Вадим Дамье - Стальной век: Социальная история советского общества Страница 7

В октябре 1917г. Петроградский Совет, добивавшийся отстранения Временного правительства от власти, создал орган по подготовке и коор­динации восстания - Военно-революционный комитет (ВРК). В него во­шли представители всех леворадикальных сил - большевиков, левых эсе­ров, анархистов и анархо-синдикалистов, фабзавкомов, профсоюзов, солдат, моряков Балтийского флота ит.д. Его председателем был избран левый эсер П.Е.Лазимир. Среди входивших в руководство восстанием и коман­диров отрядов моряков и рабочих были такие анархисты и анархо-синди­калисты как В.С.Шатов, И.Блейхман, Е.Ярчук и Г.Боргацкий, из Шлис­сельбурга подошел отряд И.Жука. 24-26 октября отряды вооруженных рабочих (Красная гвардия) и революционно настроенные военные части свергли в Петрограде Временное правительство; ВРК объявил о передаче власти собравшемуся в столице II Всероссийскому съезду Советов. Вслед за тем, аналогичные события стали происходить по всей стране: повсюду, совершенно нескоординировано, Советы принимали решение о взятии власти и отстранении местных органов прежнего режима. В этом движе­нии также самую активную роль играли левые радикалы (например, анар­хисты-бойцы Двинского полка в Москве).

Выполняя свои обещания, большевистская партия внесла на обсуж­дение II съезда Советов проект Декрета о мире, предлагавший прекраще­ние Первой мировой войны и заключение немедленного мира «без аннек­сий (т.е. без захвата чужих земель, без насильственного присоединения чужих народностей) и без контрибуций»[34]. Кроме того, отказавшись от своих прежних положений о национализации земли, большевики поддер­жали крестьянские требования об отмене частной собственности на землю и передачи ее крестьянам в уравнительное пользование без применения наемного труда. Оба декрета (о мире и о земле) были приняты съездом Советов 26 октября 1917 г.

Таким образом, события октября 1917 г. и свержение Временного правительства стали результатом развития массовых движений после февраля, а отнюдь не большевистского заговора, как это нередко утвер­ждают. Однако революционными настроениями рабочих и крестьян России воспользовались большевики. Именно они, опираясь на арифметическое большинство делегатов съезда Советов (в котором были слабее представле­ны крестьянские Советы), сформировали новое однопартийное правитель­ство - Совет народных Комисаров (Совнарком) во главе с Лениным. Они узурпировали инициативу массового движения, чтобы затем поставить его перед фактом захвата ими власти.

   5. Второе «двоевластие»:

большевистский режим и революционные массы (осень 1917 - весна 1918 г.)

Оказавшись у власти, большевики немедленно приступили к осуще­ствлению намеченной ими программы-минимум. Они упразднили деление населения на сословия, провозгласили ликвидацию помещичьего земле­владения, национальное равноправие и отделение церкви от государства, ввели новые законы о браке и семье.

После солдатских бунтов 1917 г. большевики не могли сохранить ста­рую армию. Уступая требованиям солдат, новое правительство постановило, что «вся полнота власти в пределах каждой войсковой части и их соедине­ний принадлежит соответствующим солдатским комитетам и советам...» и «вводится выборность командного состава и должностных лиц»[35]. Все чины и звания в армии, вплоть до генеральских, все связанные с этим привиле­гии, титулования и ордена были в конце 1917 г. отменены.

Осенью и зимой 1917-1918 гг. правительство национализировало банки, морской и речной транспорт, узаконило рабочий контроль в про­мышленности, приступило к национализации ряда промышленных пред­приятий. Дальше оно идти пока не намеревалось. По признанию видного большевистского экономиста Л.Н.Крицмана, новая власть «оставалась орудием не немедленной экономической революции, а лишь обезврежения капитала». Она не собиралась национализировать «основную массу» про­мышленного и торгового капитала. «Национализация банков (кредита) и транспорта отдавала оставшуюся капиталистической промышленность в руки пролетарского государства, монополиста кредита и транспорта», - объяснял Крицман. Сохраняя в своих руках собственность, частные пред­приниматели были бы вынуждены подчиняться государственному регули­рованию и платить государству налоги. Государство, таким образом, со­трудничая с частным капиталом и связанное с ним «договорными (кре­дитными и иными отношениями)», организовало бы народное хозяйство его руками. «...В течение почти 3/4 года после октябрьского переворота национализация промышленных и торговых предприятий проводилась центральной советской властью только как карательная мера, применяемая лишь в отдельных случаях»[36]. Таким образом, экономический курс боль­шевиков после Октября был не более радикальным, чем политика многих социал-демократических правительств в XX веке.

