Екатерина Монусова - История Крестовых походов Страница 72

Рыцари прекрасно знали, как надо действовать против пехотных ополчений. Подобно мощному тарану они разбивали строй надвое. Дальше расколотое войско дробилось на мелкие группы и уничтожалось по частям.

Боевое построение крестоносцев – клин, или, как пишет летописец, «великая свинья», известно нам со школьной скамьи. Подобное построение немецкой рати детально расшифровывает уникальный документ – «Приготовление к походу», написанное в 1477 году для одного из бранденбургских военачальников. Три хоругви под типовыми названиями – «Гончая», «Святого Георгия» и «Великая» – должны насчитывать 466, 566 и 666 конных воинов. Во главе каждого отряда – знаменосец и рыцари, выстроенные в пять шеренг. Это была элита – самые опытные, тренированные и хорошо вооруженные воины. С флангов их прикрывали два ряда таких же отборных рыцарей. В «острие» – от 3 до 9 конных, в последней шеренге – от 11 до 17. Шеренги выстраивались таким образом, чтобы в каждой последующей было на два человека больше. Так крайние воины охраняли едущего впереди, что делало клин трудно уязвимым с флангов.

За клином, как хвост за кометой, тянулись отряды кнехтов-ополченцев, выстроенные четырехугольником.

Среди них находилась и боевая свита рыцарей: лучник или арбалетчик и оруженосец. Эта низшая войсковая единица – «копье» – экипированная не хуже своего господина, во время боя приходила ему на помощь.

В общем, убойная сила железного «клина» не подвергалась сомнению. Сплоченная, прикрытая с флангов колонна обеспечивала такую таранную силу удара, что перед ней не могло устоять ни одно войско. Но, как известно из одного замечательно старого фильма – у каждого свои недостатки. Были они и у рыцарской «свиньи». После нанесения удара хаос наступал не только в рядах противника. Сохранить боевой порядок зачастую не удавалось и самим крестоносцам – слишком уж громоздким и жестким был строй. Ни о какой гибкости маневра не шло и речи. Если бой затягивался, лучшие силы первыми выходили из строя. Кнехтам же зачастую и ударить в полную силу не удавалось. Эти слабые стороны хорошо знал Александр Ярославич. Ведь «свинью» на поле боя выводили не только немцы, но и литовцы, и поляки, и сами русичи. В Новгородской и Суздальской летописях встречается слово «клин». Боевой треугольник изображен также на 113 миниатюрах Радзивилловской летописи.

И все же обычным боевым порядком русских войск в те времена были три полка: в центре – «чело», по флангам – полки «правой и левой руки». Все три выстраивались в линию. Но новгородский князь решил поломать эту схему. Он соорудил на поле боя настоящие клещи. Раздвинувшись, они должны были охватить противника и, сжав, переломить ему хребет. Основные силы – конницу – Александр разместил на флангах, а в центре, щит к щиту, стояло новгородское ополчение. Ему предстояло принять на себя первый удар. Сам князь со своей дружиной укрылся в засаде – чтобы в нужный момент ударить ненавистной «свинье» в тыл.

Все произошло, как и замыслил Александр Ярославич. Едва из-за горизонта выкатилось круглое солнце, железный рыцарский клин двинулся в атаку. Русские лучники осыпали врага ливнем стрел. Закованным в латы тевтонцам они не причинили вреда, но рядом с крестоносцами наступала чудь – и эсты падали как подкошенные, один за другим… Русские лучники, теснимые вражеской конницей, пятились к рядам пехоты – и вот клин врубился в пешую рать: «И немци и чюдь пробишася свиньей сквозь полк…» Крестоносцы уже готовы были торжествовать победу, но неожиданно впереди вырос непреодолимый для конницы крутой берег. А сзади, не видя этого внезапного препятствия, напирали остальные… Тут-то и сомкнулись знаменитые русские клещи. Слева и справа на ливонцев обрушились оба крыла русского войска, а с тыла, совершив обходной маневр, ударила княжеская отборная дружина.

Окруженных рыцарей крючьями стаскивали с лошадей, а самих коней выводили из строя острыми ножами-засапожниками, спрятанными за голенищем. На земле неповоротливый крестоносец становился легкой добычей – подняться без посторонней помощи он не мог. Первыми дрогнули кнехты, следом обратились в бегство рыцари. Вот и Сиговица – хрупкий лед затрещал под многопудовой тяжестью… Первыми шли ко дну самые знатные: их доспехи были увесистей всех. «И бысть ту сеча зла и велика немцем и чюди, и бе труск от копии ломлениа, и звук от мечнаго сечениа, якоже озеру помрзшу двигнутись, и небе видети леду, покры бо ся кровию…» Остатки бежавшего в беспорядке войска новгородцы преследовали до противоположного берега. А потом 50 неприятельских гордых «нарочитых воевод» пешком брели за конями победителей до самого Новгорода…

Летом того же года «орденские братья» прислали в Новгород послов с поклоном: «есмя зашли мечем Псков, Водь, Лугу, Латыголу, и мы ся того всего отступаем, а что есмя изоимали в полон людей ваших, а теми ся розменим, мы ваших пустим, а вы наших пустите, и псковски полон пустим». Орден отказывался от всех притязаний на русские земли – и мир был заключен.

