Николай Каманин - Скрытый космос. Книга 3. (1967-1968) Страница 68

Причины происшествия пока неясны, но совершенно очевидно, что их надо искать не на ракете УР-500К Челомея, а на разгонной ступени Мишина (блок «Д»), в которой, по предварительным данным, взорвался бак окислителя. Это первое происшествие с блоком «Д» (до этого он безотказно отработал более 30 раз) вновь затормозит реализацию нашей лунной программы, сопровождаемую непрерывной цепью катастроф и аварий.

17 июля.

Позвонил с полигона Тюлин и уточнил последствия происшествия с кораблем Л-1: блок «Д» действительно взорвался, погибли трое людей, но сам корабль и ракета УР-500К почти не пострадали. У ракеты потребуется замена только третьей ступени, а корабль после слива топлива и переборки всех систем может быть использован для пуска в космос. На первый взгляд может показаться, что ущерб от происшествия не так уж и велик, но в действительности вырисовывается очень грустная картина. В результате взрыва верхняя часть ракеты (точнее, корабль Л-1 и часть блока «Д») накренилась и легла на ферму обслуживания: слить из корабля горючее и окислитель в этом положении невозможно, отвести ферму тоже нельзя — при ее отводе корабль упадет и произойдет новый взрыв. Продумывается вариант демонтажа ракеты с помощью вертолета. При таком варианте не гарантируется безопасность для экипажа вертолета и возникает много дополнительных трудностей, поскольку вертолеты Ми-6 и В-10 поднимают на внешней подвеске только 8-10 тонн, а корабль Л-1 весит более 14 тонн (разборка корабля на блоки — бытовой и приборный отсеки, спускаемый аппарат и обтекатель — в создавшейся обстановке также крайне затруднительна). Я договорился с заместителем министра авиационной промышленности В. А. Казаковым о том, чтобы на полигон была немедленно послана группа инженеров-вертолетчиков и экипаж вертолета В-10 во главе с первым пилотом Б. В. Земсковым. Эта группа специалистов должна на месте решить, можно ли разобрать «раненую» ракету с помощью вертолета.

Сегодня в 15 часов начал работу внезапно созванный пленум ЦК КПСС, на котором будет обсуждаться положение в Чехословакии. Обстановка там очень сложная, и выправить ее без ввода войск будет крайне трудно. Но и вводить войска не менее трудно при категорическом возражении самой Чехословакии и поддержке этой ее позиции Югославией и Румынией. Мы слишком много уступали продолжать дальше безвольную политику нельзя, если мы не хотим остаться в одиночестве, растеряв все «сталинское наследство». Я бы лично голосовал за применение силы для наведения в Чехословакии революционного порядка и защиты позиций социализма.

18 июля.

Пленум ЦК работал только один день и решил… послать еще одно письмо ЦК компартии Чехословакии. Слова, слова и только слова. В Чехословакии по существу нет компартии, а партия Александра Дубчека не может овладеть обстановкой — ей нужно помогать, а мы вместо помощи (поддержки силой) распускаем слюни.

Приказ Главкома о назначении Андрияна Николаева заместителем начальника ЦПК (на место Гагарина) и Валерия Быковского командиром 1-го отряда вызвал среди космонавтов большие эмоции. Кузнецов и многие космонавты считают, что на место Гагарина надо было поставить Беляева. Последние дни я имел несколько серьезных разговоров с Николаевым, Титовым, Терешковой, Быковским и Леоновым. С последним у нас был самый трудный разговор. Все его товарищи получили новые ответственные назначения, и мои беседы с ними сводились лишь к уточнению их обязанностей и к советам, как лучше работать на новом поприще. Леонову я еще в апреле обещал выдвижение на должность командира отряда, но он за последнее время совершил две очень крупные ошибки, сделавшие невозможным выдвижение его на высшую должность. Более того, Леонов мог бы понести очень строгие наказания за свои проступки, но я ограничился только разбором его ошибок в присутствии всех космонавтов. Считая себя обиженным, Леонов очень эмоционально отнесся к принятым против него мерам и даже высказал пожелание уйти из Центра. «Мне стыдно людям глядеть в глаза, сказал он, — но стыдно не за проступки и ошибки, а за то, что меня не назначили командиром отряда». Леонов — сильный, смелый и очень энергичный человек. Он всесторонне развит, и из него может получиться хороший руководитель в области космонавтики, но только при условии устранения недостатков его характера. Леонов вспыльчив и способен на необдуманные решения и действия, его все время надо «держать в узде». На эту тему я уже много раз беседовал с Алексеем Архиповичем: он признавал свои недостатки, но почти ничего не делал для того, чтобы изжить их. В конце моей последней беседы с Леоновым он обещал хорошей работой в должности заместителя командира отряда доказать, что больше не повторит своих ошибок.

