Д. Чугаева и Л. Петерсон. - С.М. КИРOB Избранные статьи и речи 1916 - 1934 Страница 68

Я думаю, что это обстоятельство явилось решающим в деле окончательной ликвидации того относительного влияния, которое в некоторых частях нашей партии имела оппозиция. Не буду скрывать, товарищи, — это факт совершенно определенный, — что было время, когда представители оппозиции свили себе гнездо здесь у нас, в Ленинграде, на первый взгляд, казалось, достаточно прочное гнездо. После того как мы в организации проработали итоги XV конференции нашей партии, мы сумели окончательно выяснить, каково же было влияние оппозиции в нашей организации. Я приведу небольшую справку о том, во что вылились в конечном счете надежды объединенной оппозиции.

Мы провели широчайшую кампанию по разъяснению и популяризации решений XV Всесоюзной партконференции. На всех фабриках и заводах мы самым тщательным образом разъясняли членам нашей партии эти решения. Что же оказалось? Оказалось, что против решений XV конференции голосовало во всей нашей более чем стотысячной организации всего-навсего 27 человек, воздержалось при голосовании этих решений 69 человек. Таким образом, во всей нашей свыше чем стотысячной организации не разделяло точку зрения нашей партии после XV конференции всего-навсего 96 человек.

Но, товарищи, какая бы хорошая семья ни была, но нельзя себе представить такую семью, чтобы не было в ней урода. Мы не будем стыдиться того, что в нашей огромной, стотысячной семье после XV конференции оказалось еще 96 маленьких уродов, которые не разделяли общей линии нашей партии, нашей организации, я все-таки думаю, что, несмотря на такую «устойчивость» этих 96 человек, не все они неизлечимы. Я думаю, что мы все-таки сумеем еще принять кое-какие меры и порядочное количество из этих 96 человек постараемся вылечить.

Я не думаю, что они окончательно искалечены, тем более что опыт нашей работы показал, что иные, как будто безнадежные в этом отношении люди потихоньку-помаленьку, при свете той работы, которую мы здесь проделали, все-таки усвоили настоящую ленинскую линию нашей партии. Тут, товарищи, дело не в нашей ловкости, не в нашем искусстве обращать на путь истинный этих заблудившихся товарищей, возвращать их в наше ленинское лоно. Дело заключается в конечном итоге в самой реальной объективной обстановке.

Можно сказать одно. Вся наша девятилетняя работа совершенно отчетливо показывает, что других путей работы и деятельности, чем те, которые практиковались партией и ЦК, найти нельзя. И все те рецепты, которые предлагали нам старая, новая, новейшая и всякие прочие оппозиции, все-таки, в конечном итоге, оказались фальшивыми, поддельными рецептами, и как наша партия, так и рабочий класс в целом достаточно быстро в этом деле разобрались. Но было бы, конечно, товарищи, совершенно неправильно, не по-большевистски, не по-ленински, успокоиться на том, что объективное соотношение сил, дескать, говорит за нас, наше дело обеспечено и мы можем сидеть совершенно спокойно. Это, конечно, было бы неправильно, и мы — губернский комитет партии — отнюдь не поступали так.

После XIV съезда нам в Ленинграде прочили развал и распад, всякое партийное столпотворение. Нам говорили, что пройдет энное количество времени, пока мы сумеем создать нечто похожее на организованное партийное целое здесь, в Ленинграде. Невзирая на все эти предрекания, невзирая на то, что многие из испытанных старых специалистов организационной партийной работы от нас отвернулись, — правда, часть из них нам пришлось самим «отвернуть» от нашей партийной работы, — мы все-таки терпеливо занялись восстановлением рядов нашей Ленинградской организации. И здесь, товарищи, необходимо отметить, что, несмотря на всю сложность обстановки, мы все-таки находили время для того, чтобы не забывать и другие отрасли нашей работы. Но упор мы взяли главным образом на эту внутреннюю партийную работу.

И вот, подводя сейчас итоги этой работы, мы видим ее результаты. Я бы хотел обратить ваше внимание на прошедшие недавно районные конференции нашей организации. Старожилы, которые хорошо знают Ленинградскую организацию, говорят, что происходившие районные конференции действительно чрезвычайно отличались от прошлых конференций. Первое и главное, что бросается в глаза, это громадная активность и действительно настоящая ленинская организованность, которую мы наблюдали на этих конференциях. Чем губернский комитет достиг этого? Прежде всего тем, что мы после той встряски, которая происходила в Ленинграде, взяли настоящий, ленинский курс на проведение внутрипартийной демократии.

