Виктор Устинов - Политические тайны Второй мировой Страница 76

Это долгое и кровопролитное сражение начального периода войны представляло собой слоеный пирог, где наступающие немецкие войска переходили к обороне, а обороняющиеся советские войска переходили в наступление, и войска обеих сторон часто оказывались в окружении или полуокружении, бросая на вызволение своих войск последние резервы. В ходе этого сражения впервые в мыслях немецких генералов зародились сомнения в победе над русскими и над ними завитал призрак наполеоновской судьбы. В разное время в этом сражении принимали участие войска Западного, Резервного, Центрального, Брянского фронтов и 3-й корпус дальнебомбардировочной авиации против войск группы армий «Центр» и части сил группы армий «Север».

Первый этап Смоленского сражения, проходивший с 10 по 22 июля, начался в исключительно тяжелых условиях для войск Западного фронта, когда они еще не успели завершить свое сосредоточение и развертывание. На рубеже от Идрица до района южнее Жлобина успели занять позиции только 37 из 48 выдвигающихся сюда дивизий. Свои рубежи эти дивизии нередко занимали под огнем противника, приспосабливаясь к условиям местности и обстановки буквально на ходу.

Противник вначале бросил в наступление 29 дивизий, из которых было 9 танковых и 7 моторизованных, имея превосходство в людях, артиллерии и самолетах в два и танках почти в четыре раза. А всего в составе наступавшей группировки гитлеровцев в ходе сражения было задействовано 62 дивизии и две бригады [467]. Замыслом их действий предусматривалось рассечь обороняющиеся войска Западного фронта на три части: невельскую, смоленскую и могилевскую, окружить их и уничтожить, чтобы создать выгодные условия для беспрепятственного продвижения на Москву, захват которой победно, как думало гитлеровское руководство, завершал кампанию 1941 года, а может и всю войну.

В первые десять дней немецко-фашистские войска, действовавшие против правого крыла и центра Западного фронта, наступали успешно. 3-я танковая группа, продвинувшись на 150 км, овладела городами Полоцк, Невель, Велиж, Демидов, Духовщина. Обороняющаяся против нее в районе Полоцка 22-я армия вела бои в окружении, а 19-я, 20-я и 16-я армии — в полуокружении западнее, севернее и восточнее Смоленска. 2-я танковая группа в эти же сроки продвинулась на 200 км, захватив по пути города Оршу, Ельню, Кричев и окружив Могилев. Противостоящая ей 13-я армия частью сил вела бои в окружении в районе Могилева, а остальные ее войска закреплялись на реке Сож.

Передовые танковые и моторизованные части немцев сумели прорваться к Смоленску 15 июля, но они были остановлены 16-й армией и подошедшей ей на помощь 19-й армией. Целых десть дней за Смоленск велись тяжелые, не стихавшие ни днем, ни ночью бои, и только угроза окружения заставила советские войска 24 июля оставить этот старинный русский город [468]. Здесь, под Смоленском, разыгралась еще одна трагедия, отголоски которой по вине своих «трудолобых демократов» дошли до наших дней.

На окраине Смоленска, в районе Катынь, располагались трудовые лагеря для поляков, общей численностью около 20 тыс. человек, их советские государственные органы использовали для строительства шоссейных и железных дорог при подготовке театра военных действий к войне. Костяк этих лагерей составляли польские военнослужащие, полицейские и жандармы, с которыми велась работа по вовлечению их в ряды польской армии, начатая Советским правительством незадолго перед войной. Наступление немецко-фашистских войск в первые дни войны было настолько стремительным, что работавших на строительстве дорог польских военнопленных вывезти в глубь страны не удалось. Тогда даже раненые советские солдаты и офицеры нередко не находили себе места в отправляемых на восток поездах. Находившихся в трудовых лагерях поляков захватили немцы, и они немедленно приступили к их расстрелу.

Для фашистов уничтожение военнопленных в войну стало обычным занятием, ведь правительство Гитлера на их содержание не отпускало ни пфеннинга. После разгрома войск Западного фронта в плен попало 309 ПО советских солдат и офицеров [469], которые были согнаны в концентрационные лагеря под открытым небом, где они содержались под стражей: без пищи, воды и медицинской помощи. Жестокость гитлеровцев превосходила жестокость гуннов — умерщвление советских военнопленных велось в массовом порядке.

