Борис Ельцин - Президентский марафон Страница 7

Именно тогда, летом 96-го года, я поставил своему штабу, своей администрации главную задачу. Преемственность власти. Преемственность власти через выборы. Задача эта - историческая, не имеющая прецедентов ни в новейшей, ни в прошлой истории России. В 2000 году президентом России должен стать человек, который продолжит демократические реформы в стране, который не повернет назад, к тоталитарной системе, который обеспечит движение России вперед, в цивилизованное сообщество.

Так, без лицемерия и жестко, была поставлена задача команде, которая пришла на работу в Кремль летом 1996-го. До выборов 2000-го оставалось четыре года.

Снова возвращаюсь в предвыборный год.

... Коржаков проглядел опасность. Он был уверен, что сумеет "съесть" Чубайса. На Таню просто не обратил внимания. А когда обратил, попытался выжить ее из штаба. Пошли разговоры: а почему, мол, она ходит сюда как на работу? Ей что, зарплату платят?

Начальник службы безопасности запретил Тане появляться в Кремле в брюках. Чего он добивался? Наверное, надеялся, что она вспыхнет, обидится, побежит жаловаться. А я не выношу ничего подобного. Но Таня отреагировала с юмором, в брюках ходить продолжала. В другой раз Коржаков продержал ее три часа в приемной.

Наконец, атмосфера слухов: мол, Таня заняла неподобающее ей помещение в Кремле (все это оказалось враньем) - меня вывела все-таки из себя. Я позвонил Коржакову: хорошо, не пускайте ее больше в Кремль. Александр Васильевич вызвал ее, заговорил ласково: "Таня, я, как старый друг семьи, не пускать тебя в Кремль, конечно, не могу. Но ты учти - сплетни ведь будут продолжаться... "

Он хорошо знал наши семейные отношения, нашу, ельцинскую, натуру... Но на Таню это все не подействовало. Математический склад ума и твердый характер легко и просто подсказали ей выход из этой душной, нетерпимой обстановки давления и мелочных уколов. Не замечать этого. Цель - важнее.

Коржаков с Барсуковым и Сосковцом реагировали на работу аналитической группы, социологов, телевизионщиков, то есть своих "конкурентов", довольно своеобразно. Старались с ними не общаться совсем. Запирались и никого не хотели видеть. О чем говорили между собой - не знаю.

Между тем приближался первый тур выборов.

Практически каждая предвыборная поездка превращалась в повод для моей отцовской гордости. Таня работала как вол, могла спать по три часа, проявляла немыслимое упорство в достижении результата. Могла переписывать вместе со спичрайтерами тексты выступлений десятки раз, десятки раз прорабатывать сценарии встреч или концертов. Я никогда не забуду, как готовился текст одного из моих обращений, посвященных 9 Мая. Таня подключила к работе практически всех знакомых журналистов, писателей. По иронии судьбы в основу окончательного текста был положен вариант, написанный чуть ли не самым жестким оппонентом президента Ельцина - журналистом Александром Минкиным. Обращение получилось чрезвычайно человечным и трогательным.

Я постепенно увидел, какой Таня невероятно работоспособный человек.

И еще - верный, преданный. И отцу, и своим друзьям.

Всю предвыборную команду я твердо настраивал на победу только в первом туре. Когда мне пытались приносить планы поездок, выступлений после 16 июня, связанных со вторым туром голосования, я все это возвращал без рассмотрения. "Если кто-то думает о втором туре, может отдыхать! Второго тура не будет", повторял я. Кто-то, наверное, думал, что я не до конца понимаю, какова реальная ситуация. Ничего подобного! Мне важно было передать весь свой заряд энергии, весь свой настрой тем, кто работал в моем штабе. Надо выложиться полностью, до конца - тогда будет результат.

Первый тур. Итоги: я - на первом месте, Зюганов, с небольшим отрывом, на втором, Лебедь - на третьем. Во второй тур выходят Ельцин и Зюганов.

Уже 17 июня, в семь утра, я собрал аналитическую группу в Кремле. Войдя в кабинет, увидел, что все напряженно ждут, что я скажу. Буду раздражен, расстроен? Брошу что-то резкое?.. Посмотрел на них, улыбнулся: "Ну что, работа неплохая. Докладывайте план наших действий на второй тур. Будем побеждать".

Накануне второго тура президентских выборов Коржаков решил нанести свой ответный удар. 19 июня, в семнадцать часов, на проходной Белого дома служба безопасности президента задержала двух членов предвыборного штаба. Их обвинили в хищении денег. Коржаков давно искал повод для скандала. И наконец нашел.

В восемь утра 20 июня я назначил встречу Коржакову и Барсукову, руководителю ФСБ. В девять утра - встречу с Черномырдиным. Затем - с Чубайсом.

