Леонид Беляев - Христианские древности: Введение в сравнительное изучение Страница 68

73 Например: «для всякого ученого умозаключения нужно более наблюдений фактических и менее рискованных гипотез». (Цит. по: Жебелев, 1928, 8–9). По мнению Жебелева, Смирнов привил практике археологического анализа метод, разработанный в филологии, которым прекрасно владел. Это указывает нам на один из источников современного метода археологии, обычно заслоняемый более очевидным «методическим воздействием» естественных наук, а также практических областей (реставрации, топографии) — на великую школу русской лингвистики конца XIX в.

74 Лучшая пока «маленькая монография» о Д. В. Айналове — насыщенный фактами очерк его архива: Анфертьева, 1995. Фонд в архиве РАН содержит массу неопубликованных подготовительных материалов, например, по истории катакомб и их изучению; по христианским древностям Иерусалима и Ближнего Востока. Многие из них снабжены собственными фиксационными материалами, не только фотографиями, но также рисунками и акварелями этого талантливейшего исследователя. Остро необходима разработка этого наследия, а также публикация свода его основных работ, рассеянных по малодоступным изданиям.

75 Лекции по археологии раннего христианства (включая Кавказ, Армению, Крым, Болгарию, Египет, Абиссинию, Сирию) и русского искусства (например, «Археология и история русского искусства до XVI века») читались в Казанском и Петербургском университетах. На первом этапе, в 1890—1900-х гг., Айналов вместе с Егором Кузьмичем Рединым изучал живопись Софии Киевской, опубликовав в 1890 г. пояснительный текст к трем выпускам рисунков Ф. Г. Солнцева; ряд работ по церковной археологии Киева; материалы по находкам христианских древностей в Херсонесе и Керчи.

76 В него входили такие выдающиеся молодые исследователи, как В. К. Мясоедов († 1916), Н. П. Сычев (репрессирован в советский период), Н. Л. Окунев (эмигрировал), К. В. Шероцкий (последние сведения относятся к 1917 г.), Л. A. Мацулевич (см. ниже); его учеником считался А. Н. Грабар, причисляют к ним и Н. Н. Пунина. (Анфертьева, 1995).

77 «У идеологов Октябрьской революции во всяком случае не было оснований проявлять особенное внимание к этой отрасли знаний», писалось в одной из таких «оценочных» статей. (Лозовик, 1928. Цит. по: Анфертьева, 1995).

78 На Конгресс византинистов 1927 г. в Белграде ученые из России уже не смогли приехать, хотя их работы, например, доклад Д. В. Айналова, были опубликованы в материалах конгресса. Русскую науку в Европе и Америке представляли, особенно в 1920-1950-х гг., в большей степени ученые-эмигранты (Н. П. Кондаков, А. А. Васильев, М. И. Ростовцев, А. Н. Грабар и другие).

79 Некоторое время продолжала занятия Византино-русская комиссия. Последний небольшой том «старого» «Византийского временника» за весь послереволюционный период как бы демонстрировал постепенное завершение исследований (1928). Участие в томе Пражского семинара Н. П. Кондакова, посвященном Я. И. Смирнову (1928), усугубило провинности советских византинистов в глазах новой научной администрации.

80 До этого он успел организовать одну из первых в мире выставок византийского, разумеется, прежде всего церковного, искусства, где были соединены материалы коптского Египта, Константинополя и Прикамья («Византия и эпоха великого переселения народов», ГЭ, 1927). Он изучал воздействие Византии на древности «варваров» V–VII вв., проблемы формирования и развития стилей, отметим исследование мозаичных полов храма в Пицунде в 1950-х гг. (Мацулевич, 1923; Мацулевич, 1956; Мацулевич, 1961; о нем: Банк, 1960; Залесская, 1991а).

81 Так, правка, произведенная самим Д. В. Айналовым по списку названий его работ поразительно напоминает эпизод «Театрального романа» Булгакова, где издатель просит автора вычеркнуть «всего два слова». В «Полном списке научных трудов» Айналов вычеркивает фрагменты фраз: «древнехристианский», «Голгофа и крест»; «на памятниках христианского искусства»; «из жизни Богородицы»; «древняя крещальня»; «иконы»; «Исповедание веры»; «церковные предметы и украшения»; «святой»; «жертвоприношение Исаака»; «христианский Восток»; заменяет, например, «две каменные новгородские иконки» на «два резных камня» и т. п. См.: Анфертьева, 1995.

82 К его материалам по церкви Успения Богородицы в Никее, сейчас разрушенной, обращаются как к единственному источнику по сей день. (Шмит, 1906. Клуге, 1906; Schmit, 1927; Смирнов, 1915а).

83 Принимал активное участие в создании церковно-археологических структур в Харькове; после революции пытался организовать изучение памятников Киева, создать там Реставрационную и Археологическую комиссию, одновременно много работая над созданием теории истории искусства, проблемами обучения, теорией музеев.

