Пётр Кошель - История российского сыска Страница 69

В это время развала и полного разброда сил прибыл в Москву с Дона Б. В. Савинков, член Гражданского совета при генерале Алексееве, с определенным поручением последнего организовать и, по возможности, объединить офицерские силы Москвы без различия партий и направлений на единой патриотической осно­ве, а также связаться с московскими общественными элементами.

Для исполнения этого общего поручения Савинковым и осно­ван тайный «Союз защиты родины и свободы», имевший ближай­шей целью свержение большевистской власти. Момент для обра­зования такой тайной организации был исключительно трудный. С полудюжиной людей в качестве помощников, с пятью тысяча­ми рублей основного и организационного капитала вести серьез­ную работу в Москве было так же трудно, как и в песчаной пусты­не. Единственным элементом, искренне и безоглядно пошедшим на зов борьбы за родину, за позабытую Россию, было все то же ис­терзанное, измученное и оскорбляемое русское офицерство. Ор­ганизация сразу же приняла военный характер, ибо пополнялась почти одними офицерами.

Неожиданная крупная денежная помощь от Масарика позво­лила сразу же повести дело на широкую ногу. К середине марта удалось создать большой и сложный аппарат, работавший с точ­ностью часового механизма.

В учреждениях штаба, начальником которого был полковник А. П. Перхуров, было занято от 150 до 200 человек. Имелись отде­лы формирования и вербовки новых членов, оперативный отряд и т. д. — целое сложное боевое хозяйство, подчиненное единой, приводившей его в движение и направлявшей воле.

Летом 1918 года «Союз» достиг наибольшей силы и развития, каких только можно достигнуть в условиях тайного сообщества, при наличии полицейского сыска разных «комиссий по борьбе с контрреволюцией», постоянных обысков, арестов и расстрелов.

Наступил тот психологический момент, когда организация должна была или немедленно выйти из подполья, или же начать неизбежно внутренне разлагаться. С технической стороны все об­стояло прекрасно: были деньги, были люди, были возможности вложить в общее русское дело и свою долю боевого участия.

«Русские себе добра не захотят, доколе к оному силой принуж­дены не будут», — писал сербский ученый Юрий Крижанич о на­ших прадедах еще в смутные дни Московского государства.

«Союз» к этому времени обладал достаточными силами, чтобы неожиданным выступлением захватить Москву. Но после зрелых размышлений этот план был отвергнут. Выступать в Москве — значило заранее обречь все предприятие на неудачу, захватить наи­более важные стратегические пункты страны, арестовать Совет Народных Комиссаров и т. д. не представляло особых трудностей. Но, захватив город, нужно еще было в нем суметь продержаться; сделавшись хозяевами положения в центре с миллионным насе­лением, нужно было взять на себя обязательство прокормить все эти сотни тысяч голодных ртов. Первое было чрезвычайно трудно ввиду присутствия в Москве значительного числа организован­ных и вооруженных германских военнопленных, негласно нахо­дящихся под командой германских офицеров, и особенно ввиду возможности немедленного движения на Москву регулярных гер­манских войск с германо-большевистского фронта.

Второе представлялось почти невозможным из-за полного развала транспорта и разгрома большевиками всех продовольст­венных и общественных организаций. Новая власть не смогла бы удовлетворить связанные с нею надежды населения на улучшение жизни и тем самым опорочила бы то дело, во имя которого был бы произведен переворот.

Штабом организации был разработан и принят план захвата Казани. К выполнению этого плана и свелась работа организа­ции: были намечены воинские части для эвакуации, определены пункты предварительной незаметной их концентрации, посланы квартирьеры и т. д.

Но в самый разгар подготовительной работы произошло то, что очень часто разрушает во всякого рода тайных сообществах самые строго и тщательно обдуманные планы: на квартире у ко­мандира одного из полков, вследствие его собственной неосто­рожности, внезапно провели обыск. Были найдены документы, указывающие на существование «Союза» и его цели, и, что всего важнее, был найден план эвакуации штаба в Казань, открывший советским властям не только готовившийся против них заговор, но и место его выполнения.

Но центр организации уцелел и продолжил работу по созда­нию нового плана восстания. Время для этого было самое выгод­ное. Чехословаки подняли мятеж, под руководством правых эсе­ров обосновались в Самаре и стали распространяться на восток и вверх по Волге. Под Архангельском началось наступление союз­ников. Поднявшие восстание не очутились бы в одиночестве: и с Приволжья, и с Севера им протянулась бы рука помощи союз­ников. Рассчитывая на это, они рискнули и подняли целый ряд восстаний в Муроме, Рыбинске, Елатьме и Ярославле.

