Милла Коскинен - О прекрасных дамах и благородных рыцарях Страница 7

Что касается дочерей, то их положение в семье ничем не отличалось от положения сыновей. До совершеннолетия (12 лет для девочек и 14 для мальчиков) они вообще не рассматривались юридически независимыми личностями, то есть находились в полной власти своих родителей или опекунов. И будущее детей решалось так, как это соответствовало планам и амбициям их родителей с учетом, разумеется, блага ребенка.

Так что «место женщины» в структуре средневековой Англии определялось, скорее, особенностями ситуации, в которой женщина оказывалась, и особенностями ее характера, нежели какими-то определенными законом рамками, которым женщина была обязана соответствовать. В большинстве случаев девочка вырастала в женщину, естественно впитывая те социальные правила, по которым жили женщины вокруг нее и которым ее учили. От женщины ожидалось, что она, в первую очередь, как минимум не уронит честь своей семьи и честь семьи супруга, когда придет время жить своим домом. Что она будет обладать достаточными навыками и манерами, чтобы не оказаться среди других пресловутой черной вороной в стае белых лебедей. И что она, наконец, сумеет стать достойным партнером своему мужу, чтобы успешно разделить его ношу и заботы. Разумеется, реальная жизнь в этот обязательный минимум набора достоинств вносила свои коррективы.

В качестве примеров тех самых внесенных жизнью корректив хорошо подходят жизни двух английских королев, Маргарет Анжуйской, супруги короля Генриха VI, и Элеаноры Кастильской, супруги Эдварда I.

Маргарет Анжуйская прибыла в Англию пятнадцатилетней девочкой, воспитанной своей матерью, королевой Неаполитанской, потому что батюшка будущей королевы, герцог Рене Добрый, то воевал, то был в плену. Герцогиня Изабелла, таким образом, правила вполне суверенно, как мужчина, без всяких скидок на женскую слабость. Бабка Маргарет, Иоланда Арагонская, была царствующей королевой Арагона, титулярной королевой-консортом Неаполя, герцогиней Анжу и прочее, и прочее. Это Иоланда дала денег армии Жанны д’Арк, обеспечив конечный триумф французов в Столетней войне, это Иоланда, по сути, сделала Шарля VII королем, не чураясь решительных действий в формировании окружения Шарля, используя информацию, получаемую от любовниц фаворитов дофина, убирая, при надобности, противников физически. Вот в какой среде была воспитана Маргарет Анжуйская.

Замуж за короля Генриха VI Маргарет выдавали по чисто политическим соображениям. Его отец, король-легенда Генри V, сделал то, о чем мечтали английские короли с времен Эдварда III. Он стал наследником короля Франции. И его сын был коронован в Нотр-Дам 17 декабря 1430 года.

Маргарет выдавали, таким образом, за короля Англии и Франции, и это была хорошая партия, хотя и требующая от новобрачной незаурядной дипломатичности. Но в реальности, к моменту ее замужества, дела англичан в завоеванных предыдущим поколением районах Франции шли неважно. Да и в самой Англии дела шли из рук вон плохо.

По политическим соображениям женили и самого короля Генриха VI. Не то чтобы в этом было что-то необычное, нет. Брак короля в принципе всегда был скорее альянсом, нежели союзом сердец, хотя с женами Плантагенетам обычно везло. Необычным в ситуации было то, что вопрос о браке короля и союзниках решали две враждующие между собой придворные фракции. К тому моменту, как в планах прозвучало имя Маргарет Анжуйской, некоторое количество невест уже обсудили. И дочь нового Императора Священной Римской Империи Альберта II (очевидно, это была Анна, родившаяся в 1432), и дочь Шарля VII Французского (очевидно, речь шла о Катерине, родившейся в 1428), и даже дочь Арманьяка (у него была только одна дочь, Бона, которая родилась в 1435).

В 1442 году сэр Роберт Руз и Томас Бэкингтон были подряжены начать переговоры и поручили некоему художнику по имени Ганс нарисовать правдивые портреты вышеупомянутых леди, чтобы король мог сделать выбор. Невеста Арманьяк отпала практически сразу: армия Шарля VII бродила у самых границ бывшего сенешаля Франции, и он страшно боялся открыто заявить себя союзником англичан, которые, не став вдаваться в тонкости, просто оскорбились. Этого брака особенно желал дядя короля, Хэмфри Глостер, который не воспринял легко крушение своего плана, заподозрив за этим крушением происки врагов. И здесь в общую картину вступил еще один персонаж, Уильям де ла Поль, граф Саффолк, который не без протекции другого могущественного вельможи, кардинала Бьюфорта, стал очень близким для молодого короля человеком. Глостер к 1442 году уже неоднократно пытался Бьюфорта свалить, но потерпел сокрушительное поражение. Именно через Саффолка кардинал Бьюфорт, который тоже приходился королю дядей, предложил племяннику портрет Маргарет, дочери Рене Анжуйского.

