой. Флибустьеры несколько раз увещевали бискайцев сдаться, обещая даровать им жизнь, но последние не хотели ничего слышать. Две трети экипажа были убиты, а остальные все почти ранены. Наконец пали адмирал и главный кормчий. Тогда остальные попросили пощады. Флибустьеры взошли на корабль и перенесли на него всех раненых своих. Корабль с неграми все еще держался. Дон Франциско де Перальта отражал все нападения капитана Соукинса, который трижды покушался на абордаж. Теперь подошли к нему на помощь еще две лодки и со всех сторон открыли убийственный огонь. Недолго спустя взорвало бочонок с порохом и взрывом побросало много негров в море и сожгло других. Несмотря на это, Перальта все еще продолжал бой, но после взрыва еще нескольких пороховых бочонков на палубе произошло сильное смятение и беспорядок, которым воспользовались флибустьеры. Через несколько минут и этот корабль был во власти их. Сами флибустьеры были поражены страшным зрелищем. Кровь ручьями текла по палубе. Из целого экипажа не осталось ни одного, кто бы не был опасно ранен или обожжен. Черная кожа негров составляла сильный контраст со множеством белых мест на теле их, на которых порох вырвал куски мяса и обнажил кости. На адмиральском корабле из 86 человек осталось в живых 25 человек, и из них 17 были опасно ранены».

Пираты, плававшие под началом Соукинса и Бартоломью Шарпа, были далеко не новичками в своем деле. За их плечами было много захваченных кораблей и кровавых схваток. Однако в подобной баталии им прежде участвовать не приходилось: «Битва продолжалась почти девять часов и в отношении к числу сражавшихся была самой кровопролитной, когда-либо данной флибустьерами. Из 68 человек у них оказалось 18 убитыми и 22 ранеными, так что уцелели только 28 человек. Между убитыми находился и капитан Гаррис, кентский уроженец, о котором чрезвычайно сожалели пираты. Пуля пробила обе ноги его и повредила кости, несмотря на то, он с окровавленными ногами влез на неприятельский корабль».

Среди всех пиратов, задействованных в этом жестоком сражении, Соукинс особенно выделялся своим бесстрашием и необузданным нравом. Он скорее походил на зверя рыкающего, нежели на человека. Подобное поведение еще более способствовало укреплению его авторитета среди пиратов.

Однако хотя битва миновала, но мешкать было нельзя. Пока испанцы не пришли в себя, следовало срочно перехватить инициативу. Соукинс дал клич, и вслед за ним все «…флибустьеры поехали к острову Перико, где без сопротивления овладели пятью большими кораблями, которых экипаж перебрался перед битвой на меньшие. Самый большой, „La Santissima Trinidad“ („Святейшая Троица“), застали горящим. Испанцы зажгли его и пробили дно. Флибустьерам удалось, однако, погасить огонь и закрыть отверстие, после чего перенесли на него всех раненых. Корабль этот, в 400 тонн, был нагружен вином, кожей и мылом, другой – железом, третий – одним сахаром, четвертый – мукой, пятый не имел никакого груза».

Что ж, по всему выходит, что морские разбойники не зря терпели лишения в морском походе и не напрасно проявляли чудеса героизма в недавней баталии. И хотя трофеи пока что не особенно поражали воображение, но «…флибустьеры удовольствовались этой добычей и не предприняли ничего против Панамы, где кроме жителей находилось 1400 человек гарнизона. Несмотря, однако, на незначительность своих сил, они, может быть, покусились бы на высадку, если бы не произошла между ними ссора. В битве, как мы сказали выше, участвовали только 68 человек, прочие лодки и другое гребное судно прибыли слишком поздно. Это запаздывание приписали остававшемуся позади капитану Коксону (приятелю и партнеру Соукинса по рейдам у Гондураса. – Авт.) и обвинили его в трусости. Коксон отделился от отряда и уговорил 70 флибустьеров последовать его примеру. Они взяли меньший испанский корабль и одно гребное судно и поехали к реке Санта-Мария. Начальником флибустьеров остался Соукинс».

Что и говорить, старшинства Соукинс удостоился по праву. Понимая, что наибольшим авторитетом пользуется лишь инициативный и решительный предводитель, он, согласно Ф. Архенгольцу, после 10-дневной рекогносцировки неподалеку от Панамы отдал приказ следовать «…на соседний остров Тарогу, откуда видны были все корабли, шедшие в Панаму. Из этого города начали приезжать на Тарогу купцы, которые продавали флибустьерам все необходимое и купили у них товары со взятых кораблей и всех негров по 200 пиастров за каждого. Вместе с ними прибыло посольство от губернатора Панамы. Оно спрашивало, кто они и зачем прибыли. Соукинс отвечал, что они англичане и приехали для оказания помощи королю дарьенскому. Что они могут совершить – испанцы уже видели, а из уничтожения всех военных кораблей горстью флибустьеров могут вывести заключение о будущем. Если желают прекращения неприязненных действий, то испанцы должны обязаться не притеснять больше индейцев и предоставить им полную свободу, далее, заплатить контрибуцию: каждому солдату 500 и каждому офицеру 1000 пиастров. Если не согласятся на эти условия, то они останутся и постараются причинить сколь возможно больше вреда.