В ночь на 6 июля Ярославль был захвачен отрядом полковника Перхурова, начальника штаба «Союза защиты родины и свободы», и удерживался им в течение 17 дней. Напомним, почему Ярославль не получил помощи и был предоставлен самому себе. Весь план вос­стания был основан на захвате Рыбинска и находящихся в нем ог­ромных артиллерийских запасов. Ярославское и рыбинское выступ­ление организационно были связаны одно с другим и одно без дру­гого теряли самостоятельное значение. Но выступление в Рыбинске потерпело неудачу. Один из членов местной организации выдал план восстания большевикам, пришедшие ночью к артиллерий­ским складам отряды попали в засаду. Часть складов была все-таки захвачена, но после нескольких часов ожесточенного боя восстав­шим пришлось отступить. Рыбинск остался в руках большевиков, и тем предрешена была судьба не получившего снарядов Ярославля.

Восстание в городе Елатьме Тамбовской губернии произошло в начале 1918 года. Оно относится еще к числу тех многочислен­ных, организационно не связанных вспышек, которые были так часты в то время. Дружина, организованная в Елатьме в конце сентября 1917 года исключительно для охраны порядка в городе, становится вооруженной организацией благодаря разгрому арсе­нала и начинает действовать против только что образовавшейся уездной советской власти.

К этому времени в город переехали на постоянное жительство уездные помещики. Они, действуя именем и авторитетом дружи­ны, совершают экспедиции в уезд, вывозят из имений инвентарь и т. п. Город в лице городской думы не принимает никаких мер к пресечению этих действий. На ультимативное требование Совет­ской власти выдать бывших помещиков и начальника районной милиции городская дума отвечает отказом. В выборах уездного со­вета город все-таки отказывается принимать участие. Городская дума не выступала бы так открыто, если бы не чувствовала, что за ней стоит определенная реальная сила в лице городской дружины.

В результате ЧК арестовала чуть ли не треть населения Елатьмы.

Графини или бандитки?

О сыске, производимом ВЧК в то время, можно узнать, просмотрев газеты и документы того времени.

Сообщение газеты «Известия» о разоблачении «контрреволюци­онной организации, снабжавшей деньгами и людьми банды Корнило­ва и Каледина»

28 апреля 1918 г.

Всероссийской чрезвычайной комиссией по борьбе с контрре­волюцией закончено следствие по делу о контрреволюционной деятельности организации, в которой принимал участие ряд лиц, поставивших себе, по-видимому, целью содействие всеми спосо­бами усилению контрреволюционных сил в стране и, главным об­разом, снабжение материальными средствами и людским соста­вом банды Корнилова и Каледина на Дону. В числе обвиняемых по делу лиц привлекаются американский подданный Бари, быв­шие офицеры Громов, Кривошеин, графиня Н., приват-доцент Московского университета Ильин, Халафов и др.

Согласно данным, добытым следствием, исключительную роль в контрреволюционной организации играл В. А. Бари, кото­рый был арестован по ордеру чрезвычайной комиссии 14 апреля в Москве. От него протягивались различные нити, связывающие его деятельность с рядом других лиц.

Найденная при обыске у Бари переписка и счета на уплату де­нег ударникам и офицерам обнаруживают, что организация работа­ла интенсивно, приобретала известность и авторитетность среди элементов, настроенных контрреволюционно. Данные следствия указывают, что главное направление, в котором развивалась дея­тельность Бари, было снабжение офицеров, желающих ехать на Дон к Каледину, деньгами. В этом же направлении действует и дру­гое лицо — графиня Н., снабжающая путешественников довольст­вием на дорогу и помогающая в то же время материально постра­давшим после октябрьского переворота контрреволюционерам.

Из Москвы организация протягивала нити для сношения с провинцией. Там на местах везде готовилась почва для создания оплота контрреволюции. Капитан Кривошеин едет от Бари с по­ручением в Тамбов для передачи денег офицерам ударного баталь­она. Средства тратятся большие; в найденных счетах у Бари отме­чено существование большого прихода: по-видимому, пожертво­вания от лиц, скрытых инициалами. Специальное лицо занято формированием значительного отряда в 1500 человек для отправ­ки его под видом красногвардейцев в распоряжение генерала Алексеева. Это лицо, как устанавливает следствие, имеет связь с Савинковым. Графиня Н. приобретает обмундирование в тыся­чу пар сапог, получая у Бари деньги. Крупные суммы выдаются прапорщику Халафову и другим лицам. Есть указания на сущест­вование конспиративного «кабинета воссоздания России». Най­дены планы с изображением расположения улиц некоторых рай­онов Москвы с условными обозначениями на плане.