84 Как «немецкий шпион» он был выслан в Акмолинск, позже пытался работать в музее Ташкента, но повторный арест (1937) привел к его окончательному исчезновению. Вместе с ним погиб и его сын, о чем отец, к счастью, так и не узнал.

85 Упомянем о серии статей Н. И. Брунова, написанных в несколько «фундаменталистском» духе, о выходе работ А. Л. Якобсона и многих других. Показательно последовавшее создание И. Э. Грабарем и В. Н. Лазаревым Сектора древнерусского искусства в Институте искусствознания, во главе которого на долгие годы станет затем О. И. Подобедова.

86 Банк исследует богатейшие материалы крымских раскопок (Эски-Кермен, Судак, Анберд, Херсонес), принимает участие в важнейшем Международном III конгрессе по иранскому искусству и археологии (1935) и в организации выставки к нему. Благодаря этому складывается система экспонирования византийского искусства в контексте ближневосточного, а не западного средневековья. Эта тема разрабатывается в дальнейшем не только ею, но и многими коллегами (см., напр., пятый том «Византийского временника»).

87 Именно ей принадлежат многочисленные «хроники», обзоры выставок и публикаций, рецензии на научные труды западных коллег— например, обзор работ, опубликованных Дамбартон Оукс в 1956-61 гг., и другие. (Банк, 1963; Банк, 1963а; Банк, Этингоф, 1977).

88 Кауфман, 1964, 1964а. Статьи по памятникам Константинополя (собор св. Софии, второй том материалов раскопок Большого Дворца) и византийским архитектурным древностям вообще (отзывы на исследование о базилике Сан Лоренцо Маджоре в Милане; на работу Фестижере по монастырским древностям Антиохии; обзор работ в Югославии и собственные исследования: Кауфман. 1958 и др.

89 Складывавшуюся российскую школу полевых исследований христианских древностей в южных и восточных областях страны можно хронологически и типологически сравнить с аналогичными «колонизационными» археологическими школами, например, французской в Северной Африке.

90 Интереснейшие сами по себе, подробности исследований Херсонеса в XIX — нач. XX в. не раз привлекали внимание. Обзор дореволюционных работ был опубликован К. Э. Гриневичем, материалы исследований «христианского Херсонеса» и средневекового Крыма до 1960-х гг. представлены в капитальных работах А. Л. Якобсона. Обзор более поздних материалов: Романчук, 1986. О первых шагах археологии в Крыму: Формозов, 1986, 34–43.

91 Комплекс доследовался в 1904–1905 гг.; мозаики из базилики перевезли в Эрмитаж. После обнаружения баптистерия Уваровской базилики (1876) А. Л. Бертье-Делагард выскажется в пользу признания его местом крещения князя Владимира. Дореволюционная полемика (Айналов, 1905; Он же, 1915) не завершена до наших дней.

92 Уже для закладки собора в 1861 г. расчистили значительную площадь и нашли еще несколько храмов. Позже монастырь получал на исследования ежегодно 1 тыс. руб. Номинально раскопками руководило Одесское общество истории и древностей, но фиксацию не вели, находки расхищались, и лишь эпиграфика вызывала некоторый интерес. Начиная с 1876 г., открыли баптистерий Уваровской базилики; храм с мозаичным полом, на востоке, в конце главной улицы; храм, высеченный в скале и др., но лишь в 1883 г. ООИД организовало постоянную фиксацию и наблюдения. Работы долго возглавляли члены Общества, известный военный инженер А. Л. Бертье-Делагард и другие местные ученые. По оценке А. Л. Якобсона, их вели антинаучно; оправданием может служить «нормальность» такой ситуации для работ на многих раннехристианских памятниках Средиземноморья в тот же период.

93 В 1888 г. работами недолго руководил молодой Н. П. Кондаков, но Косцюшко-Валюжинич, работоспособный и преданный науке дилетант, оставался главной фигурой в изучении Херсонеса с 1888 по 1907 г. Он не умел изучать стратиграфию и устанавливать точные даты; не вел полевой описи находок, брал в коллекцию очень немногие из них, раздавая остальное по разным музеям или группируя типологически, без указания мест находки. (Романчук, 1991).

94 Чертежи тех лет, позднее воспроизведенные в книге Д. В. Айналова, схематичны и приблизительны, сделаны «на глазок» (их неудовлетворительность отметил Я. И. Смирнов в неопубликованной рецензии). Посетив городище в 1892 г., Айналов указал, что работы ведут без плана, раскапывая «заметные на поверхности земли следы хорошей кладки стен, полукруги апсид и пр.» (Якобсон, 1959, 12). Это понятно, ведь одной из важных целей оставалось «при помощи древнего материала, ранее добытого и вновь открываемого раскопками, подготовить дело научного восстановления в Херсонесе древнехристианского греко-восточного храма в базиличном типе». (Цит. по: Якобсон, 1959, 11). Но К.К. Косцюшко-Валюжиничу удалось показать перспективность городища, открыв в 1888 г. мастерскую по производству терракот, а в 1889 г. — большой храм с остатками мозаичного пола.