Однако октябрьские события в Петрограде стали сигналом для углуб­ления социального характера революции. Падение Временного правитель­ства сыграло решающую роль в победе «общинной революции» в деревне. Государственные структуры на «низовом» уровне исчезли, и вся админи­страция на местах перешла в руки общинного самоуправления (крестьян­ского схода) и избираемых им органов. Крестьяне производили «черный передел» всех земель, лишая помещиков и кулаков земельных излишков. При этом крестьянские семьи получали в пользование участки такого раз­мера, какой они могли обработать своими силами, без применения наем­ного труда (по числу «едоков», по количеству работников в семье или по способности выполнять работу). В течение нескольких месяцев в стране полностью исчезло помещичье, а в большинстве случаев - и кулацкое зем­левладение. «Уравнение внутри селений проводилось неукоснительно...», - констатировал один из сотрудников Наркомата земледелия. И хотя «меж­волостное уравнение норм проводилось уже реже, межуездное - еще ре­же»[37], имущественная дифференциация в деревне резко сократилась. Соз­дались условия для исчезновения капитализма в деревне.

В ряде мест крестьяне в конце 1917 - начале 1918 гг. приступили к организации сельских коммун «на основе общности имущества, справед­ливости и равенства»[38]. Характерно, что при этом они обычно резко отри­цательно относились к попыткам большевистских властей насадить такого рода хозяйства сверху, считая их вмешательством в дела общины-«мира».

Н.И.Махно, активно участвовавший в создании коммун на востоке Украи­ны, вспоминал: «...Некоторые крестьяне и рабочие, организовавшиеся еще с осени в сельскохозяйственные коммуны, оставляя села и деревни, со всеми своими семьями выезжали в бывшие помещичьи именья <...> Они поселялись там <...> Сельскохозяйственные коммуны организованы были в большинстве случаев с крестьянами, в меньшинстве состав коммун был смешанным: крестьяне с рабочими. Организация их основывалась на ра­венстве и солидарности сочленов. Все члены... - мужчины и женщины - совершенно сознательно относились к делу, будь то в поле или на дворо­вой работе <...> Ведение хозяйства всей коммуны направлялось общими совещаниями всех членов ее. После этих совещаний каждый член, имев­ший свое определенное дело, знал, какие произвести в нем изменения <...> Каждая коммуна состояла из десятка крестьянских и рабочих семей, насчитывая по сто, двести и триста сочленов. Эти коммуны взяли себе по трудовой норме земли, т.е. столько, сколько они могли обработать своим трудом. Живой и мертвый инвентарь они получили тот, который в усадьбе был, по постановлению районных съездов земельных комитетов»[39]. Все участники трудились по мере своих сил и имели равный доступ к пользо­ванию произведенными продуктами. Лица, которым поручалось выполне­ние организационных функций, не пользовались никакими привилегиями и по выполнении этих задач должны были трудиться, как и все остальные.

Окрестное крестьянское население относилось к таким инициативам с симпатией, но выжидательно. Оно предпочитало посмотреть, как будет развиваться этот эксперимент, тем более, что военно-политическая ситуа­ция на Востоке Украины оставалась нестабильной и ненадежной.

Имелось немало случаев, когда коммунитарные инициативы возника­ли не на захваченных работниками помещичьих землях, а как результат обобществления своих хозяйственных усилий массой общинных крестьян. Так, в районе Самары, где к подобному развитию сочувственно относился губернский съезд Советов (преобладающим влиянием на нем с марта 1918 г. пользовалось леворадикальное течение эсеров-максималистов), сель­ские жители обращали в общее пользование мельницы, угодья, земли. Са­марский губернский съезд представителей уездных и волостных земель­ных отделов в марте 1918 г. потребовал произвести раздел земель так, чтобы они все были заселены. Были созваны особые районные совещания, которые занимались отводом земель в такой последовательности: в пер­вую очередь, - сельскохозяйственным коммунам, затем - товариществам, далее - сельским обществам и общественным организациям. Им также поручалось создать отделы снабжения населения сельхозорудиями и уст­роить мастерские для их ремонта. Балаковские мастерские должны были организовать производство сельскохозяйственных орудий с тем, чтобы пополнить фонды уездных прокатных пунктов машинами, которыми кре­стьяне могли пользоваться за небольшую плату. Бедняки и солдаты- инвалиды вовсе освобождались от платы за прокат. Для повышения куль­туры земледелия уездные советы и их отделы пытались создавать показа­тельные участки, фермы, опытные поля.