Андрей Мелехов - «Танковая дубина» Сталина Страница 70

Анализ приграничных танковых группировок сторон на 22 июня 1941 года показал, что на своих западных границах Красная Армия в целом имела минимум в три раза больше боеготовых боевых машин, чем Вермахт. Несмотря на недостаточную изученность вопроса с моторесурсом, имевшимся к началу войны у советских и германских танков, все же есть основания полагать, что бронетехника приграничных военных округов РККА имела вполне достаточные технические возможности для проведения крупномасштабных наступательных операций, планировавшихся политическим и военным руководством СССР против Германии и ее союзников. Сравнительно низкая долговечность двигателей советских танков не приводила тем не менее к снижению повседневного уровня боеготовности танкового парка. Причем это положение сохранялось в течение всей войны: у Красной Армии всегда хватало исправных боевых машин для проведения наступательных операций. И это несмотря на то, что уровень наличия бронетехники в РККА на 22 июня 1941 года так никогда и не был превышен в ходе остальной войны. Причины того, что во втором полугодии 1941 года и в течение почти всего 1942 года (до начала контрнаступления под Сталинградом) советские наступательные операции почти всегда заканчивались неудачей или не достигали всех поставленных целей, следует искать в иной области.

Не представляются корректными и утверждения некоторых историков, считающих, что ключевую роль в катастрофе лета 1941 года сыграла недоукомплектованность советских мехкорпусов. 22 июня в Красной Армии вполне хватало практически полностью укомплектованных механизированных соединений. Большинство же недоукомплектованных мехкорпусов все равно являлись более сильными по своему боевому составу соединениями, чем германские танковые корпуса. Советские танковые корпуса 1942–1945 годов имели в разы меньше бронетехники, чем предвоенные механизированные соединения. Вдобавок обычно они были как минимум столь же недоукомплектованными, что и их предшественники — мехкорпуса июня 41-го.

То же самое можно сказать и о якобы имевшей место «недоученности» экипажей и «недостаточной сколоченности» частей и соединений. Даже поверхностный анализ показывает, что боевая подготовка танкистов предвоенных мехкорпусов не уступала по интенсивности и значительно превосходила по качеству уровень обучения офицерского, сержантского и рядового состава автобронетанковых войск, имевшийся уже в ходе войны. Также есть основания полагать, что время, фактически затраченное на формирование и сколачивание мехкорпусов, созданных в начале 1941 года, оказалось ничуть не меньшим, чем то, что имелось в распоряжении танковых корпусов и армий СССР как минимум в течение 1942–1943 годов.

Мое общее впечатление от «погружения» в данную тему заключается в следующем. Военные историки и мемуаристы советской поры сознательно искажали картину реальной танковой мощи СССР. Прежде всего это проявилось в замалчивании общей численности танкового парка РККА, в преуменьшении сил и средств, имевшихся в распоряжении мехкорпусов, находившихся в приграничных округах, а также в сокрытии масштабов переброски автобронетанковых частей и соединений с востока на запад в мае — июне 1941 года. Попытки представить предвоенные танки Красной Армии — Т-28, Т-26 и БТ — «устаревшими» и «изношенными» нельзя назвать иначе, как циничным искажением фактов.

Оговорюсь: я могу хоть как-то понять авторов, писавших на указанные темы в советское время. Вынужденно или по собственной воле, они выполняли идеологический заказ ЦК КПСС, заключавшийся в том, чтобы любыми средствами отвлечь внимание читателей и историков от истинных планов большевистского руководства, заключавшихся в подготовке внезапной агрессии с целью коммунистического порабощения Европы и значительной части Азии. Этим «партийным историкам» и «маршалам победы» разрешалось писать исключительно в подобном ключе. Иной выход — не писать вообще (таким образом поступил маршал Тимошенко) или игнорировать начальный период войны (как сделал маршал Конев) — не был выбран теми или иными «сочинителями» по причине их полной беспринципности.