Поляков фашисты ненавидели сильнее русских, и их убийство они совершили изощренным способом. Расстреливали их из пистолетов, связывая руки каждого военнопленного, в целях своей безопасности, бумажными шпагатами германского производства. Читатель может спросить — а почему расстреливали из пистолетов, ведь у фашистов были винтовки, автоматы и пулеметы. Все дело в том, что в напряженных боях под Смоленском группа армий «Центр» израсходовала весь запас боеприпасов, который им был нужен для развития наступления на Москву. Вот что сообщал фельдмаршал Паулюс в советском плену: «Разыгравшиеся в районе Смоленска боевые действия обусловили чрезмерный расход боеприпасов в такой степени, что запасы…были израсходованы» [470]. Наступление группы армий «Центр» на две недели было приостановлено, а «экономные и практичные» немцы для убийства военнопленных поляков стали использовать пистолеты, так как расход патронов этого оружия в боях, как правило, незначителен.

Как только началась Великая Отечественная война, Советское правительство еще 3 июля призвало польское эмигрантское правительство, находившееся в Лондоне, начать переговоры о заключении соглашения о взаимопомощи. Могло ли Советское правительство, только что расстрелявшее 20 тыс. польских солдат и офицеров, пойти на такой шаг, и мыслимое ли дело так кощунственно думать о советских руководителях того времени, по крупицам собиравших военную силу для отпора врагу, где бы она не находилась?

Не чувствуя за собой вины и не зная ничего о судьбе польских военнопленных под Катынью, Советское правительство 30 июля заключило соглашение с правительством Польши, в котором, во-первых, было признан утратившим силу советско-германский договор 1939 года о территориальных переменах в Польше; во-вторых, были восстановлены дипломатические отношения и состоялся обмен послами; в-третьих, стороны брали на себя обязательства «оказывать друг другу всякого рода помощь и поддержку в войне против Германии; в-четвертых, предусматривалось создание на территории СССР польской армии; в-пятых, объявлялась амнистия «всем польским гражданам, содержащихся в заключении в качестве военнопленных или на других основаниях». Повторю пятый пункт этого соглашения — объявлялась амнистия «всем польским гражданам в заключении в качестве военнопленных или на других основаниях».

Сталин принял в Кремле и польского премьера Сикорского, и польского посла Ромера, и генерала Андерса, который был назначен командующим польской армией и быстро разрешал все вопросы, связанные с выполнением данного соглашения. В 20 городах, в том числе и в Смоленске, открылись польские представительства для оказания помощи польским гражданам, открылось 589 благотворительных учреждений (столовых, клубов, детских садов) и на это было выделено 100 млн. рублей. Советское правительство предоставило полякам заем на 300 млн. рублей и еще 15 млн. — в виде пособий офицерскому составу начавшейся формироваться польской армии. В СССР начала выходить газета «Польска». [471]

Кощунственная мысль приписать Сталину и его режиму убийство поляков под Катынью пришла Геббельсу, и он в течение многих дней эксплуатировал эту тему и навязывал ее международному сообществу, чтобы взорвать наметившийся союз трех великих держав в войне против немецко-фашистских захватчиков. Но великие деятели той эпохи — Сталин, Рузвельт и Черчилль распознали фальшивку и они ее даже не обсуждали. На заседании Нюрнбергского трибунала «никто из судей не поставил под сомнение вину немцев в расстреле поляков под Катынью и не потребовал исключения этого эпизода из обвинения». [472]

Вызывает сожаление, что в постсоветской России нашлись «свои обличители» и председатель Государственной Думы Б. Грызлов в ноябре 2010 года навязал своим сторонникам из партии «Единая Россия» постановление, в котором вина за расстрел польских офицеров была возложена на Сталина и его близкое окружение. С легкой руки грызловцев, преступление фашистского режима Германии было возложено на Россию, и поляки с особым пристрастием стали эксплуатировать эту тему, забывая об истинных виновниках польской трагедии — немецких фашистах. Летом 1940 года гестапо расстреляло под Варшавой более 7 тыс. представителей польской интеллигенции — цвет нации и в Берлине считали, что с польским возрождением навсегда покончено [473]. А всего в лагерях и тюрьмах от болезней и истощений, а также в результате боевых действий фашистами было истреблено свыше 6 млн. поляков — 22 процента численности населения страны. Из каждой тысячи польских граждан, проживающих на территории Польши в 1939 году, 220 человек было убито, 37 получили тяжелые увечья, приведшие к инвалидности, около 100 заболело туберкулезом, свыше 100 вывезено в лагеря и на принудительные работы, 90 лишено всего имущества и выселено, 150 человек потеряли кров над головой. [474]