Узнай Москву. Исторические портреты московских достопримечательностей - Александр Анатольевич Васькин Страница 70

Анализируя дореволюционный период творчества зодчего, искусствоведы подчеркивали, что его проекты, начиная от наиболее ранних, обнаруживая устойчивость и определенность его интересов и симпатий, свидетельствовали прежде всего об увлечении Шехтеля средневековым зодчеством - древнерусским, романским, готикой. Примеров этому немало: интерьеры особняка А.В. Морозова во Введенском переулке, готическая дача И.В. Морозова в Петровском парке, особняк М.С. Кузнецова на Мясницкой, собственный дом архитектора в Ермолаевском переулке и другие. В последней постройке, по оценке искусствоведов, «ясно обозначился характерный прием Шехтеля - нанизывание парадных помещений на умозрительную спираль, рождающуюся из противоречивого взаимодействия холла и лестницы. В собственном доме Шехтель, несмотря на скромные размеры и формы жилища, создал тот же уют, виртуозную планировку, ощущение возвышенности, гармонии и покоя». Здание похоже чем-то на средневековый замок, и сам Шехтель шутливо писал про него Чехову, что построил избушку непотребной архитектуры, которую извозчики принимают то ли за кирху, то ли за синагогу.

Кульминацией шехтелевского стиля раннего модерна в 1900 году стал особняк С.П. Рябушинского (Малая Никитская, б), в котором автор мастерски использовал мотивы английской готики и мавританского стиля. И сегодня этот образец стиля вызывает восхищение: «Увлекаясь фантастической игрой пластических форм, Шехтель уходит от традиционных заданных схем построения и утверждает в планировке здания принцип свободной асимметрии. Каждый из фасадов особняка скомпонован по-своему, образуя уступчатую композицию. Своими прихотливо асимметричными выступами крылец, эркеров, балконов, сильно вынесенным карнизом здание напоминает растение, пустившее корни и органично врастающее в окружающее пространство. Светлые стены отделаны керамической плиткой, их венчает декоративный майоликовый пояс с причудливыми изображениями ирисов. Мотивы растительного орнамента многократно повторяются: и в рисунке мозаичного фриза, и в ажурных переплетах цветных оконных витражей, и в узоре уличной ограды и балконных интерьеров, достигая своего апогея внутри здания - в причудливой форме мраморных перил и мраморной лестницы, трактованных в виде взметнувшейся и опадающей волны. Широкие окна с замысловатыми переплетами пропускают много света, за ними угадываются просторные, светлые помещения, декоративное убранство которых тоже было выполнено по проектам Шехтеля», - отмечают специалисты. Ныне это здание хорошо известно как музей Максима Горького.

И все же параллельно шли поиски в другом направлении. Примерно в это же время Шехтелю поступает заказ на российские павильоны для Международной выставки, которая должна была пройти в шотландском Глазго в 1901 году. Модерн Шехтеля ищет опору на национальной почве, результатом чего становится лубочный городок на выставке в Глазго, стилизованный под дома и храмы Русского Севера. Он получил высокую оценку участников и вызвал большой интерес. Так Шехтель подошел к проекту Ярославского вокзала, а талантливо переплавленный с формами русской архитектуры модерн позволил говорить о формировании стилистического феномена-образца неорусского стиля. Неорусский стиль - это гиперболизация и романтическое преображение типичных мотивов национального зодчества, стилизация древнерусской архитектуры через призму ультрасовременного модерна.

Строительство Ярославского вокзала, 1903-1904 годы

Проект Ярославского вокзала был довольно быстро одобрен во всех инстанциях, в том числе и императором Николаем II. Но из-за осенних затяжных дождей и «за поздним временем», то есть из-за зимы, начало работ отложили до весны 1902 года. Применив новые строительные материалы: железобетон, металлоконструкции, облицовочные плитки, Шехтель сумел создать уникальное здание со значительно меньшими затратами, чем потребовал бы традиционно штукатурный метод. В архивах сохранилась докладная записка управляющего железной дорогой Москва — Ярославль — Архангельск, специально отмечавшего экономичность проекта Шехтеля: убранство Ярославского вокзала много дешевле традиционного штукатурного, в нем удобно и рационально используется застроенная площадь.

Рисунки Шехтеля для выставки в Глазго, на одном из которых явно угадываются черты главного входа Ярославского вокзала

19 декабря 1904 года газеты написали о предстоящем открытии и освящении «заново перестроенного и значительно расширенного здания Московского вокзала Московско-Ярославско-Архангельской железной дороги». Как видим, в названии дороги перечислены были к этому времени уже названия трех русских городов - центров крупнейших российских губерний, что символизировало значительный рост протяженности путей сообщения данного направления. Новое здание по объему более чем в три раза превышало прежнее. В правом крыле располагались парадные и служебные комнаты, в левой части - зал для публики, приезжающей встречать пассажиров, то есть схема прежнего вокзала была соблюдена. Правда, весь второй этаж отводился для управления дороги, там же нашлось и место для зала заседаний Совета дороги. В то же время Шехтелю удалось четко определить план нового, современного и отвечающего времени вокзала, создаваемого как крупное общественное сооружение. В нем сочетались просторный кассовый вестибюль, большие залы ожидания с удобными выходами на перрон, многочисленными служебными помещениями.

Но самой высокой похвалы современников в еще большей степени оказались удостоены внешние черты нового, ни с чем не сравнимого фасада Ярославского вокзала. Такого прежде ни Москва, ни Россия еще не видывали, а видели их в... Шотландии. Дело в том, что Ярославский вокзал стал повторением в камне деревянных павильонов на международной выставке в Глазго. В 1903 году в разгар работы над проектом Ярославского вокзала Шехтель послал одному из друзей свой экслибрис со следующим пояснением: «На нем я изобразил уголок моих построек в Глазго. Эти постройки, в которых я старался придать русскому стилю суровость и стройность северных построек, мне милы более моих других произведений. Для меня это мой девиз».

Основной темой для своего нового проекта Федор Шехтель выбрал воплощение облика суровой природы и бескрайних просторов Русского Севера. Отображение образа этого прекрасного русского края, куда предстояло отправиться пассажирам с Ярославского вокзала, как нельзя лучше удалось зодчему.

Вглядимся, например, в черты гигантской арки главного входа в вокзал. Как похожа она на древние крепостные ворота (кажется, что главный акцент архитектор сделал именно на вход), а кто-то находит здесь ассоциации и с готовым поглотить вас неведомым морским чудищем, внезапно появившимся на поверхности моря с маленькими глазками-окошками. Сама центральная башня вокзала настолько оригинальна, что, не имея аналогов, напоминает разглядывающим ее прохожим и жилище оленевода, и снежную горку - забаву для зимних катаний, и русский народный северный головной убор кокошник.

Здание Ярославского вокзала, главный вход

В нише над входом архитектор поместил рельефное изображение гербов трех крупнейших городов, связанных с северным направлением железной дороги, - Москвы, Ярославля и Архангельска. Это Георгий Победоносец (Москва), поражающий