Красоту Маргарет славили тогда по всей Франции, но о членах могущественных семейств вообще принято говорить в превосходной форме, а внучка Иоланды Арагонской входила, несомненно, в ряды элиты на брачном рынке Европы. В любом случае невинный душой, сердцем и телом Генрих немедленно объявил, что он глубоко влюбился в портрет леди.

Честно говоря, подозрения Хэмфри Глостера имели под собой солидную основу: кардиналу Бьюфорту на Маргарет указал не кто иной, как герцог Орлеанский, бывший пленник Англии, увидевший в этом браке двойную возможность. Во-первых, Маргарет была близкой родней Шарля Французского, и ее брак с английским королем принес бы обеим странам мир, на котором уже настаивал сам Святейший Престол в Ватикане. Во-вторых, Маргарет с детства имела довольно сильный характер, и была, несомненно, умна, что делало из нее идеальную спутницу слабому и витающему в собственных образовательных прожектах Генриху. Кардинал увидел третий плюс: умна-то умна, с характером-то с характером, но молода и неопытна, и, как истинная католичка, будет искать утешения в трудностях именно у него.

Хэмфри, герцог Глостерский. Рисунок XV век

И вышло так, что еще до того, как нога Маргарет Анжуйской ступила на английскую землю, ее репутации уже был нанесен ущерб: Хэмфри Глостер, не могущий себе больше позволить ущипнуть кардинала, распустил сплетню, что Саффолк пылко влюблен в принцессу и поэтому хочет ее в Англию – понятно, с какой целью. Саффолку было в тот момент за пятьдесят, он был вполне счастливо женат на своей великолепной Алис Чосер, которую боготворил и уважал, так что вряд ли ему подобная любовь могла прийти в голову. Но сплетня была запущена и вскоре зажила собственной жизнью. Ведь это Саффолк подготовил почву для брака, рассказывая королю о Маргарет Анжуйской, Саффолк дал королю ее портрет, и Саффолк заключал брачный договор. И Саффолк действительно попал с королевской женитьбой в ловушку. Только не в ту, на которую намекал Глостер. Ловушку Саффолку расставил старый лис Рене Анжу. Невзирая на громкие титулы короля Неаполя, Сицилии, Иерусалима и Арагона, графа Прованса, и герцога Бара и Лотарингии, владел Рене только совсем небольшой территорией и держал свой двор в Нанси. И вот когда договорившийся уже со всеми сторонами Саффолк прибыл в Нанси с официальным предложением, Рене вдруг заявил, что рыцарская честь не позволяет ему отдать свою дочь за короля Англии, который владеет исконными землями семьи Рене: Анжу и Меном. То есть, проще говоря: отдайте мне и Франции Анжу и Мен – и получите дочку. К Рене присоединяется Шарль VII: отдайте Рене и Франции Анжу и Мен, и получите дочку Рене себе в королевы и мир с Францией.

И Саффолк согласился на обмен. Тем более что у него был мандат парламента, подтверждающий любые его действия. Как к такому договору отнесутся в Англии, он прекрасно знал, поэтому брачный договор держался в строжайшем секрете. В 1445 Саффолк от лица короля заключил брак по доверенности с Маргарет Анжуйской в Нанси, с Францией был заключен двухлетний мир, и Саффолк с женой доставили новую королеву на английскую границу, где ее встретил Ричард Йорк, который тогда был наместником короля во Франции. Собственно, именно жены Саффолка и Йорка и стали единственными знакомыми дамами для пятнадцатилетней принцессы, и эта дружба выдержала немалые испытания в будущем. Потому что и Алис Чосер, и Сесили Йорк относились именно к тому типу женщин, которых Маргарет привыкла уважать в собственной семье. Разница была в том, что и Алис, и Сесили были замужем за мужчинами могущественными, деятельными и энергичными, полностью соответствующими средневековым представлениям о том, каким должен быть настоящий мужчина. А мужем Маргарет стал человек «не от мира сего», обладающий лишь формальной властью.

23 апреля 1445 года Маргарет Анжуйская была обвенчана с 23-летним Генрихом VI в Тичфилд Эбби епископом Салсбери, который был исповедником Генриха. Тогда она еще не знала, что для церемонии лошадей пришлось занять у епископа, а деньги выпросить у парламента, потому что сам король был абсолютно разорен, и казна королевства пуста. Вряд ли умная Маргарет также имела представление о том, как работает система английской ограниченной монархии. 28 мая королевская чета торжественно въехала в Лондон, где народ, ничего не знающий об условиях брачного договора, встретил красивую королеву с большим энтузиазмом и с маргаритками на шляпах (в честь ее имени). Парламент тоже ничего не знал, но о многом догадывался, поэтому там энтузиазма было гораздо меньше. Королеву короновали 30 мая с большой пышностью – и в долг, разумеется.