Вениамин Рудов - Черная Ганьча Страница 7

Когда прибежал к копне, Колосков закончил обыскивать нарушителя. Маленький, худосочный, в широких, не по росту, спортивных брюках из серой фланели и больших, с чужой ноги, светлых кедах, нарушитель уже освоился и что-то пьяненько бормотал, похоже на польском. Суров разобрал два слова:

- ...си зблондил...

Заблудился, значит.

Колосков подошел к капитану, как всегда обстоятельно и серьезно доложил, что нарушитель обыскан, никаких документов при себе не имеет, а рисунок подошвы его кед соответствует следам.

- Пьяный он, товарищ капитан. Курить просит.

- Нет у меня сигарет, - сказал Суров сердито.

- У меня целая пачка. - Мурашко вытащил "Приму".

Нарушитель затянулся, поперхнулся дымом и долго кашлял, хватаясь обеими руками за грудь и ловя воздух открытым ртом. Его трясло, как в приступе, лицо налилось кровью. Он являл собою жалкое зрелище, этот тщедушный человек неопределенного возраста. Увидев Сурова, вытянулся, вскинул два пальца к взлохмаченной голове:

- Честь, пане капитане... Од вудки розум крутки, проше пана. Дурашливо захихикал, ткнул себя пальцем в грудь: - Франэк зблондил... Качнулся к Сурову, всхлипнув, протянул руки: - Дай рэнце, пане коханый... Франэк хцэ...*

______________

* - Приветствую, капитан... От водки разум короткий... Франэк заблудился... Дай руку, дорогой... Франэк хочет...

- Угомонись, - прикрикнул на него Колосков. - Тоже мне Швейк выискался!

Пьяный с необыкновенной веселостью подхватил:

- Швейк. Як бога кохам, Швейк... Швейк зблондил... Швейк на забаве дужо вудки выпил... - Ударил себя по тощим ляжкам, пьяненько засмеялся: - Моя жонка не ве, дзе я... ха-ха-ха... жонка...*

______________

* - Швейк. Ей-богу, Швейк... Швейк заблудился... Швейк напился на вечеринке... Жена не знает, где я...

Суров огорчился: в его расчеты входило поговорить с задержанным, если удастся, прояснить вопрос со вторым следом и, пока нет дождя, организовать розыск.

В небе еще висели жаворонки, кричали на озере чибисы, но пахло дождем. Сурову показалось, будто задержанный как-то подтянулся, отрезвел и следил за пограничниками более осмысленным взглядом. Отойдя с Колосковым в сторонку, поставил ему задачу на проверку следа.

Колосков ушел.

Мурашко остался караулить задержанного, отступив от него на пару шагов и не сводя глаз. Нарушитель, свернувшись калачиком, молча лежал на траве, как бы став еще меньше ростом и протрезвев.

От шоссе долетал неумолчный гул, там текла своя жизнь: катили грузовики, мчались автобусы, легковушки - дорога работала.

Для Сурова сегодняшний день повторял пройденное - подобные ситуации складывались на границе не раз, но они не стали привычными, в каждом случае особый дух поиска воспринимался с остротой первого чувства. В поиске своего рода боевой обстановке - по-новому раскрывались характеры его подчиненных, обнаруживались скрытые до сих пор качества людей, которые он, их воспитатель и командир, конечно же, должен был знать и учитывать. Сегодня с удовлетворением думалось об Азимове: до этого парень носился со своей больной ногой так, словно был тяжело ранен, а он просто растянул сухожилие. А нынче вот другой человек предстал. Или тот же Мурашко, тюфяковатый парень, с ленцой, любитель поговорить. Сегодня же не узнать его - куда подевалась сонливость! Сегодня он впустую даже словечка не обронил.

Маленькие эти радости скрашивали Сурову жизнь, делали ее осмысленной. И хоть немного притупляли переживания из-за разрыва с женой.

Быков подъехал не от шоссе, откуда Суров ожидал его появления, а со стороны тыла, не по возрасту легко спрыгнул на землю, поправил ремень, надетый поверх кителя, сдвинул к бедру пистолет. Взгляд его надолго задержался на нарушителе, который тоже с любопытством уставился на приехавшего, однако не изменил позы - лежал как лежал, подтянув к подбородку худые коленки.

- Не велика лошадка, - немного отойдя в сторону и пожав Сурову руку, проговорил Быков с оттенком разочарования в голосе.

Суров удивленно взглянул в смуглое лицо подполковника.

- Не понял, - сказал он.

- Потом объясню. В моем представлении это был верзила двухметрового роста. Першерон! А тут - на тебе. Никогда бы не подумал, что в нем столько силы. - Быков покачал головой, достал из кармана пластмассовый портсигар и выщелкнул папиросу. - Курите.

- Спасибо, во рту от них горько. Закурю сигарету.

