Михаил Брук - Четвёртый ингредиент Страница 7

       «О, Лама расскажи мне о Шамбале!»- попросил как-то Николай Рерих настоятеля одного из тибетских монастырей. И услышал в ответ: «Но ведь вы, на Западе, ничего не знаете о Шамбале, и не хотите знать. И спрашивая лишь из любопытства, ты напрасно произносишь это священное слово…».

 Да уж, Запад есть Запад, Восток есть Восток…

        И поэтому на Востоке труд земледельца был в большем почете. Все население Индии, по словам Диодора Сицилийского, делилось на семь  групп. Первыми из людей почитались философы. За ними шли земледельцы. И те и другие не принимали участия в войнах, не исполняли общественных повинностей, а усердствовали исключительно в своих занятиях. Размышляли о сути бытия и реализовали эти мысли на практике.

 КОМПАС ИМПЕРАТОРА.

«ЛИШЬ В ДУХЕ МЫ УКРЕПЛЯЕМСЯ И УМСТВЕННО И ФИЗИЧЕСКИ,

- писал Николай Рерих.- ДУХОВНО СОСРЕДОТОЧЕННЫЙ

ЧЕЛОВЕК ТАК ЖЕ СИЛЕН, КАК ДЮЖИНА САМЫХ МУСКУЛИСТЫХ

АТЛЕТОВ».

       На северо-восток от Индии, за цепью Гималайских гор лежит Китай. Страна, в которой земледелие почиталось, как ИСКУССТВО. Казалось бы, в Египте, Месопотамии и особенно в Индии люди научились использовать все силы природы, добились высочайших урожаев.  Все так. Только в Китае удалось сделать больше.

        Укрощение самых могущественных реки Азии, Хуанхэ и Янцзы, превращение области Кианг-Нань в цветущий край – это не простое противопоставление усилий человека силам природы. Воды только одной Хуанхэ несли с собой вдесятеро больше ила, чем Великий Хапи, вдвое, чем Тигр и Ефрат. Впятеро больше Инда.

         Великая Желтая река (Хуанхэ) на два процента состоит из твердых осадков. Поэтому все плотины и ограждения китайцев должны были обладать десятикратной прочностью по сравнению с египетскими. В них следовало вложить вдесятеро больше сил и средств. Но и это еще не давало гарантии успеха. За тысячелетия Хуанхэ не углубило свое русло, а приподняло его над равниной. Размытый дождями берег мог повлечь за собой неминуемую катастрофу.

         Монах Иакинф, в миру Никита Яковлевич Бичурин, долго живший в Китае, рассказывал: «В 2280 году до Рождества Христова в империи случилось великое наводнение. Правительство решило положить конец буйству стихий. Указом императора принцу Юю повелевалось возвести по всей стране плотины и дамбы. В результате удалось освободить множество затопленных земель».

           «Решение», «указ», «строительство» - всего лишь слова. Не было ведь никакой техники. А вы знаете, сколькими жертвами приходилось оплачивать  подобное строительство даже в наше время. Но одно дело - мания безумных вождей, и совсем другое - «духовное сосредоточение всего народа». Будущий император нуждался в цветущем государстве, а не в пирамиде черепов, воздвигнутой в честь его величия.

         О мудрости принца Юя можно судить по проложенным им границам, разделившим страну на провинции. Они осталось неизменными по сей день. Просвещенной Европе потребовались столетия, чтобы мечем и огнем установить свои рубежи. Во скольких загубленных жизней и человеческих страданий обошлись нарисованные на бумаге границы, внутри бывших  СССР и  Югославии! А здесь один человек поделил, взвесил все «За»  «Против», и на века.

        Не последнюю роль сыграло все тоже «сельскохозяйственное зрение» принца. Как оценить и обложить справедливыми налогами все земли империи? Без знаний почв уж точно не обойтись. Да, и чиновничий формализм станет не дешево.

       К западу от Пекина располагалась провинция Цзичжоу. Земли «белые и рыхлые». Проще говоря, средние, но... подати велено не брать. Почем? Белый цвет земель не обещает больших урожаев. Трудитесь, разбогатеете, сочтемся.

       В области Яньчжоу земля «черна и тучна». По всему видно, относится к высшей категории. Вот, где можно взять  с хозяев по максимуму… Ан, нет.

 Кругом холмы, овраги. И коли с земледельца драть три шкуры, в скорости голодать начнет…

       Спустя три тысячелетия, в России распахали еще более богатые, «царские» почвы, черноземы. Ну, и налоги с них потребовали платить соответственно рангу. А уже через двадцать лет голод в степях стал частым гостем. Эрозия, обезглавив земли, покрыла  степи оврагами, которые и отобрали влагу у плодородного слоя, а с ней пищу растений и хлеб людей. 

