Лев Демин - Семен Дежнев Страница 7

Отдадим должное мужеству и героизму английских, голландских и иных западных полярных мореплавателей. Склоним голову перед прахом Баренца, чье имя заслуженно носит Баренцево море. Но не станем забывать и другого. Все эти люди выступали как разведчики лондонских и амстердамских толстосумов. Их страсть к обогащению, жажда наживы заставляла вести поиски новых торговых путей, богатых земель, объектов своей будущей колониальной экспансии. Во время польско-шведской интервенции немецкий авантюрист Генрих Штаден, долго живший в Москве, предлагал германскому императору Рудольфу II и шведскому королю Юхану III план завоевания России путем нанесения ей удара с Севера. По его мнению, для осуществления такого плана было бы достаточно двухсот кораблей с двумястами орудий и несколько десятков тысяч солдат, а ослабленное войной, усобицами и голодом Русское государство не сможет противостоять завоевателям

Власти Московского государства видели угрозу и тревожились, даже принимали меры, чтобы оградить свои государственные интересы. Закрытие в 1627 году морского пути к Мангазее можно расценивать как протекционистское мероприятие, имевшее целью предотвратить проникновение иностранцев в Северную Сибирь Мангазейский ход не мог надежно контролироваться правительством, и поэтому много пушнины беспошлинно уходило за границу.

Не зря тревожились московские власти, а с ними и холмогорские, устюжские и столичные купцы Спешили с заселением и освоением сибирских просторов посылали смелых землепроходцев в новые экспедиции которые уходили все дальше и дальше на восток открывали все новые и новые реки, земли и хребты приближаясь к Тихому океану. Инициатива этого продвижения на восток принадлежала как центральной власти, так и промышленным и торговым людям Сибири представлявшим интересы крупных торговых домов страны.

А в воеводской канцелярии Великого Устюга подьячие скрипели гусиными перьями, выводили каллиграфическим почерком с завитушками на толстой шершавой бумаге имена. Дошла очередь и до Семена. Семейка сын Иванов, по прозванию Дежнев, из волости лет от роду… Подьячий старательно выводил буквы и дойдя до последней, поставил замысловатую загогулину Людей отбирали на сибирскую службу не слишком придирчиво. Лишь бы увечным и хилым не был или беглым ворюгой, разыскиваемым сыскными приставами Разве насытишь Сибирь — прорву бездонную людишками? Просят людишек сибирские воеводы, слезно просят Нужны они и Тобольску, и Тюмени, и Березову, и Енисейску, и Томску, и Кузнецку, и далекому Туруханску. Все новые и новые города и остроги основываются русскими людьми по мере их продвижения на восток.

Наступил день проводов. Последний торжественный смотр на главной площади города. Выстроились шеренгами молодцы один к одному, рослы, плечисты. Кто статью не вышел, того в заднюю шеренгу, чтоб общего благолепия не портил. А вокруг толпятся горожане: мастеровые торговые, приказные, духовенство. В пестрой толпе мелькают и сермяги «гулящих людей», и рубища нищих, и форменные кафтаны стражников, и купеческая одежка из доброго сукна, и женские кацавейки и черные поповские рясы. Вышел на красное крыльцо воеводского дома сам воевода медленной тяжелой поступью, как и положено по его высокому сану. За ним дьяки, сотники, соборный протопоп в полном облачении с дьяконом. Въедливо оглядел шеренги воевода, остался доволен статью поморских парней и мужиков. Сказал короткое напутственное слово. Служите царю нашему батюшке Михаилу Федоровичу, и отечеству, бога не забывайте, воровством не соблазняйтесь. Потом поп осенил крестом поморов, прочитал молитву за здравие путников. Дьякон вторил ему густым громогласным басом. Всхлипнули бабы и девки, те, что провожали своих близких. Кто-то запричитал высоким визгливым голосом. Воевода махнул рукой — в путь, служилые.

Шагали нестройной колонной по узким, кривым улицам. Выходя из города через ворота одной из бревенчатых башен, истово крестились на надвратный образ. Толпа горожан провожала отъезжающих до Сухоны, где стояли на причале лодки и лодьи. Зареванная старуха повисла на плече у сына, голосила. Ей вторили из толпы. Сломалась шеренга, смешалась с толпой горожан. Засуетились приставы с секирами, пытаясь навести порядок, ругались матерно. Но тщетно. Взвыли бабы все разом как по покойникам. Удастся ли когда-нибудь еще раз свидеться с сыном, братом, другом сердечным? Напоследок расщедрилось купечество, выставило бочонки хмельной браги. Гуляй, братва

Погрузились в лодки и лодьи с нехитрым своим дорожным скарбом. Тронулись в путь. А толпа еще долго стояла на берегу и смотрела вслед удалявшимся суденышкам, пока не скрылись они за поворотом реки.

