Феликс ШАБУЛЬДО - Земли Юго-Западной Руси в составе Великого княжества Литовского Страница 7

При последних Романовичах Галицко-Волынская Русь продолжала оставаться значительным объединительным центром в разбитой на княжеские уделы Юго-Западной Руси. Ее политическое влияние возрастало во времена, когда Галицкая и Волынская земли объединялись под властью одного из Романовичей, как это было при Юрии Львовиче, а возможно, и в последние годы княжения Льва I Даниловича. [80] В первые десятилетия XIV в. Галицко-Волынское княжество оставалось достаточно сильным, чтобы играть заметную роль в международных отношениях стран Восточной Европы и даже добиться определенных успехов в борьбе против господства Золотой Орды в кратковременный период ослабления ее военно-политического могущества. Длительная конфронтация с причерноморскими ордами, по-видимому, подорвала военно-экономический потенциал Галицко-Волынского княжества. На внутриполитической ситуации и международном положении княжества сказался также неудачный исход открытого его противоборства с усилившейся при хане Узбеке Золотой Ордой в начале 20-х гг. XIV в. Не сохранилось никаких конкретных данных, могущих дать представление о размерах и последствиях бедствия, постигшего Галицко-Волынское княжество. Но одновременная или почти одновременная гибель обоих его правителей, реальная угроза захвата их владений Золотой Ордой, о чем идет речь в известном письме польского короля к папе Иоанну XXII, наконец, более поздние сведения белорусско-литовских летописей о наличии к началу 40 гг. XIV в. ордынской администрации в Подольской земле, в том числе и на территории бывшего Галицкого Понизья, – все это косвенно свидетельствует о значительности поражения, нанесенного крупнейшему княжеству Юго-Западной Руси в 1323 г.

Опустошение ханскими войсками территории Киевского княжества в 1300 г., поражение от Золотой Орды, которое потерпело Галицко-Волынское княжество в 1323 г., продемонстрировали, что соотношение сил между Юго-Западной Русью и Золотой Ордой /24/ все еще не в пользу русских княжеств. Не лучшим образом для них складывалась и международная обстановка: в открытом противоборстве с государством чужеземных поработителей Галицко-Волынское княжество, очевидно, рассчитывало только на свои силы. Серьезные удары, нанесенные Золотой Ордой по двум крупнейшим центрам Юго-Западной Руси в первой четверти XIV в., не могли не наложить отпечаток на политическое сознание местного боярства. Как показывает дальнейший ход политического развития этого региона, и ранее отсутствовавшее единство в его феодальной среде усугубляется к середине 20-х гг. XIV в. усилением группировки, стремившейся добиться свержения золотоордынского ига при опоре на внешние силы и с сохранением собственных сословно-классовых привилегий. Одновременно происходит рост рядов сторонников программы восстановления единства всех древнерусских земель и мобилизации их сил для совместной борьбы против золотоордынского ига и внешней агрессии. Усиление обеих этих группировок происходило, видимо, за счет разуверившихся приверженцев региональной программы политического объединения, которую в Юго-Западной Руси наиболее последовательно стремилась воплотить в жизнь на протяжении более чем столетия династия Романовичей. Гибель Льва и Андрея Юрьевичей знаменовала не только пресечение династии Романовичей,[81] но и была в глазах современников весьма наглядным проявлением краха их династической программы, свидетельством невозможности добиться собственными силами объединения если не большинства земель Юго-Западной Руси, то всей территории Галицко-Волынского княжества периода его наивысшего могущества в тяжелейших условиях чужеземного ига.

Прекращение местной княжеской династии явилось дополнительным фактором, отрицательно повлиявшим на внутриполитическое и международное положение Галицко-Волынской Руси. Экономически сильное крупное галицкое боярство, ослабленное при Данииле Романовиче (1238–1264) и его ближайших преемниках, снова начинает играть ведущую роль в политической жизни Галицко-Волынской Руси, пытаясь использовать аппарат власти для закрепления своего доминирующего социально-экономического статуса. Гибель последних Романовичей способствовала также усилению захватнических устремлений правящих кругов соседних феодальных государств, использовавших это событие для вмешательства во внутренние дела Галицко-Волынской Руси. Кроме Литвы, с притязаниями на эту территорию выступили определявшие политику Польского королевства малопольские паны, феодалы Венгрии и находившиеся в дальних род- /25/ ственных связях с Романовичами князья Силезии и Мазовии. Большой интерес к Галицко-Волынской Руси проявила папская курия, как и прежде, игравшая роль вдохновителя католической феодальной агрессии в Восточной Европе. Активное участие в борьбе этих сил за земли Юго-Западной Руси, в том числе галицко-волынские, приняла также Золотая Орда, стремившаяся посредством сталкивания противоречивых интересов феодальных группировок и военных вторжений сохранить свое господство в данном регионе.