       Это и предвидел Юй, урезая пошлины в той, казалось бы, богатой провинции на тридцать лет. Ведь, чем больше денег надо выплачивать в казну, тем нещадней станут распахивать территорию. А «укротитель рек» не раз наблюдал, как вода точит плодородный слой в холмистых местностях.

         Еще дальше на Восток тянулись «белые и тучные почвы», окруженные солончаками. «Белые» и «тучные» во все времена  означало только одно. Опасные! Потому, как белый цвет дает соль. Стало быть, и здесь о налогах не могло быть и речи. Напротив, всякому, кто одолеет солончаки и уберет с полей белые «оспины», облегчались подати на другие промыслы.

          Его высочество были сколь снисходительны, столь и прозорливы.

 Еще дальше на Запад открылись «желтые и рыхлые почвы». На первый взгляд: не велика ценность. Но интуиция подсказывала: быть здесь большим урожаям. И как ни возмущались (в глубине души) крестьяне, как усердно ни улыбались и кланялись сановнику, а подати пришлось платить высокие.

          Будь император Китая алчным тираном, он, наверняка, засадил бы Юя в темницу, а то бы и казнил. Причины? Их и искать не надо. Например, «не оправдал оказанное доверие», «нанес ущерб казне», «мягкотелость», «отсутствии принципиальности», «искажении генеральной линии пар…».

          Но кто бы тогда открыл ВРАТА В НОВУЮ ЭПОХУ, ВОЗГЛАВИЛ  БИТВЫ МУДРОСТИ С НЕВЕЖЕСТВОМ, ДУХОВНОСТИ С КОСНОСТЬЮ, САМОПОЖЕРТВЕННОСТИ С ЭГОИЗМОМ? Потому-то Юю и доверяли.

         К традициям и верованиям в Поднебесной империи относились с большим почтением потому, что они всегда были прочно связаны с реальностью.

         Например, желтый цвет предпочитали всем  остальным. В мифах первого императора называли не иначе, как Хуан-ди, «Желтый правитель, владелец земли пяти цветов». О чем и оповещал жертвенный холм. Мы бы назвали его клумбой. Отец же Иакинф величал не иначе, как «Компасом Императора».

         На восточной стороне холма насыпалась зеленая почва – символ рисовых полей. На западной – белая, олицетворявшая пустыню. На северной клали черную почву, а на южной красную. Сверху, в центре укладывался слой желтой земли – символ правителя. Даруя владения, он вручал горстку земли, указующей на ту часть Поднебесной, куда отправлялся новоявленный князь.

          Магия? Вера? Вовсе нет. Любой специалист увидел бы в этом холме, хоть и примитивную, но почвенную карту страны. На севере Китая встречались черноземы – черный сектор жертвенника. На востоке – рисовые почвы. Они большую часть года находились под водой. Им не хватало воздуха. Ну, и как всякий «утопленник» имели нездоровый цвет «лица», что и подчеркивал их зеленый слегка сизоватый оттенок. Южный сектор – красные тропические почвы. В них содержится очень много железа. Ну и запад, обращенный к пустыне Гоби, ассоциировал с землями, покрытыми солью, то есть белым цветом.

        Ну, а желтый цвет? Чем он так угодил? Почему почитался более остальных? Все объяснялось просто.  Это окраска ЛЕССА. Лесс – не глина и не песок. Скорее пыль, в которой сочетаются лучшие качества этих грунтов. Он легок, порист, хорошо пропускает воду, попутно выуживает из нее все питательные вещества, нужные растениям. Вместе с илом лесс образует не просто плодородный слой, а идеальную почву. Именно это понял Юй, не вняв уверениям и подхалимажу хитрых крестьян, и повелев им платить подати сполна. Именно, поэтому к лессу отнеслись с таким уважением и поместили в центр «жертвенного холма».

        Лесс – это даже не почва, а полуфабрикат, основа, на которой родилось, из которого состояло большинство сельскохозяйственных земель империи. Ну, и понятно дар природы, доставшийся китайскому крестьянину. Дар, побуждавший его к неиссякаемому творчеству.

         Стоит признать, в Древнем Китае полагались больше на руки и знания, нежели на всевозможные технические приспособления.  Здесь не могли похвастаться набором изысканных инструментов для полевых работ. Как, например, шумеры в Месопотамии. Но крестьянин знал множество «блюд», помогавших земле сохранять свои силы и  становиться более тучной. Использовал каждую ее пядь.

         На севере империи, где лето коротко, и более одного урожая в год не получишь, поле, после уборки риса, заливалось водой и превращалось в пруд, для разведения рыб. Шелковичные деревья росли не только на межах и грядках, но и покрывали плотины, перемычки между рисовыми чеками.