Алексей Исаев - Сталинград. За Волгой для нас земли нет Страница 74

Прошедшие горнило Сталинграда армии стали элитой Красной армии. Помимо боевого опыта у них было то, чего недоставало многим другим, — они успели поверить в свои силы, почувствовать вкус победы и увидеть своими глазами одну из самых больших катастроф вермахта. По итогам Сталинградской битвы участвовавшие в ней армии в апреле 1943 г. получили звание гвардейских. 21-я армия И. М. Чистякова стала 8-й гвардейской, 24-я армия И. В. Галанина — 4-й гвардейской, 62-я армия В. И. Чуйкова — 8-й гвардейской, 64-я армия М. С. Шумилова — 7-й гвардейской, 66-я армия А. С. Жадова — 5-й гвардейской армией. [424]

[U01] Очевидно, ошибка OCR. 8-я гвардейская армия была создана 1943.05.05 из 62й армии Юго-Западного фронта, дир. Ставки ВГК от 1943.04.16. Командующий - г. л-т Чуйков В.И. 21-я армия Чистякова была преобразована в 6-ю гвардейскую.

Заключение

К сражению за Сталинград применимы самые разные эпитеты, но одно очевидно — это была выстраданная победа. Потребовалось затратить много сил, чтобы добиться действительно выдающегося результата в виде разгрома крупной группировки противника. В летней кампании 1942 г. оказывался на коне тот, кто захватывал и удерживал стратегическую инициативу. Длинный фронт от Ленинграда до Азовского моря невозможно было превратить в неприступную крепость.

Особенно сложной была задача построения протяженного фронта обороны для Красной армии, еще только приступавшей к формированию самостоятельных танковых соединений. Как показывала практика, удержание фронта требовало подвижных резервов, способных быстро выдвинуться на направление удара противника и «запечатать» прорыв. У советских танковых корпусов это пока получалось не очень хорошо. Если же прорыв не запечатывался, то танковые клинья прорывались в глубину построения войск и закрывали крышку «котла» за многочисленными, но малоподвижными пехотными соединениями. В этих условиях успешное наступление и перехват инициативы был едва ли не единственным решением. Советскому командованию не удалось весной 1942 г. перехватить инициативу у противника. После Крыма и Харькова с первыми ударами «Блау» капризная [425] дама Стратегическая Инициатива надолго оказалась в объятиях противника. На практике это оборачивалось градом ударов, следовавших один за другим в тех местах, где их меньше всего ждали.

«Подушками безопасности» СССР стали летом 1942 г. резервные армии. С их помощью восстанавливали разваливающийся фронт под Воронежем и на Сталинградском направлении. Однако владение немцами стратегической инициативой означало продолжение шквала ударов там, где их не ждали. Ударив по слабой точке 62-й армии, немцы быстро обвалили ее фронт. Слабые в пехотном и артиллерийском отношении танковые корпуса смогли лишь оттянуть момент окружения войск, стоящих на пути к Сталинграду. Контрудары не приносили желаемых результатов: пехота не шла за танками, оставшиеся без пехоты танки выбивались появившимися на вооружении немецких противотанковых дивизионов новыми 75-мм орудиями. «Термитные» снаряды сеяли смерть в рядах наступавших Т-34 и КВ.

Но вдруг наступил момент, в охотничьих рассказах начинающийся словами «И тут он пошел на меня...». Немцы сначала бросили в бой в Сталинграде ценнейшие подвижные соединения — 14 и 24-ю танковые дивизии. [426] Та и другая дивизия быстро превратились в развалины. Затем они «законсервировали» к югу от Сталинграда 29-ю моторизованную дивизию, которую предполагалось использовать в пока еще весьма туманных планах захвата Астрахани. После такого сбрасывания козырей резервом группы армий «Б» в подчинении XXXVIII танкового корпуса оставались слабые 22-я танковая дивизия и 1-я румынская танковая дивизия. Сильная 6-я танковая дивизия до фронта на Дону просто не доехала. Переформированные советские танковые и механизированные корпуса добрались до фронта быстрее.