Сегодня Главкома Вершинина положили в кремлевскую больницу на операцию по удалению полипов в кишечнике. Операция нетяжелая, но почти на такой же операции мы потеряли Сергея Павловича Королева. За Вершинина остался генерал П. С. Кутахов. Кутахову позвонил генерал армии Соколов, который хотел переговорить с автором письма в ЦК КПСС о результатах поиска «Зенита-2», затонувшего в Волге. Кутахов, ничего не знавший по этому вопросу, вызвал меня. В результате разговоров и поисков выяснилось, что генерал Кутасин доложил на подпись Вершинину плохо отредактированное письмо — очень длинное и со множеством ошибок. Я поставил Кутахова в известность, что за службу поиска отвечают Кутасин и Брайко, и, не удержавшись, добавил, что последний совершенно ничего не делает для улучшения работы этой службы и что в ней очень много недостатков, за которые в прошлом не раз приходилось краснеть маршалу Руденко и Главкому Вершинину.

26 июля.

22 июля в Совете Министров у Л. В. Смирнова рассматривали программу полетов на кораблях «Союз», состав и подготовку экипажей, готовность кораблей и сроки пусков. Решили согласиться с предложением Госкомиссии и провести пуски в августе («0»), сентябре («0+1») и в ноябре («1+3»). Состав экипажей утвержден таким, каким его предлагали ВВС. Вопрос об участии в полете Феоктистова пока снят. Приняли решение о строительстве еще четырех-шести кораблей «Союз».

В тот же день и тем же составом (Смирнов, Пашков, Титов, Строев, Дементьев, Строганов, Захаров, Савинкин, Керимов, Бушуев, Кутахов, Пстыго, Мишук, Еремин и другие) рассмотрели проект решения по катастрофе Гагарина. О причине катастрофы в проекте было написано: «Вероятной причиной катастрофы является выполнение резкого маневра (для предотвращения входа в верхний край первого слоя облачности, отворота от шара-зонда или порыва вертикального потока воздуха или временной потери работоспособности) с последующим попаданием самолета в закритические режимы полета в усложненных метеоусловиях».

Я выступил против «резкого маневра» и многих «или». Подобная формулировка причин происшествия противоречит фактам и обстановке полета и позорит честь погибших. В защиту «резкого маневра» немедленно выступил сам Смирнов, в доказательство которого он привел… случай автомобильного происшествия: «Шоферы были опытные, машины исправные, а столкнулись…» Смирнов не летчик, и ему можно простить пробелы в авиационных знаниях. Но генералам ВВС Кутахову, Пстыго, Мишуку и Еремину нельзя приписать слабые знания авиационных законов — их согласие с «резким маневром» можно объяснить только нежеланием спорить с начальством. Короче, все высказались за «резкий маневр». Правда, по моему настоянию убрали слова о вертикальном потоке и временной потере работоспособности летчиками, как совершенно неуместные и необоснованные.

Окончательная формулировка выглядит так: «Вероятной причиной катастрофы является выполнение резкого маневра для предотвращения входа в верхний край первого слоя облачности или отворота от шара-зонда с последующим попаданием самолета в закритические режимы полета в усложненных метеоусловиях».

Все, кроме меня, согласились с этой формулировкой и подписали решение. Мне пришлось выступать пять раз по различным пунктам этого решения, но только в двух пунктах из пяти удалось отстоять приемлемые формулировки.

Космонавты Леонов, Попович и Быковский 24 июля были у секретаря ЦК Устинова и доложили ему, что «резкий маневр» высосан из пальца, что подобная формулировка порочит Гагарина и Серегина и далека от истинных причин происшествия. Устинов беседовал с космонавтами более часа и обещал еще раз внимательно изучить заключение о происшествии.

29 июля.

Был у Главкома. После перенесенной операции Константин Андреевич выглядит плохо. Больно наблюдать, как лучший из Главкомов ВВС буквально тает на глазах. У него слабеет память, он забывает даже важнейшие распоряжения. Доложил Вершинину о моих разногласиях с его тремя заместителями (Кутахов, Пстыго, Мишук) и с комиссией Л. В. Смирнова. Вершинин высказался против необъективной позиции Мишука и Смирнова. Он считает, что наиболее вероятной причиной гибели Гагарина и Серегина было столкновение самолета с шаром-зондом, приведшее к разрушению остекления кабин и потере экипажем работоспособности. Вершинин, как всегда, правильно понял суть события. Я с ним согласен, но я не исключаю вероятность взрыва в кабине от других причин.