Марк Абелес - Антропологические традиции Страница 7

Действительно, антропологи, участвовавшие в дебатах о контактах науки и общества, часто сталкивались с трудностями, связанными с необходимостью «упаковывать» их сложный, полный нюансов материал в простую, рационалистичную, доступную неспециалисту аргументацию[16]. Имея опыт в деле межкультурной коммуникации, антропологи достаточно хорошо знают, что рационалистичный аргумент — не всегда самая успешная форма установления взаимопонимания. Он требует экспертной подготовки и понимания правил специализированного дискурса. Поэтому в британской антропологии (как, впрочем, и в некоторых других дисциплинарных традициях) в последнее время нередко говорили о двух возможных вариантах решения вопроса о том, как облечь антропологическое знание в формы репрезентации, более доступные неспециалистам. Так, одни призывают к нахождению более свободных форм антропологического описания (Gledhill 2000). Другие же размышляют о пользе неописательных средств — к примеру, этнографических фильмов (Grimshaw 2001). Но проблематичность обоих вариантов заключается в том, что они требуют такого художественного таланта, которым антропологи не всегда обладают, и такого чутья к тонкостям межкультурного перевода, которое также не обязательно воспитывается в антропологах в ходе их профессиональной подготовки.

Мне кажется, есть еще один вариант, над которым стоило бы подумать, — а именно сосредоточить внимание на том, как более плодотворно распространять наше знание в академическом мире, вместо того чтобы зацикливаться на вопросе, как передать это знание за пределы академического мира. Хотя антропологи сегодня весьма успешно взаимодействуют с представителями некоторых других научных дисциплин, тем не менее «внутри» академического мира антропологическое сообщество предстает гораздо более разрозненным, чем это может показаться из моего повествования. Фрагментация объясняется разными факторами: тем, какой материал и каких авторов те или иные антропологи читают; с кем они предпочитают вести диалог; на кого их собственные труды оказывают наибольшее влияние. Эти «сообщества» антропологов на самом деле весьма и весьма разрозненны.

Как бы то ни было, я хочу сказать, что занимать маргинальные области и работать в пограничных зонах очень интересно. Экспертное знание в этих областях не только ценно, но порой может считаться даже привилегированным. (Уместно вспомнить об идее «профессионального чужого», которую выдвинул на первый план в своей книге М. Агар (Agar 1980) и о которой еще раньше размышлял Г. Зиммель (Simmel 1971), как об идее специфической личности, которая приносит с собой скорее дискомфорт, чем комфорт, но к которой вместе с тем проникаются уважением именно потому, что «инаковость» всегда вызывает интерес.) «Маргинальное» и «пограничное» подразумевает нечто находящееся «между», т. е. в тех местах, где нормативный порядок представляется в некотором роде деформированным и его характерные черты, соответственно, становятся более отчетливо заметными.

Говоря о британской социальной антропологии, Дж. Спенсер указывал на важность понимания границ и отмечал, что в первых четырех конгрессах ассоциации социальных антропологов Великобритании можно было усмотреть моменты «дисциплинарной солидарности», когда представители данной дисциплины собирались для того, чтобы определить собственные границы. «В конгрессах 1963, 1973, 1983 и 1993 гг., — пишет он, — можно видеть проявления коллективного самосохранения… Но в них можно также видеть поводы переосмыслить собственную сущность и, в частности, пересмотреть границы дисциплины: в 1963 г. — с соседними социальными науками; в 1973 г. — с новыми течениями за пределами Великобритании и за пределами дисциплины; в 1983 г. — с холодной экономической действительностью так называемого „реального мира“; в 1993 г. — с силами глобализации» (Spencer 2000: 15).

В 2003 г. я принимала участие в организации V конгресса ассоциации в Манчестере, темой которого была выбрана «Антропология и наука». Тема, казалось бы, объединила в себе сюжеты всех предыдущих конгрессов, однако на этот раз было решено не ставить вопрос о месте антропологии между гуманитарными и естественными науками, а подумать о позиции антропологии в сегодняшнем мире, где всем наукам в равной мере приходится определять свое отношение к обществу и серьезно считаться с последствиями ослабевающей веры в эффективность научной экспертизы в этом самом обществе, в то время как волна инвестиций в коммерческие технонаучные проекты, как ни парадоксально, находится на подъеме.