Гораздо труднее понять некоторых современных историков, которые, игнорируя имеющуюся в открытом доступе информацию (а иногда и свои собственные научные выводы), продолжают повторять хорошо знакомые сказки большевиков. Не меньшее недоумение вызывает у меня и порой встречающийся откровенно предвзятый подход ко всему советскому, и наоборот — преувеличивание и расхваливание всего германского. Я вполне нормально отношусь к «развенчиванию мифов», собственно, именно этим и пришлось заниматься в ходе написания своих книг. Читатель мог убедиться и в том, что я без малейшей симпатии отношусь ко всему, связанному с коммунизмом, и в особенности с эпохой правления Сталина. Но тем не менее существует ведь и некая черта объективности: кому-кому, а «серьезным» историкам переступать ее негоже… Считаю достойным сожаления то, что добрая половина данной работы оказалась посвящена заочной полемике не с советскими, а с современными российскими авторами.

Так или иначе, в ходе написания книги «Танковая дубина Сталина» я вновь убедился в том, что Виктор Суворов в очередной раз оказался прав в оценке как танкового потенциала СССР, так и причин, по которым этот потенциал был создан. Разумеется, Резуна-Суворова можно (и нужно) ловить на тех или иных мелких ошибках, но нельзя отрицать и главное: мои собственные выводы в отношении всего, связанного с предвоенными советскими танками и автобронетанковыми войсками Красной Армии, в основном совпадают с выводами, сделанными в его работах.

Киев — Березовка — Лондон,

октябрь 2009 — март 2011

Приложения

ВЕЛИКОБРИТАНИЯ

США

ФРАНЦИЯ

ГЕРМАНИЯ

СССР

Таблица недостатков конструкции Т-34 и время их полного устранения

Информация о механизированных корпусах Красной Армии на 22.06.1941

Примечания:

Цифры наличия танков и техники по мехкорпусам приведены по следующим источникам: «Механизированные корпуса РККА в бою» (Е. Дриг, ACT, Москва, 2005); «Бронетанковые войска Красной Армии» (В. Дайнес, Яуза-ЭКСМО, Москва, 2009); «Киевский особый» (Р. Иринархов, Харвест, Минск, 2006); «Пропущенный удар» (Р. Иринархов, Яуза-ЭКСМО, Москва, 2011); сборник документов «Канун и начало войны» (составитель Л. Киршнер, Лениздат, 1991); «22 июня. Анатомия катастрофы» (М. Солонин, Яуза-Эксмо, Москва, 2009); «23 июня — «День М» (М. Солонин, Яуза-Эксмо, Москва, 2010); «25 июня: Глупость или агрессия?» (М. Солонин, Яуза-Эксмо, Москва, 2011); «Сухопутные линкоры Сталина» (М. Коломиец, Яуза-Эксмо, 2009).

*Одной «звездочкой» отмечены корпуса и дивизии, которые прямо перед войной находились «в движении»: т. е. перебрасывались в приграничные округа СССР или, уже находясь в них, были 17–19 июня подняты по тревоге и выдвинулись/выдвигались в районы, непосредственно прилегающие к госгранице; **двумя «звездочками» — те, что уже к началу войны находились в непосредственной близости от границы; полужирным курсивом — те, что еще до начала войны планировались к переброске в приграничные округа.

Ряд мехкорпусов (7, 23, 25, 26, 27-й) оставались в местах постоянной дислокации до начала войны — несмотря на то, что входили в состав армий, которые уже были переброшены или перебрасывались в приграничные округа (19-я, 20-я, 21-я, 24-я и 28-я армии).

Некоторые из мехкорпусов после начала войны были переброшены на другой фронт (например, 5-й мехкорпус — с Юго-Западного на Западный фронт, 16-й мехкорпус — с Юго-Западного на Южный, а потом обратно на Юго-Западный фронт).