Знать и помнить [Диалог историка с читателем] - Александр Михайлович Самсонов Страница 70

Как я стану твоим поэтом,

коммунизма племя,

если крашено —

                           рыжим цветом,

а не красным —

                           время?!

(Н. Асеев. Лирическое отступление)

Больше Сталина я не видела никогда. До тридцать восьмого я ощущала его как некое верховное существо, всеблагое и всемудрое, проникающее во все потаенные уголки, видящее то, чего не видят другие. После тридцать восьмого благо обернулось злом: ночные аресты, требования отречься от родителей на открытых комсомольских собраниях. Я не отреклась. Когда я слышу имя „Сталин“, я словно вновь и вновь присутствую на тризне по умершему в лагере отцу, по его расстрелянным и замученным друзьям, по Загейму, читавшему стихи Асеева…»

…Я думаю о том времени — и, честно признаться, по спине пробегает холодок. Мне страшно. Вот соседняя со сталинской ложа, и люди в ней — Киров и Орджоникидзе. Вот мой дед и его друг. При всем различии масштабов этих людей уже пущен ход единой машины, которая так или иначе переломает кости и тем и другим, невзирая на то что одни — вожди государства, лидеры партии, а другие — бывшие эсеры-максималисты, скромные работники Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев. Как же так, как это произошло? Что их погубило — злонамеренная воля одного человека или неуправляемый «исторический» процесс, стихия, вышедшая из-под контроля?

16 июня 1987 г.

А. З. Рубинчик, авиаконструктор, г. Москва. Уроки истории

В начале 30-х годов я ехал в командировку в г. Запорожье. Под мерный стук колес хорошо спится. Поезд остановился на какой-то станции, и я проснулся от странного шума. Возле окна купе стояла девочка лет двенадцати и держала на руках братика годиков трех. Это были не дети, а скелеты, и произносили одно только слово: «Хлеба, хлеба, хлеба».

Я отдал все, что у меня было. Я видел, как люди рылись в помойках. Это было давно, но до сих пор вижу этих людей. В Москве магазины ломились от продуктов, а Украина голодала.

Секретарь ЦК КПУ Терехов обратился к Сталину с просьбой о помощи. Сталин не дослушал, оборвал и с насмешкой сказал: «Нам говорили, что вы, товарищ Терехов, хороший оратор. Но, оказывается, вы и хороший сказочник. Сочинили сказку о голоде, думали нас запугать — не выйдет! Не лучше ли вам оставить посты секретаря ЦК КПУ и Харьковского обкома и пойти в детские писатели? Будете сказки писать, а дураки их будут читать».

8 ноября 1932 года в своей комнате застрелилась Надежда Сергеевна Аллилуева — вторая жена Сталина. Уход из жизни молодой (год рождения 1901-й), здоровой женщины свидетельствовал о том, что в семье генсека не все в порядке. Как в таких условиях должен поступить коммунист? Уйти в отставку. Секретарь ЦК должен быть чист, как слеза ребенка. Сталин не ушел в отставку, а те, кто на этом должен был настоять — Молотов и Ворошилов, — выразили соболезнование.

Художник Серов написал картину «В. И. Ленин провозглашает Советскую власть». Кроме Ленина он нарисовал Сталина, Дзержинского и в конце — Свердлова. Миллионы людей не знали, был ли Сталин на II съезде Советов, но Сталин знал, что не был и в тот исторический момент не мог стоять рядом с Лениным. Вместо того чтобы вызвать художника и проучить лжеца как следует, он так не поступил. Когда спустя много лет художника вызвали в соответствующие органы и спросили, зачем он отошел от исторической правды, тот лепетал что-то несуразное. Картину переделал. В новом варианте изъял Сталина, Дзержинского и даже Свердлова, который был на съезде.

Другой художник — Финогенов — нарисовал картину «Сталин на фронте под Москвой в 1942 г.», хотя хорошо знал, что Сталин на передовой не был. В траншее сидят солдаты и офицеры, защитники Родины, а Он один стоит в открытом поле с биноклем. Я стоял у картины и думал, чем руководствовался художник, создавая заведомую ложь?

В 1932 году в Московский авиационный институт, где я учился, пришел лектор и сказал: «В последние годы Ленин думал над одним вопросом: кто может возглавить партию? И после долгих, повторяю, долгих раздумий остановил свой выбор на товарище Сталине». Сегодня мы знаем, что этого не было. Не кто иной, как Ленин, ставил вопрос о перемещении Сталина с поста генсека.

С 26 января по 10 февраля 1934 года проходил XVII съезд ВКП(б). После съезда начались массовые репрессии, в первую очередь была устранена значительная часть делегатов съезда. Из 1961 делегата уничтожено 1108, из 139 членов и кандидатов в члены ЦК погибло 98.[99] Тяжелый, непоправимый удар был нанесен старой ленинской гвардии.

В декабре 1936 года Сталин заявил, что в стране построен социализм и тем самым уничтожена почва, на которой произрастают враждебные элементы. Кажется, хорошо, очень хорошо! Прошло два месяца. На февральско-мартовском (1937 года) Пленуме ЦК выступил Молотов, он заявил, что страна наводнена врагами и что борьбу с ними нельзя вести обычными средствами. Необходимо создать «тройки», или особые совещания. После пленума начался невиданный в цивилизованном мире разбой. Рабочий, колхозник, герой Октября, маршал или академик — никто не чувствовал себя в безопасности. Этот разгул продолжался долгие годы.

За 13 месяцев до войны Сталин стал получать тревожные радиограммы о планах фашистов. Первую радиограмму послала из Германии Ильза Штобе. Эта героическая женщина ходила по краю пропасти, но выполняла свой долг. Фашистские мерзавцы выследили ее, и она погибла. Ценнейшие данные сообщали наши разведчики из Токио. Сталин получил 76 тревожных сообщений о готовящейся войне и ни на одно не обратил внимания. В 1943 году в беседе с Черчиллем он сказал, что не нужно было никаких предупреждений, знал, что война начнется, но думал, что удастся выиграть месяцев шесть. У наших границ 5 миллионов вооруженных фашистов, а он «думает»! Вот что писали сами немцы: «В 3.30 22 июня вся наша артиллерия открыла огонь — и затем случилось то, что показалось чудом: русская артиллерия не ответила». В первый день войны немцы уничтожили около 1200 наших самолетов на аэродромах и в неравных боях. Наши войска лишились авиационного прикрытия.

Летом 1941 года фашисты форсировали Днепр севернее и южнее Киева.