Наиболее реальным соперником Литвы в последовавшей схватке за Галицко-Волынскую Русь явилась Польша, добившаяся к тому времени заметных успехов на пути преодоления феодальной раздробленности и политического объединения своих земель. Проявлением этих успехов стала коронация в 1320 г. Владислава Локетка (1306–1333), под властью которого объединилось большинство польских земель, за исключением Мазовии, Силезии, части Куявии и Гданьского Поморья, захваченного в 1308 г. Тевтонским орденом.[82] Образование Польского национального государства осложнялось, однако, не только сопротивлением усилению королевской власти со стороны удельных князей, еще не изжитым полицентризмом польских земель, но и противодействием объединительным тенденциям со стороны постепенно усиливавшейся в Центральной Европе и претендовавшей на польский трон династии Люксембургов, а также вследствие агрессивной политики Бранденбурга и особенно Тевтонского ордена, стремившегося к захвату значительной части польской территории.

Необходимость отпора натиску враждебных внешних сил обусловила сближение Польши с Венгрией, политический союз между которыми был оформлен в 1320 г. Направленный главным образом против блокировавшихся между собой Ордена и Люксембургов, польско-венгерский союз вместе с тем сыграл немаловажную роль в реализации давних захватнических устремлений феодальной элиты обоих государств по отношению к Галицкой Руси.

Анализ источников дает возможность установить последовательность наиболее важных политических событий в Юго-Западной Руси, в результате которых ее территория была захвачена соседними феодальными государствами. Первой подверглась нападению Галицкая земля: уже летом – осенью 1323 г. в ее пределы вторглись войска Польского и Венгерского королевств.[83] Литва также предприняла попытку присоединить северную часть Галицко-Волынского княжества. Но сначала ее правящей верхушке пришлось решить вопрос об обеспечении мира на западных границах, где особую опасность для собственно литовских земель /26/ представляли почти беспрерывные опустошительные нападения крестоносцев.

С этой целью Гедимин в мае 1323 г. перевел на более реальную основу установленные им еще в конце 1322 г. дипломатические контакты со странами Западной Европы, дав свое согласие на крещение населения Литвы по католическому обряду и обещая передать спорные вопросы, существовавшие между нею и обоими Орденами, на рассмотрение папской курии.[84] В результате этих дипломатических маневров Великое княжество Литовское добилось желаемой мирной передышки на четыре последующих года. 2 октября 1323 г. в Вильно был подписан мирный договор между Литвой, Ливонским орденом, Ригой и Данией, а в следующем году под давлением папской курии военные действия против Литвы приостановил и Тевтонский орден.[85] Таким образом, лишь в октябре 1323 г. сложились благоприятные условия для наступления литовских войск на Волынь.

Датировка их похода концом 1323 г. вполне соответствует летописному известию об отходе войск Гедимина с Волыни на зимовку: "А потом на зиму шол до Берестья и з Берестья вси воиска роспустил, а сам у Берестьи зимовал".[86] Вопреки сведениям белорусско-литовских летописей и повествованию М. Стрыйковского непродолжительность похода (не более двух месяцев) как будто исключает возможность проникновения литовских войск в пределы Галицкой земли в том же 1323 г. Подобное мероприятие было бы явно нецелесообразным ввиду планировавшегося Гедимином похода против Киевского княжества.

В соответствии с белорусско-литовскими летописями, после захвата Волыни Гедимин, "собравши вси силы литовскии и жомотскии, и русскии, и поиде на други недели по Велице дни (т. е. после 15 апреля. – Авт.) на князя Станислава киевского". Киевское княжество, в состав которого в начале XIV в. входила значительная часть Среднего Поднепровья, несомненно представляло одну из главных целей экспансии литовских феодалов в Юго-Западной Руси. Несмотря на значительные разрушения, причиненные полчищами Батыя и последующими вторжениями, Киев и под игом ордынских ханов оставался в XIV–XV вв. важным экономическим, политическим и культурным центром Восточной Европы.[87] Через него проходил один из главных торговых путей из Центральной Азии в Западную Европу. Для населения различных частей Руси Киев оставался воплощением лучших традиций древнерусского наследства, символом былого политического единства русских земель. Этот фактор учитывался в Константинополе, и поэтому после перенесения в 1300 г. митрополичьей кафедры во Владимир-на-Клязьме Киев сохранил за собой номи- /27/ нальное значение религиозного центра всей Руси. Как разъяснял в 1380 г. константинопольский патриарх Нил, нельзя было стать архиереем Руси, "не получив сначала наименования по Киеву, который есть соборная церковь и главный город всей Руси".[88] Примерно также определяли значение Киева и правители Великого княжества Литовского. Например, Витовт, который на рубеже XIV–XV вв. стремился к усилению политики территориальных приобретений на Руси, отзывался о нем как о "главе всех русских земель".[89] Подчинение Киева власти великих литовских князей должно было "узаконить" их притязания на все территориальное наследство Древнерусского государства.