3. ДОРОГА В СИБИРЬ

Отряд выходил из Великого Устюга весной, по высокой воде. Из документов известно, что осенью 1630 года сто пятьдесят мужиков, завербованных на службу в Сибирь прошли через Верхотурье в Тобольск. Были те мужики из самого Устюга и других северных районов. Мы предполагаем, что среди них мог оказаться и Семен Дежнев.

Многие недели и месяцы продолжался путь до Тобольска. Сперва шли Двиной, потом ее правым притоком Вычегдой мимо Соли Вычегодской. Еще в начале XVI века здесь поселились промышленники Строгановы из разбогатевших поморских крестьян, получившие от царя Ивана IV огромные земельные владения по рекам Каме и Чусовой. Они завели солеваренный промысел, развивали в своих вотчинах земледелие, пушной и рыболовный промысел, добычу руды. Семья Строгановых принимала непосредственное участие в организации в 1581 году похода Ермака. В XVI–XVII веках Соль Вычегодская становится важным экономическим и культурным центром Севера России, здесь процветали иконопись (Строгановская школа), различные художественные ремесла, торговля солью, железом, мехами. На берегу Вычегды возвышался величественный каменный Благовещенский собор, построенный еще в конце XVI века.

Из Вычегды поднялись по ее левому притоку Сы-соле до Кайгородка. Оттуда лесными дорогами выходили на верхнюю Каму. Спускались по ней до Соликамска, где, очевидно, устраивался большой привал, пополнялись съестные припасы. Жители города издавна занимались соляным промыслом. В самом городе можно увидеть огромные бревенчатые амбары соляных варниц. Соликамск или Соль Камская, обеспечивал в XVII веке более половины всех потребностей страны в соли. Здесь сложились богатые и влиятельные династии купцов и промышленников, связанных с добычей и продажей соли. Город также приобретает важное значение, как промежуточный торговый пункт на пути из европейской части страны в Сибирь.

Дальнейший путь шел вверх по Усолке, притоку Камы затем по другим небольшим речкам камского бассейна через перевал у Павдинского камня. За перевалом находилась деревня Подпавдинские избушки. Дорога спускалась по восточному склону Уральского хребта пересекала речку Павлу, приток Ляли, в свою очередь впадавшую в Сосьву, далее переходила через Лялю и вдоль реки Мостовой, притока Туры, выходила к Верхотурью. Все эти реки принадлежали уже к обскому бассейну.

Еще царь Борис Годунов направил грамоту верхо-турскому воеводе Василию Головину с предписанием осуществить починку дороги между Соликамском и Верхотурьем длиною в 263 версты. Царь повелевал мостить гать на топких местах, делать новую дорогу лучше и шире старой, чтоб не было на ней пней. Воевода согнал окрестных мужиков, русских и пермяков, и заставил настилать гать, строить мосты через ручьи и реки, корчевать пни, расчищать завалы. Всего было построено семь мостов. В дальнейшем на местное население возлагалась тяжелая дорожная повинность. Местные крестьяне были обязаны поставлять лошадей и подводы для проходивших по дороге отрядов, сопровождать грузы.

Время от времени, по распоряжению верхотурского воеводы, дорога чинилась, обновлялась прогнившая гать расчищались лесные завалы, засыпались камнем и песком выбоины. Но проходило некоторое время и сносто весенним паводком мосты, подгнивала и ветшала гать Р> шились на дорожную просеку старые деревья В распоряжении воеводы не было людской силы, чтобы регулярно поддерживать дорогу в сносном состоянии. Места здесь считались сравнительно малонаселенными. В одном документе 1619 года можно прочитать относительно состояния злополучной дороги. «Мосты все погнили, и по рекам водою посносило, и кореньи отопталася… и дорогу заломило лесами большими» В более позднем документе говорится: «Грязи и болота непроходимые». Это делало дорогу почти недоступной для передвижения в дождливую осеннюю пору и в весеннюю распутицу. Поэтому путем из Соли Камской на Верхотурье предпочитали пользоваться либо в сухое летнее время, либо зимой. В зимние месяцы это расстояние удавалось покрыть за восемь дней. «А в которое время и дорога попортится, ино ден в девять или десять», В Верхотурье ожидали вскрытия сибирских рек, чтобы продолжать путь водой.