С той поры имя князя, как пишет автор Жития Святого Благоверного князя Александра Невского, «нача слыти… по всем странам и до моря Египетьского, и до гор Араратьских и об ону страну моря Варяжьского, и до великаго Рима. Глас его акы труба в народе, и лице его аки лице Есифа, иже поставил его Егупетьскый цесарь втораго цесаря в Егупте; сила бе его часть от силы Самсоня; дал бе ему Бог премудрость Соломоню, и храбрьство же акы цесаря Римьскаго Еуспасьяна, иже бе пленил всю Подъиюдейскую землю…Такоже и сий князь Олександр бе побежая, а не победим».

Ледовое побоище – первый в истории случай, когда тяжелая рыцарская конница была разбита войском, состоящим, по большей части, из пехоты. Но это – тема для теоретиков военного искусства. А Русская православная церковь заслуженно чтит подвиг православного воинства, разгромившего агрессоров в решающей битве. Древнее Житие сравнивает победу в Ледовом побоище с библейскими священными войнами. «И слышал я это от очевидца, который мне рассказал, что видел воинство Божие в воздухе, пришедшее на помощь Александру. И так победил их помощью Божией, и обратились враги в бегство, и гнали их воины Александровы, словно неслись они по воздуху…»

Годы спустя и сам Александр Ярославич стал героем Святого знамени. Перед Куликовской битвой в одну из ночей иноку владимирского Богородицкого монастыря привиделся давно усопший князь. Монахи разрыли его могилу и обнаружили там нетленные мощи…

Чем окончилось сражение, которое возглавил московский князь Дмитрий Иванович, праправнук Невского, известно каждому школьнику.

Постфактум

…Итак, крестоносцы больше угрожали западным границам Руси. Но, увы, всему хорошему быстро приходит конец. Миновало чуть более двух десятилетий – и уже не ливонцы или шведы, а датчане, захватив принадлежавшую Руси северо-восточную Эстонию, возвелили там замок Раковор (сегодняшний Раквере). Тут же выступившие в поход новгородские воины опустошили земли вокруг крепости, но самого замка взять не смогли. В начале 1269 года было решено повторить поход.

Силы собрались немалые. Плечом к плечу с новгородским ополчением встали псковские полки во главе с Довмонтом. Летописцы в один голос утверждают, что этот князь своими доблестями напоминал лучших представителей рода Рюриковичей – в том числе и Александра Невского. А ведь совсем недавно он и не помышлял о православии! Волынский летописец рассказывает, что Довмонт и великий князь литовский Миндовг были женаты на родных сестрах. Когда жена Миндовга умерла, он отправил гонцов к свояченице: «Приезжай сюда плакаться по сестре». Но едва та приехала, заявил: «Сестра твоя, умирая, велела мне жениться на тебе, чтоб другая детей ее не мучила», – и повел ее под венец. С этого момента Довмонтом владело одно желание – свершить месть. Когда год спустя Миндовг послал свои войска за Днепр, Довмонт, «усмотря удобное время… объявил другим вожакам, что волхвы предсказывают ему дурное, и потому он не может продолжать поход». Вернувшись домой, он тут же отправился ко двору Миндовга – и убил его вместе с двумя сыновьями. А вскоре вместе с дружиной отправился в Псков, где был крещен Тимофеем и начал княжить. Уже через несколько дней отправился он на Литовскую землю и «повоевал свое прежнее отечество, пленил родную тетку свою, жену князя Гердена, и с большим полком переправился через Двину». Часть дружины отправил восвояси, а с сотней человек вышел против 700 преследователей – и победил их.

В следующем, 1267-м, новгородцы вместе с Довмонтом вновь успешно ходили на Литву. А год спустя в составе большого русского войска он отправился в Ливонию на Раковер. Вместе с ним в поход выступил переяславский глава Дмитрий Александрович, сын Александра Невского. Великий князь Ярослав Ярославич отправил своих сыновей Михаила и Святослава с дружинами. Снаряжались с особой тщательностью – «изыскаша мастеры порочные и начаша чинити порокы во владычни дворе» (мастера начали строить стенобитные орудия на Епископском дворе). Озаботились и договором с ливонцами: русичи обязались не вторгаться в их пределы, а те – не мешать воевать с датчанами.