Любовь Воробьёва - Прибалтика на разломах международного соперничества. От нашествия крестоносцев до Тартуского мира 1920 г. Страница 7

Хотя по просьбе эстонцев Владимиро-Суздальский великий князь Юрий Всеволодович, будучи заинтересован в охране политических и торговых интересов Руси в прибалтийских землях, послал войска в Юрьев, а затем в Отепя, переломить ситуацию, несмотря на отдельные тактические успехи, всё же не удалось. Об этом свидетельствует поход русских войск и эстонских ополченцев на Ревель. Хотя это и был самый крупный поход русских войск в Эстонии, но хорошо укреплённый и имевший многочисленный гарнизон Ревель с ходу взять не удалось, а его осада затянулась. А поскольку русские войска всегда спешили вернуться домой до осенней распутицы, осаду пришлось снять и уйти.

Последним очагом сопротивления против немецких и датских завоевателей оставался Юрьев. Отсюда совершались набеги на захваченные врагом территории, сюда же стекались эстонские воины из земель, где восстание было подавлено. Чтобы усилить оборону Юрьева и закрепить здесь свою власть Новгород прислал храброго князя Вячко, прославившегося своей борьбой против епископа и ордена в Кокнесе.

Вначале епископ Альберт при посредничестве своих послов пытался уговорить князя не бороться на стороне эстонцев. Но Вячко, надеясь на помощь Новгорода и русских князей, ответил отказом. Тогда епископ двинул на Юрьев все имевшиеся в наличии силы: рыцарей ордена, епископских воинов, купцов, жителей Риги, а также отряды покорённых ливов и латгалов. 15 августа началась осада Юрьева. Когда предпринятые меры (метание в крепость из осадной башни камней, сосудов с горючей жидкостью, раскалённого железа, непрерывный шум и крики по ночам) не возымели действия, немцы вторично предложили князю Вячко прекратить борьбу взамен за свободный выход из крепости со своими людьми, лошадьми и имуществом. Русский князь и на этот раз ответил отказом. Тогда, стремясь опередить прибытие дополнительных войск из Новгорода, немцы начали штурм. Русские и эстонские защитники крепости не щадили себя. Каждая пядь отвоёванной земли доставалась неприятелю ценой больших потерь. В этих боях, сопротивляясь до последнего человека, погиб князь Вячко и пали все его воины. Немцы оставили в живых только одного суздальца, и то для того, чтобы он сообщил своему князю о поражении. Новгородское же войско узнало о падении своего опорного пункта в Эстонии по прибытии во Псков.

В 1227 г. немцы захватили острова Муху и Сааремаа. Эстонцам, несмотря на упорное сопротивление, не удалось отстоять свои земли. В ходе долголетних войн их силы были существенно подорваны, к тому же по численности населения эстонцы уступали крестоносцам, в распоряжении которых находились людские ресурсы Германии, Дании, Швеции. Эти силы католическая Церковь непрерывным потоком направляла в Прибалтику. В отсутствие целостного государственного образования не удавался всеобщий и организованный отпор неприятелю, а это позволяло агрессору покорять эстонские земли и их население поодиночке, друг за другом, используя уже покорённые племена против непокорённых. Хотя местная племенная верхушка стояла во главе борьбы с непрошеными пришельцами, однако в её среде встречались предательские элементы, вступавшие в сговор с агрессором. Безусловно, сказывались преимущества организации профессиональных воинов над эстонским ополчением. Нельзя сбрасывать со счёта и отставание в вооружениях. Хотя в 1222 г. жители о. Сааремаа построили метательные машины по образцу немецких, в целом же, по сравнению с первоклассным для того времени вооружением крестоносцев, оружие эстонцев было примитивно и малоценно. Об этом, в частности, свидетельствует Генрих Латышский. По его словам, при взятии Юрьева (Дерпта) в 1224 г. немцы на туземное оружие не обращали внимания, но русские одежды и оружие взяли с собой до сожжения замка{7}.

Союз с Русью имел важное стратегическое значение, но, ввиду феодальной раздробленности, нередко сопровождавшейся победой местных интересов над общерусскими[7], а также в связи с татаро-монгольским вторжением[8], союз этот, несмотря на впечатляющие примеры мужества и самопожертвования русских воинов, не мог в тот период существенным образом изменить расстановку сил в Прибалтике, особенно когда в борьбу вступил Тевтонский орден.