Они задымили с такой жадностью, будто не курили целую вечность и теперь наверстывали упущенное. Дым стлался низко, над головой, не поднимаясь кверху, висел сизой лентой - к дождю.

Суров озабоченно посмотрел на захмарившееся небо, где все еще висели жаворонки и тянули свою тонкую, как ниточка, песню, перевел взгляд на застывший в безветрии дальний лес, откуда медленно плыли тяжелые облака, и подумал, что хорошо бы до грозы успеть вернуться в подразделение, дать людям отдых и самому поспать; он прикинул, что вряд ли это удастся: раньше полудня лично он об отдыхе помышлять не должен - дел еще много.

Быков шел медленно, озираясь по сторонам, будто изучал местность.

- Разобрались со следами?

По быстрому взгляду, каким подполковник окинул его из-под густо нависших бровей, и по тому акцентированному "следами", а не "следом", Суров догадался, что подполковнику что-то известно и что оно, это "что-то", имеет прямое отношение к следу, который сейчас Колосков прорабатывает.

- Разбираюсь, товарищ подполковник. Выслал инструктора.

Быков быстро обернулся:

- Нашли второй след?

- Всего один отпечаток, на поляне. - Суров показал рукой вправо.

- Карту, - приказал Быков, садясь на траву. - Давайте по порядку.

Суров присел над расстеленной картой, принялся подробно докладывать, где обнаружил отпечаток другого следа, как шел по первому следу от Кабаньих троп, поделился мыслью относительно того, что задержанный не настолько пьян, как пробует это изобразить.

Быков перенес маршрут на свою карту.

- Совершенно верно, - сказал он. - Я не случайно назвал его лошадкой. И вы правильно решили, прикрыв заслоном выход у старой фермы. Тот, другой, которого он перенес на себе через всю пограничную полосу, как раз вышел на ваш заслон, который мы загодя сняли.

- Как сняли? Вы шутите, товарищ подполковник!

- Отнюдь. Так нужно, Суров. И о том, кроме вас и, разумеется, тех, кто в этом заинтересован из оперативных соображений, никто знать не должен. Так нужно, Суров, - повторил подполковник, поднимаясь. - Для видимости еще минут сколько там поищите - и закругляйтесь. А инструктору прикажите немедленно возвращаться.

Быков еще несколько минут пробыл с Суровым, толкуя о задержании, поинтересовался, как вели себя пограничники. Суров ждал: вот спросит о семье. Прощаясь, Быков еще раз предупредил, что отныне над заставой повиснет серьезная обстановка, потому что тот, кого беспрепятственно пропустили в тыл, может уйти из-под наблюдения.

Что тогда произойдет, Суров понимал без подробных разъяснений. С сегодняшнего дня и неизвестно до каких пор застава будет находиться в состоянии тревоги.

6

Голов не торопил шофера, но солдату как бы передалось его настроение вел машину на большой скорости, обгонял попутные, опасно сближался со встречными: разминаясь, они ударяли друг в дружку тугим спрессованным воздухом, как бы отталкиваясь.

За спиной Голова сидела жена, Ефросинья Селиверстовна, полная, рано состарившаяся женщина, мелкоглазая, с подсурмленными ресницами и модно крашеными перламутровой помадой губами. Голов ощущал на затылке ее взгляд, представлял ходящие ходуном крылья маленького - картошкой - носа между малиновых щек.

Всякий раз, когда его, депутата районного Совета, приглашали на сессию или просто по депутатским делам, у нее в районном городишке отыскивались неотложные, тоже общественные дела, которые не менее успешно решались в областном центре, где они жили. Он понимал наивность ее предлогов - просто ей хочется побыть с ним вместе "на людях". В последние годы они значительно отдалились друг от друга. Он понимал это, однако не пробовал исправить положение, наоборот, всякий раз находил предлог, чтобы не брать ее с собой в поездку. Вчера же, по всей вероятности поддавшись чувству жалости к ней, бездетной и, в сущности, очень одинокой женщине, изменил правилу.

- Три минуты на сборы, - отрезал.

Она после его слов просияла.

- И минутки не надо, я готова. - На ней был надет легкий плащ.

Садясь в машину, мельком взглянул в ее разом помолодевшее лицо, и на секунду припомнилась та, давнишняя Фрося, миловидная и стройная, с блестящими, влюбленными в него глазами.

Наверное, то, давнишнее, что привиделось на короткое время, еще больше его размягчило. Сегодня, после сессии, еще не ведая о случившемся на шестнадцатой, взял два билета на какой-то дивертисмент заезжих артистов. Была суббота, и он разрешил себе развлечься немного...

Билетов было не жаль. Он их просто вышвырнул, когда ему наконец сообщили о событиях на заставе у Сурова. Понимал, что торопиться туда уже незачем - поиск свернут, жизнь, как водится, входит в нормальную колею, нужные решения приняты без него. И тем не менее решил побывать там, на шестнадцатой. Сегодня же, не откладывая, хоть и к шапочному разбору.