Симон Шноль - Герои, злодеи, конформисты отечественной НАУКИ Страница 7

После выстрела Каракозова - ответные репрессии - закрыты журналы «Современник» и «Русское слово», В 1866 г. назначен новый министр просвещения граф Д. А. Толстой [4]. В 1871 г. Александр II утвердил устав Толстого, хотя он был отвергнут большинством членов Государственного Совета. В основу системы образования был положен сословный принцип. Низшая школа - для «народа». Реальные училища без права поступления в университет - для буржуазии. 1имназии и университеты — для дворян. В гимназиях 40 % времени обучения уходило на латинский и греческий языки, и то, в основном, на грамматику. Были взяты под контроль частные школы и домашнее образование. Создан особый цензурный комитет. Учреждены инспекторы народных училищ и внеклассный надзор. «В ответ» создаются тайные общества («Народная расправа» С. Г. Нечаева, народнические кружки, ширится «хождение в народ», создается революционно-народническая организация «Земля и воля»). 24 января 1878 г. Вера Засулич стреляет в петербургского генерал-губернатора Д. Ф. Трепова. Суд присяжных оправдывает ее. С. М. Крав- чинский убивает шефа жандармов Н.В.Мезенцева (4 августа 1878 г.), 9 февраля 1879 г. убивают харьковского губернатора Д. Кропоткина, 2 апреля 1879 г. происходит неудавшееся покушение А. К. Соловьева на царя. В июне съезды «Земли и Воли» - раскол организации - разногласия о применении террора. Сторонники террора организуют «Народную волю» и 26 августа выносят смертный приговор царю. 19 ноября - неудавшееся покушение на императорский поезд. 5 февраля 1880 г. - очередное покушение - взрыв в столовой императора в Зимнем дворце. Этого перечисления достаточно, чтобы представить невыносимое напряжение тех дней. 1 марта 1881 г. народовольцы убивают царя. Все это ужасно. Естественно, что после убийства Александра II еще больше усилилась реакция. С 1882 г. министром народного просвещения стал И.Д.Делянов. Он дал больше власти церкви в начальной школе, ввел университетский устав, ограничивший университетскую автономию и обязавший студентов носить мундиры. Была повышена плата за обучение в университетах с целью «отвлечения от университета лиц низших и неимущих классов». Начальство средних учебных заведений было обязано сообщать «полные и обстоятельные сведения об образе мыслей и направлениях желающих поступить в университет молодых людей, об их склонностях, условиях материального быта и общественной среды, к коей принадлежат их родители». (Аналогичные справки о настроениях в семьях учеников заставляли делать и учителей советских школ). Были приняты меры против поступления в гимназии учеников, которым «по условиям быта их родителей совершенно не следует стремиться к среднему гимназическому, а затем к высшему университетскому образованию». Речь шла о детях «кучеров, лакеев, поваров, прачек, мелких лавочников и т. п., детей коих, за исключением разве одаренных необыкновенными способностями, вовсе не следует выводить из среды, к коей они принадлежат». Были введены процентные нормы для евреев. Особое внимание было обращено на необходимость запрета женского высшего образования. Надо ли добавлять, что Делянов был почетным членом Петербургской Академии наук Однако шло и встречное движение. После отмены крепостного права стремление интеллигенции способствовать делу народного образования приобрело черты общественного движения. Молодые люди «шли в народ» - поселялись в отдаленных деревнях и создавали школы. В общественном сознании сложился даже характерный образ «сельского учителя», известный нам по художественной литературе и живописи. Это массовое движение, в котором очень большую роль сыграло земство, способствовало просвещению народа. Однако большая часть населения страны до Октябрьской революции все же оставалась неграмотной. И в первые послереволюционные годы интеллигенция с энтузиазмом участвовала в движении ликбеза - ликвидации безграмотности. Для развития науки недостаточно даже всеобщей грамотности, необходимо образование более высокой ступени - в средних школах, гимназиях, специальных училищах. В российских школах к началу XX века многие учителя имели высокую квалификацию. Тогда, например, было вполне естественным для университетского профессора совмещать преподавание в университете и гимназии. Большинство героев этой книги - воспитанники как раз таких «высококачественных» школ, гимназий, училищ. В общественном движении, направленном на просвещение и народное образование, особая роль принадлежала меценатам. Купцы и промышленники создавали картинные галереи, основывали книжные издательства, музеи, строили школы и высшие учебные заведения [5]. После Октябрьской революции не только стала невозможна эта деятельность - не осталось купцов и промышленников — но была предана забвению огромная бескорыстная деятельность «частных пожертвователей». Примером бескорыстного служения делу просвещения и развитию науки в России является жизнь профессоров К. Ф. Кесслера, А. П. Богданова, Г. Е. Щуров- ского, великой Княгини Елены Павловны, принцев П. Г. и А. П. Ольденбург- ских, генерала А. Л. Шанявского и книгоиздателей братьев Сабашниковых, купца Х.