Выступления на многочисленных секциях конгресса продемонстрировали, что в действительности британская антропология сегодня тесно связана с антропологическими исследованиями во многих других странах и что в таком союзе наш «маргинальный» голос наконец может приобрести силу. Выступления также показали растущий интерес к вопросу о том, как оградить от критики «медлительность», присущую исследованиям, опирающимся на этнографические методы — методы, которые поставлены под угрозу в мире, где все большую ценность приобретает динамика и быстрота[17].

Agar 1980 — Agar М. The Professional Stranger: An Informal Introduction to Ethnography. N.Y., 1980.

Brennan 2000 — Brennan T. Exhausting Modernity: Grounds for a New Economy. L., 2000.

Eriksen 2003 — Eriksen Т. Н. The Young Rebel and the Dusty Professor: A Tale of Anthropologists and the Media in Norway // Anthropology Today. 2003. Vol. 19. № 1.

Gledhill 2000 — Gledhill J. Finding a New Public Face for Anthropology // Anthropology Today. 2000. Vol. 16. № 6.

Grimshaw 2001 — Grimshaw A. The Ethnographer’s Eye: Ways of Seeing in Modern Anthropology. Cambridge, 2001.

Hart 2003 — Hart K. British Social Anthropology’s Nationalist Project // Anthropology Today. 2003. Vol. 19. № 6.

Kuper 1973 — Kuper A. Anthropologists and Anthropology: The British School 1922–1972. L., 1973.

Kuper 1999 — Kuper A. Among the Anthropologists: History and Context in Anthropology. L., 1999.

Leach 1984 — Leach E. Glimpses of the Unmentionable in the History of British Social Anthropology // Annual Review of Anthropology. 1984. Vol. 13.

Mills 2003 — Mills D. Quantifying the Discipline: Some Anthropology Statistics from the UK // Anthropology Today. 2003. Vol. 19. № 3.

Sillitoe 2003 — Siltitoe P. Time to Be Professional? //Anthropology Today. 2003. Vol. 19. № 1.

Simmel 1971 — Simmel G. The Stranger // On Individuality and Social Forms: Selected Writings of Georg Simmel. Chicago, 1971.

Spencer 2000 — Spencer J. British Social Anthropology: A Retrospective // Annual Review of Anthropology. 2000. Vol. 29.

Stocking 1984 — Functionalism Historicized / Ed. G. Stocking. Madison, 1984. Strathern 2000 — Strathern M. Audit Cultures. L., 2000.

Андре Гингрих

Андре Гингрих (Gingrich) — профессор кафедры социальной и культурной антропологии Венского университета, член Австрийской академии наук, лауреат Премии им. Витгенштейна (Австрия, 2000 г.). Среди текущих научных интересов: национализм, идентичность и культура; история этнологии и антропологии; социальная теория и др. Автор и соавтор ряда книг: Erkundungen. Themen der elhnologischen Forschung (1999); Geschichte der deutschsprachigen Ethnologie (2006) и др.

Меняющиеся контексты, меняющееся содержание:

О статусе социокультурной антропологии в немецкоязычных странах

В данной статье, представляющей собой размышление о статусе, условно говоря, «социокультурной антропологии» в немецкоязычных странах в меняющемся контексте настоящего и прошлого, я хочу сосредоточить свое внимание на трех основных темах: 1) восприятие социокультурной антропологии в обществе; 2) терминологические и институциональные проблемы дисциплины; 3) проблемы, связанные с внутренней дифференциацией дисциплинарного сообщества в немецкоязычной зоне.

Следует оговориться, что под термином «немецкоязычное» в данной статье понимается основное население Германии в ее сегодняшних границах, Австрии, Северной Швейцарии, Лихтенштейна, части Люксембурга, а также небольших областей Северной Италии (Южный Тироль) и некоторых других стран. Подобно термину «франкофон», термины «немецкоязычное» и «немецкоязычная зона» указывают на существование определенных языковых сфер и языковых рынков, в которых и для которых научное знание производится, хранится, циркулируется и применяется. Данные термины, таким образом, должны предостеречь нас от слишком простого идентифицирования «национальных» антропологических традиций с нынешними территориальными национальными государствами. Хотя невозможно отрицать, что в прошлом существовал характерно «немецкий» сгусток традиций в социокультурной антропологии, все же, чтобы разобраться с наследием этих традиций в сегодняшнее время, следует принять во внимание то, на что указывают данные термины.