Удачное наступление под Сталинградом и неудачное под Ржевом, проводившиеся в одно и то же время, неизбежно будут сравниваться друг с другом. Успешный «Уран» и неуспешный «Марс» различались не тем, кто эти операции планировал, и не тем, кто их проводил. Это не разница между «глупым Жуковым» и «умным Василевским», а разница между благоприятными и неблагоприятными условиями для проведения крупного наступления. В отличие от группы армий «Б» у группы армий «Центр» были боеспособные подвижные резервы. Именно они «запечатали» вклинения Западного и Калининского фронтов в ноябре — декабре 1942 г. под Ржевом. Также под Ржевом на всем протяжении фронта были немецкие дивизии, куда более устойчивые к ударам Красной армии образца 1942 г. Танковые и стрелковые соединения для «Марса» и «Урана» разливались из одного «краника». Судьбу «Урана» в условиях, когда весь фронт занимают немецкие войска, показывает судьба ударов по задонской группировке 6-й армии. Отсечь от главных сил 6-й армии под Сталинградом XI армейский корпус не удалось. 16-й танковый корпус понес большие потери, но не добился решительного результата. [427]

Разматывание этого танкового корпуса в «Уране» не отличается от попыток прорвать оборону немцев 6-м танковым корпусом в «Марсе».

Однако не следует думать, что общий успех наступления советских войск в операции «Уран» был щукой, выловленной лежебокой Емелей после случайного похода с ведрами к проруби. Советское командование целенаправленно создавало обстановку для будущего контрнаступления, причем начался этот процесс задолго до появления плана операции «Уран» как такового. Руководствуясь общим принципом захвата и удержания [428] плацдармов на перспективу, советское командование создало плацдармы у Клетской и Серафимовича. Контрударами резервных армий и упорным сопротивлением на улицах Сталинграда советское командование посадило 6-ю армию на дно оперативной «ямы» без крупных резервов. Далее потребовалась определенная дерзость для планирования и осуществления операции невиданных для Красной армии масштабов. Такие масштабы немецкое командование просто не могло себе представить.

Окружив армию Паулюса, советское командование не только обнаружило, что в сети попалась куда более крупная рыба, чем планировалось. Снабжение по воздуху продлило агонию окруженных еще почти на два с половиной месяца. Сталинград стал одним из первых «фестунгов» (крепостей), которые своим пребыванием в узле коммуникаций снижали темпы наступления советских войск. Согласно традиции, получившей широкое распространение впоследствии, «фестунгом» стал город. В случае со Сталинградом прочные городские постройки дополнялись построенными на подступах к городу оборонительными обводами.

Проблемой Красной армии 1942 г. были все же не маневренные действия, а прорыв обороны противника. Наталкиваясь на подготовленную оборону немецких войск, советские части несли большие потери и не выполняли поставленных задач. Это было характерно не только для хорошо укрепленного центрального сектора советско-германского фронта (Ржев), но и для уплотнившихся участков фронта под Сталинградом. Наиболее характерный пример — это боевые действия Сталинградского фронта к северу от города в сентябре — октябре и 24-й армии в операции «Уран» в ноябре 1942 г. Прорыв обороны румынских войск и последующие маневренные [429] действия войскам Красной армии вполне удались. Причем более чем достойно был проведен маневренный поединок с немецкими подвижными соединениями у Верхне-Кумского в ходе отражения «Зимней грозы». Свои навыки в ведении маневренных операций Красной армии еще предстояло продемонстрировать. Сталинград стал лишь первой ласточкой. [430]

Приложения

Приложение 1. План А. И. Еременко

Товарищу Сталину.

В намечаемой операции по разгрому сталинградской группировки противника первостепенное значение имеет выбор направления главного удара.

Я уже в течение месяца обдумывал этот вопрос и рассчитывал, что наилучшим направлением удара с Донского фронта является направление с фронта Клетская — Сиротинская на Калач.

Это основной удар.

Выгоды этого направления:

1) Мы уничтожаем более легко слабые части противника, что имеет большое моральное значение для наших войск — окрыляет их.

2) Влияем этим на быстроту продвижения 21-й армии, которая в данное время имеет успех.

3) Выход на главные коммуникации противника в районе Калача и на переправы через р. Дон на участке Калач — Вертячий.

С выходом в этот район мы лишаем противника самого главного — маневра его подвижных танковых и моторизованных сил, действующих в районе г. Сталинград; изолируем от главного удара, а значит, и уничтожаем противника на западном и южном берегах р. Дон по частям.

Нанесение же удара восточнее р. Дон из района Котлубань ни к какому успеху не приведет, так как противник имеет возможность все туда бросить из района [431] г. Сталинград — и операция захлебнется, в чем мы уже имеем неоднократный опыт.