Александр Путятин - Огнем и мечом. Россия между «польским орлом» и «шведским львом». 1512-1634 гг. Страница 7

Правительство Елены действовало быстро и решительно. Иван Овчина с московской ратью настиг мятежников около Старой Руссы. Андрей Иванович вел себя как обычно: трусливо, бесхребетно и глупо. Сначала он согласился на переговоры, потом поверил клятве Овчины, что если они вместе поедут в Москву, то там ни один волос не упадет с головы Старицкого-князя. Очевидно, Елена очень любила своего фаворита, потому что она не допустила нарушения клятвы. Более того, выполнила ее условия буквально: когда князя Андрея заковали в цепи, на голову ему надели «тяжелую шляпу железную», предшественницу знаменитой «железной маски» времен Людовика XIV. Через полгода Андрей Иванович умер в темнице, так и не уронив на каменный пол не единого волоса со своей мятежной головы. В отношении его бояр, советников и слуг Иван Овчина обещаний не давал, а потому их пытали и казнили без церемоний. К примеру, тех детей боярских, что явились на зов Андрея Старицкого, повесили как изменников на Новгородской дороге.

Рассказывая о том времени, Н.М.Карамзин писал: «Таким образом в четыре года Еленина правления именем юного Великого Князя умертвили двух единоутробных братьев его отца и дядю матери… Елена предавалась в одно время и нежностям беззаконной любви, и свирепству кровожадной злобы!»{6} Расправы матери-регентши с ближней родней Ивана IV не устранили угрозы ее власти. Просто кандидатов на престол сменили претенденты на регентство. На авансцену беспринципной борьбы выдвинулись ведущие кланы московских бояр, в первую очередь — князья Шуйские и Вельские.

3 апреля 1538 года Елена Глинская внезапно умерла. Немецкий барон Герберштейн, живший в те годы в Москве, утверждал в своих записках, что ее отравили. Версия эта кажется вполне обоснованной: мать Ивана IV была еще довольно молодой женщиной и никогда не жаловалась на здоровье. Зато своими непродуманными действиями она разрушила сложившуюся при Иване III систему взаимного сдерживания боярских родов. Результаты не замедлили последовать — ее семилетний сын Иван IV не только остался круглым сиротой, но и попал в самую гущу ожесточенной борьбы за власть. В жизни мальчика отныне не было материнской любви и ласки, заботливых сюсюканий нянюшек и воспитательниц. Зато в нее пришел ад дворцовых интриг, где все враждовали со всеми, где ежедневно и ежечасно предавали и подличали, где не было ничего постоянного, кроме звериной злобы, распрей, предательств, пыток и смерти.

Первыми власть над государством захватили Шуйские, старшие из потомков суздальско-нижегородских князей, возглавлявшие «клан потомков Рюрика». Уже на седьмой день после смерти Елены по приказу Василия Шуйского арестовали двух самых близких ей людей: Ивана Овчину и Аграфену Челяднину. Бывшего фаворита заковали в «железо» и уморили голодом в темнице, а Челяднину отвезли на постриг в Каргопольский монастырь. Одновременно отправился в тюрьму и князь Иван Вельский, возглавлявший боярский «клан потомков Гедимина». Реальных конкурентов у нового регента не осталось…

Однако торжество Шуйских оказалось хоть и полным, но кратковременным. После смерти Василия на роль правителя заступил его младший брат Иван. Он не обладал ни умом, ни прозорливостью старшего. А главное, не умел строить отношения с помощниками и союзниками. Довольно быстро Иван Шуйский рассорился с думскими боярами и митрополитом. Конечно, бояр он приструнил, а митрополита Даниила отрешил от власти, поставив на его место троицкого игумена Иоасафа. Однако добился этим лишь того, что недовольные перешли от громкого ропота к тихим заговорам. Иоасаф вскоре покинул лагерь Шуйского и поддержал его врагов. В результате в 1540 году власть захватил вышедший из тюрьмы Иван Вельский. Шуйский вынужден был уехать во Владимир. Спустя два года он вернулся в Москву с вооруженным отрядом верных людей. Иван Вельский отправился в заточение на Белоозеро, где вскоре был задушен. Его сторонников разогнали по ссылкам. Иоасаф лишился сана, а на метрополию Шуйские возвели новгородского владыку Макария.