I.8. Образование Тевтонского ордена. Перенос его деятельности из Азии в Европу

Исследователи считают: как бы прочно, благодаря стараниям епископа Альберта, германские выходцы ни утвердились в прибалтийских землях, их господство было бы неминуемо сокрушено соединенными ударами литовцев, русских и самих новокрещенцев, если бы в землях пруссов не появился знаменитый Тевтонский (или Немецкий) орден.

Тевтонский орден рыцарей Богородицы был учреждён в 1190 г. на базе общества по уходу за больными во время последних усилий крестоносцев (в ходе третьего крестового похода) удержаться в Палестине. Новые рыцари носили чёрную тунику и белый плащ с чёрным крестом на левом плече. Кроме обычных монашеских обетов, они обязывались ухаживать за больными и бороться с врагами христиан. Только немец, являющийся членом старого дворянского рода, имел право на вступление в орден. Устав его был таким же строгим, как и у меченосцев. Посвящение же в члены ордена сопровождалось такими суровыми словами: «Жестоко ошибаешься, если думаешь жить у нас спокойно и весело; наш устав — когда хочешь есть, то должен поститься, когда хочешь поститься, то должен есть; когда хочешь спать, то должен бодрствовать, когда хочешь бодрствовать, должен идти спать. Для ордена ты должен отречься от отца, от матери, от брата и сестры и в награду за это орден даст тебе хлеб, воду да рубище»{8}.

Сначала сам орден был незначителен. Всё его достояние заключалось в немногих имениях в Сирии и Палестине. Однако вскоре тевтонские рыцари, по мере распространения славы об их подвигах, получили в дар от государей европейских стран значительное недвижимое имущество. Четвёртый магистр ордена Герман Зальца (избран в 1210 г.) приобрёл для ордена обширные владения в Сицилии и Германии, принял титул великого магистра и для управления замками и поместьями в Германии назначил орденских чинов, командоров и фогтов.

Орден видел всю невозможность удержаться в Палестине и потому был готов, если бы представился удобный и достойный случай, прекратить борьбу с сарацинами и оставить своё местопребывание в Азии. И такой случай действительно представился.

Вначале (в 1211-1224 гг.) по призыву венгерского короля Андрея II орден защищал немецких колонистов в Трансильвании от куманов. Затем по приглашению герцога Мазовецкого Конрада, доведённого до отчаяния хищническими набегами пруссов (племени, родственного с литовцами и латышами) на польские земли, Тевтонский орден согласился вступить в борьбу с прусскими язычниками. Обязуясь защищать польские владения от «хищников», орден взял на своё содержание землю Холмскую (или Кульмскую). Германский император Фридрих II предоставил ордену в 1226 г. владение не только этой землёй, но и всеми другими землями, которые он отнимет у пруссов, но на правах имперского лена, вне какой-либо зависимости от мазовецких герцогов. В 1228 г. в новые владения ордена явился первый областной магистр Пруссии Герман Балк с сильным отрядом рыцарей. Разгоревшаяся с пруссами война затянулась на 55 лет, но её исход не вызывал сомнения. Против сурового язычника Западная Европа выставила столь же сурового рыцаря, к тому же обладавшего преимуществами строгой дисциплины, военного искусства и религиозного одушевления. Как и другие прибалтийские племена, пруссы, территория которых делилась на 11 областей, не были связаны друг с другом никаким политическим союзом и потому не смогли оказать соединённого, дружного сопротивления. Орден покорял их область за областью. В отличие от пруссов, орден не нёс невосполнимых потерь, поскольку ряды погибших братьев быстро замещались новыми подвижниками, готовыми пролить свою кровь под хоругвью Девы Марии и святого Георгия. После покорения Пруссии перед орденом открылось новое поле деятельности, теперь уже в Ливонии.

I.9. Соединение Ордена меченосцев и Тевтонского ордена. Угрозы для Руси

Как только Тевтонский орден вступил в пределы Пруссии (1229 г.), к великому магистру Герману Зальцу в Рим прибыли послы из Ливонии от меченосцев. Они предложили соединить оба ордена, поскольку они преследовали одну и ту же цель — борьбу с язычниками на побережье Балтийского моря. Посольство это не имело успеха. Отрицательный ответ великого магистра можно объяснить неготовностью ордена вмешиваться в ливонские дела, а также тем, что репутация ливонских меченосцев, по-видимому, не была безупречной с точки зрения Тевтонского ордена. Так что меченосцы в борьбе с туземцами и русскими должны были рассчитывать только на собственные силы. А их, как показывают последующие события, было явно недостаточно.