Мы сделали все для того, чтобы дать возможность всей организации понять настоящую сущность этой самой внутрипартийной демократии. Мы начали с того, что стали держать в курсе дел всей нашей партийной жизни не только верхушку, не только организационных командиров, но мы старались жизнь и деятельность Центрального Комитета сделать достоянием всей нашей организации. И вы помните, — мне это неоднократно приходилось говорить, скажу и здесь, — что, когда оппозиционеры упрекали нас из-за угла, что мы учиняем всякие нажимы, прижимы, зажимы, что мы держим постановления ЦК в кармане, что мы по особому отбору знакомим членов партии с его постановлениями, — мы отвечали, что эти обвинения вздорны. Мы старались поставить дело так, чтобы каждый член партии по возможности и, само собой понятно, каждый активный член партии обязательно был знаком не только с решениями, вынесенными ЦК и Политбюро нашей партии, но чтобы каждый знал, чем продиктованы эти решения, чем они вызваны.

Вот эта работа наряду с тем, что мы действительно развернули выборную систему в нашей организации, позволила нам в сравнительно короткий срок сделать так, чтобы все, что проделано нашей партией, было сознательно воспринято всеми членами нашей организации.

И вот, когда мы на районных и уездных конференциях подводили итоги нашей работы, то видели, что ни один из членов партии не пожаловался на то, что он недостаточно осведомлен или что та организация, которую он представлял, недостаточно осведомлена о жизни и деятельности нашей партии, — таких заявлений мы на наших конференциях не слышали. Из многочисленных выступлений, которые были по докладам о работе губкома и райкомов, — а выступавших было 11 % по отношению ко всем присутствующим, — мне помнится, только один товарищ на одной из райконференций пожаловался на недостаточную внутрипартийную демократию у нас в организации, но этот товарищ решительно никем не был поддержан. Каждый видел, что тут что-то не так, что это заявление не соответствует действительности.

Сейчас мы имеем в Ленинграде хорошо организованный партактив. Вы помните, что по адресу нашего партактива тоже раздавались чрезвычайно нелестные характеристики. Говорили, что мы опираемся на каких-то молокососов, что мы ничего не понимаем во внутрипартийной «механике». Второй упрек был совершенно правилен. Бывшие руководители Ленинградской организации слишком большое внимание уделяли этой внутрипартийной механике. За этой механикой они проглядели самое ценное. Когда мы эту механику немного ковырнули, то оказалось, что на ней далеко не уедешь. Поэтому мы, воспитывая наш актив, не делали упора на внутрипартийную механику, хотя ее не забываем и забывать ее нельзя. Мы всю работу направляли вглубь, и сейчас мы имеем достаточно твердый кадр людей, которые являются проводниками наших партийных заданий в наших цехах и в наших звеньях.

ОППОЗИЦИЯ ПРОДОЛЖАЕТ АНТИПАРТИЙНУЮ БОРЬБУ

Но все-таки было бы ошибкой думать, что как в отношении разрешения хозяйственных, так и внутрипартийных задач все было сделано на все сто процентов. Я думаю, что этого нет. Верно, что представители так называемой объединенной оппозиции пребывают в исключительном одиночестве, это верно, но сказать, что они, сидя в этом одиночестве, совершенно разочаровались и что они не смогут лишний раз воспользоваться какими-нибудь новыми затруднениями, нельзя.

Я знаю, что мы имеем целый ряд разного рода документов, в которых люди говорят, что они впредь будут партийными паиньками и что если они не будут стоять перед партией во фронт, то будут достаточно вежливы по отношению к большинству и к ЦК партии. Но время от времени появляются признаки, которые показывают, что работа в подполье совершается.

На-днях, накануне нашей губпартконференции, мы от одного из наших товарищей получили заявление, где он рассказывает, что приехал из Ульяновска (в Ленинграде действуют главным образом приезжающие) испытанный, старый троцкист, который теперь является твердокаменным «объединенным» оппозиционером, и рассказывал здесь следующее (у меня есть официальное заявление): «Мы вовсе еще не смотали удочки, как любил выражаться Зиновьев; нет, мы, видя, что погода неблагоприятна, решили, что нужно выждать и отдышаться». И вот этот человек рассказывает о плане оппозиции, примерно, в таких выражениях: «Мы получили директиву, — говорит он, — никогда открыто не выступать, а вести подготовку к XV съезду партии и притом так, чтобы это не было ни для кого заметно. Мы имеем директиву выдавать себя за стопроцентных сторонников большинства ЦК, с тем чтобы получить доверие, добиться мандатов на партсъезд, а там голосование покажет».