Вся эта ожесточенная борьба за власть протекала на глазах у малолетнего Ивана IV. Историки расходятся в оценках: насколько сильно повлияла она на формирование характера первого русского царя. Кто-то считает, что большинство переворотов никак не задевало детскую душу, поскольку мальчик не мог понимать, что именно вокруг него происходит. Однако многие сходятся на том, что ни одна из безобразных историй не прошла даром для психики юного государя. И с этим трудно не согласиться. Если кровавых сцен времен «восцарения» Елены юный Иван мог и не видеть, то после смерти Глинской он лишился мамки-воспитательницы, Аграфены Челядниной, с которой до того практически не разлучался. Из дворца исчезло все окружение правительницы Елены, и восьмилетний ребенок не мог этого не заметить…

Как большинство одаренных детей, Иван IV был очень впечатлительным. По свидетельству современников, он легко переходил от радости к гневу, от веселья к глухой тоске и все принимал близко к сердцу. За таким ребенком нужно было смотреть заботливо и внимательно, вовремя сдерживая его горячий и крутой нрав. Но захватившие власть бояре заботились лишь о сиюминутных выгодах для себя и своих родов. Ворвавшись во дворец, очередная группа заговорщиков хватала, избивала, а иногда даже убивала людей, близких юному государю, несмотря на его просьбы пощадить того или иного боярина. В присутствии Ивана временщики оскорбляли память его покойных родителей, присваивали себе вещи великокняжеской семьи. Все это порождало в сердце ребенка досаду, гнев, скрытую злобу, вызывало стремление уединиться от бояр, уйти от этой мерзкой жизни в иной, более совершенный мир. Иван рано начал читать, и вскоре книги стали для него настоящей страстью… Неуемная жажда знаний в сочетании с выдающимися природными способностями позже сделали государя Ивана Васильевича одним из самых образованных правителей своего века…

А тем временем наступила пора новых переговоров с Литвой. Срок пятилетнего перемирия, заключенного в 1537 году, подходил к концу. Обе стороны все это время строго его соблюдали. Россия была занята внутренними проблемами, а кроме того, ее часто беспокоили дела соседней Казани. Литва и Польша сильно страдали от крымских набегов, к тому же Сигизмунд I был стар и болен. Он устал от походов и боев. Паны повоевать были не прочь, но собирать деньги на армию категорически отказывались.

В итоге ровно день в день по истечении срока договора, 25 марта 1542 года, королевские послы подписали в Москве соглашение о продлении перемирия на семь лет. Ивану IV в то время шел уже двенадцатый год. И он, естественно, присутствовал на официальных церемониях. Наблюдательный подросток не мог не заметить, как преображаются в это время ненавистные временщики. Их публичная покорность наводила Ивана IV на мысль, что власть по праву принадлежит ему, а не боярам, что они незаконно присвоили себе право распоряжаться ею, воспользовавшись юным возрастом великого князя.

К этому времени он уже успел привыкнуть к сценам насилия и произвола. Мстительность и злоба окружающих больше не пугали Ивана, как раньше. Выросший в гуще интриг юноша стал равнодушен к чужой боли. Сначала он мучил кошек и собак. Чуть позже начал развлекаться тем, что давил конем встречных прохожих, забавляясь их страхом и криками. Недалекие и корыстные воспитатели не удерживали юношу от подобных «забав». Наоборот, восхваляли его за «храбрость» и «мужество». Очень похоже, что бояре специально «натаскивали» своего юного государя, разжигали в нем низменные инстинкты. Детскую жестокость Ивана они хотели использовать как оружие против своих личных врагов.

Результаты «воспитания» не замедлили сказаться. Свой первый в жизни смертный приговор Иван IV вынес, когда ему только-только исполнилось 13 лет. Увлеченные борьбой с «кланом потомков Гедимина» Шуйские совсем забыли о притихших на время Глинских. А те спокойно ждали своего часа. И дождались! В конце 1543 года по наущению родственников матери Иван IV приказал схватить Андрея Шуйского и отдать на растерзание псарям. Временщик, если уж быть честным, вполне заслужил такую участь: еще не прошло и полугода, как он со своими сторонниками (прямо в Думе и на глазах у великого князя) точно так же пытался расправиться с боярином Воронцовым{7}. Но не стоит думать, что после этого убийства закончилось боярское правление. Совсем нет. Просто Шуйских у руля государства сменили Глинские.

В результате стало только хуже. При дворе еще больше расцвели раболепие и беззаконие. Злоупотребления властью достигли невиданных размеров. В народе тем временем росло недовольство боярскими интригами и распрями. Крестьяне и горожане все чаще спасались от произвола бегством на окраины. В центре и на местах резко выросло число «татебных» и «разбойных» дел. В управлении страной царили бестолковщина и некомпетентность. Особенно ярко они проявились в последние дни правления Глинских, во время пожара Москвы 1547 года, самого разрушительного за всю историю ее существования.