Олег Мороз - Хроника либеральной революции Страница 73

В общем, из «очень коротенького введения» Хасбулатова стало ясно: более всего он недоволен тем, что, несмотря на смену премьера на VII съезде, желаемая для него и его единомышленников «корректировка курса» экономической реформы так и не была проведена, то есть реформа не была придушена. Вопрос же о референдуме притягивался сюда за уши: Хасбулатов и K° прекрасно понимали, что, если голосование на референдуме будет в пользу Ельцина, ни о какой «корректировке курса» реформ после этого речь уже не заведешь.

Пожалуй, ни на одном другом съезде Ельцин не прилагал столько усилий, чтобы добиться компромисса, как на VIII-м. Однако уже первые часы его работы показали, что шансов на компромисс крайне мало.

По поручению Ельцина Сергей Шахрай предложил оставить в повестке дня съезда лишь один вопрос — о взаимодействии властей ради преодоления кризиса и о путях достижения согласия. Вторая часть президентского предложения — исключить из повестки дня второй вопрос, — о соблюдении Конституции органами власти и должностными лицами.

Шахрай:

— Снятие второго вопроса, предложенного ВС, — это уход от склоки. Стороны найдут, к сожалению, что текст Конституции несовершенен, найдут, в чем обвинить друг друга. В десятках, в сотнях нарушений Конституции. Не это нужно сейчас Съезду и народу Российской Федерации.

Между тем непримиримые оппозиционеры открыто заявляли, что желают именно скандала и склоки. Николай Павлов (фракция «Россия»):

— Будет очень хорошо, если второй вопрос повестки дня — о выполнении Конституции высшими должностными лицами — взорвет съезд и он превратится в склоку: лучше ужасный конец, чем ужас без конца.

Поскольку предложение Ельцина не было поставлено на голосование, президент отозвал его. Это формально. Фактически же депутаты отклонили это предложение, проголосовав за иную повестку: первый вопрос — о постановлении VII съезда о стабилизации конституционного строя (сюда входил и вопрос о референдуме), второй — о соблюдении Конституции РФ федеральными органами государственной власти и высшими должностными лицами, третий — информация председателей правительства и Центробанка об экономической ситуации в стране.

С основным докладом на съезде выступил заместитель Хасбулатова Николай Рябов. Хотя считалось, что он «примыкает к центристам», выступление его было резко конфронтационным, антипрезидентским. Доклад Рябова был посвящен постановлению VII съезда «О стабилизации конституционного строя Российской Федерации» и президентскому проекту конституционного соглашения (вот оно всплыло, это соглашение, но отнюдь не на главном месте). Постановление от 12 декабря вице-спикер назвал уступкой в пользу исполнительной власти, сильно ограничивающей собственные полномочия законодателей. «Практика показала, — заявил Рябов, — что уступки ведут к дестабилизации положения, а любые соглашения вне рамок Конституции пагубны». Докладчик обвинил исполнительную власть в подрыве действующего Основного закона с помощью идей о Конституционном собрании, референдуме и создания различных, не предусмотренных законом президентских структур, — например, комиссии по подготовке референдума, руководимой Шумейко. Назвав постановление от 12 декабря ошибочным, Рябов призвал Съезд предупредить политиков или органы власти, которые вздумают проводить референдум, об ответственности за его последствия (снова ответственность — как будто речь идет о каком-то страшном преступлении).

Все заметили: когда Рябов произнес фразу «Высшим гарантом конституционности в стране является Съезд», Ельцин криво усмехнулся.

Весьма оригинально докладчик истолковал принцип разделения властей. Как он полагает, «разделяться» должны президент, правительство и Конституционный Суд, а Съезд ни в каком таком разделении не участвует, он стоит над всеми и «компенсирует отсутствие баланса».

Рябов назвал Ельцина высшим чиновником, подотчетным народным депутатам, и отверг идею создания президентской республики.

В таком же конфронтационном духе выступали в прениях большинство депутатов. Почти все они резко критически оценивали деятельность президента.

Пытаясь разрядить обстановку, Ельцин в конце первого дня съезда направил в его секретариат письмо, в котором еще раз напомнил о необходимости искать пути к сотрудничеству.