С.Леденцова и еще очень многих. В конце прошлого века и до Октябрьской революции купцы и промышленники как будто соревновались в благотворительности и меценатстве. Этот процесс был остановлен Октябрьской революцией. Плоды этой бесценной работы - богатая интеллектуальная пища, ставшая доступной школьникам, жившим в то время. Из этих школьников выросли выдающиеся деятели науки и культуры. Они создали фундамент российской науки. На этом фундаменте строилась наука в СССР. Но строилась в условиях не совместимых со свободной научной мыслью. В СССР на науку выделялись большие средства. Было создано большое число научных учреждений, как в системе Академии наук, так и в отдельных министерствах и «отраслевых» академиях. Были построены специальные научные города - научные центры. Часть из них была строго секретной и о них «в открытой печати» ничего не сообщалось. Их научные исследования были посвящены войне, ядерному, химическому и бактериологическому оружию. Жители этих городов были связаны узами секретности, ограничены не только в общении, но и в перемещениях и знакомствах. Но кроме них существовали (и существуют) научные центры, предназначенные для «мирных» фундаментальных и прикладных исследований. Однако, несмотря на все затраты и большую численность научных работников, достижения советской науки были несоответственно малы. Малы, несмотря на высокую квалификацию, смелость и самобытность мысли многих и многих советских исследователей. И причина этому одна - жесткий партийно-административный контроль за научной мыслью, жестко иерархичная структура советской науки. Поймали птичку голосисту И ну сжимать ее рукой, Пищит бедняжка вместо свисту; А ей твердят: пой, птичка, пой! (это в XVIII веке сказал Г. Р.Державин) Этим проблемам посвящены многие главы этой книги. Я расположил очерки, пытаясь соблюдать хронологию - последовательность поколений. В конце книги речь идет уже о времени, когда М. С. Горбачев начал грандиозную перестройку нашего общества. Все слои фаждан России охватил энтузиазм ожидания предстоящего просветления. Была упразднена цензура. Перестали глушить иностранные радиостанции. Сняли офаничения на поездки за фаницу. Началась массовая реабилитация репрессированных в годы предшествующих десятилетий. Рухнула Берлинская стена. Убрали железный занавес. Но жизнь становилась все трудней. Сказывалось ужасное состояние экономики, почти на 70 % направленной на военные цели. Страна жила за счет необратимого расходования природных богатств - истощались запасы нефти, вырубались без возобновления леса, истощались почвы. После бурных событий 1989-1991 гг. сошла со сцены КПСС и распался Советский Союз. Это было непредсказуемо и трудно воспринимаемо. Тревога и страх за будущее все больше охватывает наше общество. В ужасном положении оказалась наша наука. Она была несвободной в советское время. Но о ней заботилось, как умело, тоталитарное государство. Теперь наука «свободна». Свободна и от поддержки. Накопленный столетиями интеллектуальный потенциал на фани исчезновения. Все мобильные, наиболее активные и работоспособные исследователи молодые и среднего возраста ищут и находят себе поприще в других странах. Опустели наши лаборатории. Еще немного и мы перейдем критическую черту, после которой регенерация станет невозможной. В такой ситуации прошлое обычно представляется в приукрашенном виде. Укрепляется миф о еще недавнем величии советской науки. Подробный анализ действительного состояния нашей науки в те годы еще не сделан. Вот почему мне кажется важным завершить эту вводную главу к книге о трагической и славной истории российской науки размышлениями о происходящем и о возможном будущем. Социальный метаморфоз Уместна аналогия. То, что сейчас происходит в нашем обществе, не перестройка, а типичный социальный метаморфоз. Разрушаются существующие структуры. Образуются новые. Тревожное чувство неопределенности, неясности даже ближайшего будущего характерно для таких периодов.