... А рано утром Таня рассказала мне, что происходило этой ночью. Об аресте членов предвыборного штаба Евстафьева и Лисовского она узнала от Валентина Юмашева. Затем ей домой звонили Чубайс, Илюшин. В двенадцать ночи она сама позвонила Коржакову. Он посоветовал ей дождаться утра и не вмешиваться.

... И тогда Таня поехала, уже около часа ночи, в офис "ЛогоВАЗа", где собрались большинство членов аналитической группы и просто сочувствующие Немцов, Гусинский, журналисты, телевизионщики. Охрана сообщила, что на крышах дежурят снайперы, а вокруг здания - сотрудники спецслужб. Всем казалось, что Коржаков и Барсуков никого оттуда не выпустят.

Таня сидела там до пяти утра, пила кофе, успокаивала всех: не бойтесь. И она была права. Ни арест, ни какая-либо провокация были невозможны, пока в офисе находилась она.

Кстати, довольно часто я возвращаюсь мысленно к этому эпизоду. Если бы те люди, которых Таня в ту ночь практически прикрывала собой, то есть Березовский, Гусинский, Малашенко, помнили об этом и в дальнейшем... Если бы они умели поступаться своими интересами, своим самолюбием! Но к сожалению, в политике чаще всего живут люди с короткой памятью.

Именно тогда я понял, что Коржаков окончательно присвоил себе функции и прокуратуры, и суда, и вообще всех правоохранительных органов - по его приказу люди в масках готовы были "положить лицом на асфальт" любого, кто не нравился главному охраннику, кто, по его мнению, нарушал некие, одному ему ведомые, правила игры. Претензий к Коржакову накопилось достаточно. Он давно перешел все границы дозволенного начальнику службы безопасности.

Утром я принял окончательное решение. Коржаков, Барсуков, Сосковец по моему приказу написали прошение об отставке. В дальнейшем проверка показала: состава преступления в действиях Лисовского и Евстафьева, заместителей Чубайса по работе в предвыборном штабе, не было. Все обвинения оказались необоснованными.

Однако увольнение Коржакова, Барсукова и Сосковца не было следствием только этого скандала. Длительное противостояние здоровых сил и тех, кто шел на провокации, чтобы захватить власть в предвыборном штабе, наконец перешло в открытый конфликт. И я разрешил его.

... После выборов Таню, как обычно, приглашали на совещания в Кремль. И однажды ко мне зашел Чубайс (он к тому времени был уже руководителем президентской администрации) и попросил: давайте определим Танин статус, в качестве кого она работает в Кремле.

Действительно - какой ее статус? Работа сложнейшего государственного механизма никаких вольностей не терпит. Традиции "семейного" управления страной нам, конечно, не подходят. У меня с государством четкий контракт, прописанный в Конституции. Доработаю - и до свидания. А у нее?.. На душе было тоскливо. Очень не хотелось лишаться ее незаметной, но такой нужной поддержки.

У нормального человека, думал я, интересы дела должны быть отдельно, семья отдельно. Но в конце концов, этот партийный домострой тоже часть советского образа жизни. И я со своими взглядами уже устарел, наверное. Танино желание помочь, защитить меня - ну что в том плохого? Нормальное чувство дочери. Почему я должен ее отталкивать?

И тут я вспомнил, что такой прецедент в Европе где-то есть... Точно, есть!

Клод Ширак, дочь президента Франции. Именно она стала его советником во время президентских выборов. Она помогла ему избавиться от ненужных слов, от неестественной манеры держаться, нашла хороших имиджмейкеров. Я тут же позвонил Жаку, попросил помочь Тане встретиться с Клод, так сказать, "для обмена опытом". Он отреагировал тепло, сказал что-то вроде: "Борис, вы об этом не пожалеете".

Таня и Клод встретились в резиденции Ширака. Им было легко разговаривать, никакого напряжения не возникло: почти ровесницы, поняли друг друга с полуслова. Клод подробно расспросила Таню об избирательной кампании 96-го года, о работе аналитической группы. Кстати, некоторые детали удивили Клод. Оказалось, в каких-то вещах мы более продвинуты, чем французы: в

частности в интенсивности социологического анализа. Например, наши социологи проводили опрос и до моей предвыборной поездки в регион, и после. Они замеряли реакцию слушателей после радиообращений президента и так далее.

Клод, в свою очередь, рассказала Тане, как она работает в структуре администрации французского президента (в ее сферу входила группа по связям с общественностью), как она и ее коллеги готовят поездки Ширака. Таня поинтересовалась: а как отнеслись французы к ее назначению на официальный пост? Оказалось, что и дочь французского президента мучили в свое время те же проблемы, те же сомнения. Клод Ширак тоже почувствовала негативную реакцию общественного мнения, о ней тоже писали несправедливые критические статьи. "Но ты не обращай внимания, - посоветовала она. - К женщинам, которые находятся рядом с президентом, всегда так придирчиво относятся. Думаешь, моей маме легко? Привыкнут. Просто привыкнут, и все".