Параллельно пресс-секретарь президента Вячеслав Костиков озвучил и не столь мягкую реакцию президентской стороны на происходящее в зале заседаний Съезда. По его словам, «пальмовая ветвь, с которой президент пришел на съезд, никем не принята» — в Георгиевском зале весь день шел хорошо спланированный и целенаправленный расстрел президента со стороны руководства ВС. В окружении Ельцина, сказал Костиков, крепнет убеждение, что Съезд подходит к последней черте, за которой произойдет опрокидывание политической ситуации и восстановление в России прокоммунистической диктатуры Советов. Если депутаты не проявят воли к сотрудничеству, Ельцин обречен «на глубокие и трагические раздумья по поводу того, какие решения он будет принимать для спасения реформ и демократии».

Впрочем, по словам Костикова, президент рассчитывает, что дополнительные инициативы, с которыми он выступит по ходу съезда, «отрезвят депутатов»; он, Ельцин, считает, что на съезде не должно быть ни победителей, ни поверженных; лучший вариант заключается в том, чтобы стороны «пришли к мировой, к ничьей, с четким разграничением сферы компетенции исполнительной и законодательной властей». Если Съезд не пойдет по пути компромисса и согласия, — а пока он не расположен по нему идти, — все должен решить референдум.

О том, что Ельцин, добиваясь компромисса, стучался в наглухо закрытую дверь, можно судить хотя бы по словам одного из лидеров непримиримой оппозиции Михаила Астафьева из фракции «Российское единство»:

— Пути к компромиссу на съезде я не вижу… Путь же к конструктивному решению существующего кризиса — отрешение от должности президента и отдача его под суд за измену родине.

Вот так. Вот и найдите пути примирения с ними.

Вечером 10 марта стало известно, что Ельцин внес на рассмотрение Съезда свой проект постановления, в котором предлагал не отменять соглашение между ветвями власти, достигнутое на предыдущем съезде. Кроме того, президент предложил объявить мораторий на внесение изменений и дополнений в Конституцию до проведения всероссийского референдума по основным положениям нового Основного закона.

Большинство зарубежных СМИ, освещавших начавшийся съезд, сразу же расценили его как очередной виток острой конфронтации между президентом и его противниками, возможно как кульминационную ее точку.

Би-Би-Си:

«Противостояние властей, тихо тлевшее между предыдущим и нынешним съездами, вспыхнуло с новой силой с первой же минуты. Антипрезидентская коалиция коммунистов и патриотов к этому съезду подготовилась хорошо. Ни одно президентское предложение не прошло, начиная с вопросов повестки дня, имевших, впрочем, принципиальное значение, и кончая предложением президента создать согласительную комиссию для спасения конституционного соглашения, подписанного на VII съезде и определившего хрупкое равновесие властей».

Международное канадское радио:

«Москва, как обычно, переполнена слухами, но на этот раз они весьма противоречивы. Некоторые ожидают введения Ельциным военного положения, другие — вынесения ему импичмента Съездом народных депутатов. Трудно определить, насколько серьезны эти угрозы, но большинство наблюдателей не сомневаются в том, что борьба за власть в России достигла кульминации».

«Немецкая волна»:

«Серьезный кризис в России только внешне является конституционным конфликтом. По сути, речь идет о будущей ориентации страны, о попытке старой гвардии из всех лагерей вернуть себе всю власть, а не только сохранить ту часть, которая у нее уже есть».

Выступив на съезде в самом начале второго дня его работы, 11 марта, Ельцин предпринял очередную попытку переломить его конфронтационный ход.

— Я пришел на этот съезд, — сказал президент, — с надеждой, что у нас хватит мудрости, мужества и воли ради России, ради наших избирателей обрести согласие и начать совместную, конструктивную работу. Скажу прямо, вчерашний день принес немало разочарований. Усиливается взаимное отчуждение и непонимание. Все меньше остается возможностей для достижения согласия. Сожалею, что у депутатов не нашли отклика инициативы президента. Более того, ни одна моя инициатива не была поставлена на обсуждение и голосование… Сегодня вновь на ваше рассмотрение выносится проект постановления, накануне вами же отвергнутый (в действительности проект, подготовленный редакционной комиссией, 10 марта не был принят по чисто техническим или, точнее, процедурным причинам. — О.М.)… Этот проект вызывает у меня глубокое чувство тревоги за судьбу России. И прежде всего потому, что он не оставляет камня на камне от того минимума согласия, которое существовало до сих пор. В проекте предложено еще сильнее разбалансировать законодательную и исполнительную власть. А это неизбежно расколет и без того слабую российскую государственность. Предложено отбросить как ненужную бумажку соглашение между законодательной, исполнительной и судебной властями, которое и стало постановлением VII съезда…