Геннадий Бандиленко - История Индонезии Часть 1 Страница 77

Представители феодализировавшейся адатной верхушки тщетно пытались противопоставить падри лозунги адата и традиционного ислама. Им пришлось бежать к западному побережью. В 1819 г. Нидерланды получили наконец от англичан г. Паданг и адатные вожди обратились за военной помощью и союзом к голландцам. Колонизаторы, с тревогой наблюдавшие за бурной экспансией падри, естественно, поддержали более терпимое к иноверцам и вдобавок слабейшее течение. В феврале 1821 г. два сына раджи вместе с четырнадцатью другими феодальными вождями заключили с голландцами договор, по которому в обмен за их военную помощь и размещение гарнизонов в ключевых городах передавали Батавии суверенитет над Минангкабау. Хотя корпусу Раафа (600 голландских солдат и 12 тыс. воинов адатских вождей) удалось взять с боем столицу Минангкабау Пагарруюнг, вскоре падри трижды нанесли карателям крупные поражения (март — апрель 1822 г.).

На этом антиколониальном этапе движения падри во главе его встал Пето Шариф, получивший прозвище Имам Бонджол. Он слыл знатоком ислама, был хорошим оратором и незаурядным стратегом партизанской войны. Ему удалось объединить под своим началом многие разрозненные отряды падри и превратить городок Бонджол [77] на севере области в мощную крепость и столицу движения падри. Скоро его армия насчитывала 15 тыс. человек и поддерживалась мощной флотилией из Аче. В 1824 г. Рааф, потерпевший поражение от войск Бонджола, вступил с ним в мирные переговоры. Но они были прерваны, поскольку еще один самостоятельный лидер падри Туанку Линтау в начале 1825 г. в ходе других переговоров — с раджой Минангкабау, престарелым Алам Мунинг Шахом, — распорядился перебить монарха и все его семейство. Спастись в этой стычке удалось лишь самому радже и его внуку. Голландцы обрушились на Туанку Линтау. Война возобновилась.

Новая попытка властей Нидерландской Индии (НИ) добиться мира пришлась на октябрь 1825 г.: развернувшееся на Яве мощное восстание Дипонегоро требовало от них концентрации там максимума войск. Была пересмотрена и тактическая линия: голландцы соорудили две мощные крепости: в столице Пагаруюнге и г. Букиттингги, а также семнадцать сторожевых постов[78]. 15 ноября 1825 г. был подписан договор о перемирии. Голландцам пришлось признать власть падри во всей северной половине княжества. Правда, сохранялись и голландские укрепления. Юг контролировали колонизаторы. Обе стороны обязывались не препятствовать местной торговле, не репрессировать возвращающихся беженцев. Недовольные адатные вожди расценили договор как «предательство» голландцев. Однако последним он позволил передислоцировать на Яву пятитысячную армию и большую часть артиллерии. В Минангкабау осталось лишь 680 солдат, чего едва хватало для охраны построенных укреплений.

До начала 30-х гг. войска падри были заняты в основном «освоением хинтерланда». В ряде случаев это сопровождалось новыми стычками с колонизаторами и победами над ними. Но внутри движения уже копились признаки кризиса и распада. Резко усилилось умеренное крыло падри, выступавшее против изначального ригоризма. Население с течением времени убеждалось, что из бескорыстных ревнителей народного блага многие падри, перерождаясь, превращаются в столь же жестоких и корыстных правителей, какой была адатная верхушка. Начался отток из войск падри, тем более что голландцы действительно не репрессировали возвращавшихся к мирному труду крестьян.

Покончив с Дипонегоро, центральные власти НИ вновь взялись за падри. В Паданге высадились крупные воинские контингенты, бугские ландскнехты, мощный отряд Сентота, лучшего полководца Дипонегоро, перешедшего на голландскую службу. Они двинулись походом на север. Все же в августе 1831 г. падри сумели разгромить крупный (около 600 человек) отряд колониальных войск под г. Муарапалам. Но затем началась полоса поражений. Один из вождей падри под пытками раскрыл колонизаторам планы военных операций движения. В 1832 г. сильный голландский корпус подошел к крепости Бонджол. Ввиду огромного превосходства сил противника Имам Бонджол в сентябре 1832 г. сдал крепость без боя, чтобы сохранить живую силу. Но победители вели себя безрассудно, дав волю грабежам и насилию. У населения конфисковывался скот, зерно. Жителей заставляли непомерно трудиться на постройке дорог. В мечети г. Бонджол разместили казарму. Это вызвало вспышку возмущения и придало движению новые силы. В январе 1833 г. падри отбили Бонджол и ряд других городов. Вынужденному лично прибыть в Паданг новому генерал-губернатору фан ден Босу пришлось существенно смягчить внутреннюю политику колонизаторов в Минангкабау. Он освободил население от прямого налогообложения, отменил ненавистную базарную пошлину. Эти уступки помогли «замирить» многих участников крестьянской войны. Впрочем, голландские монополии и торговые пошлины сохранились.

Но Имам Бонджол продолжал сопротивление и, собрав все наличные силы, голландцы осадили крепость Бонджол вторично в конце 1834 г. В январе 1837 г. они перерезали водные коммуникации крепости, и в августе «столица падри» была взята генералом Михилсом после двух с половиной лет осады. Имам Бонджол был сослан на Амбон, где и умер[79]. Скоро были подавлены и последние очаги сопротивления падри. Над Минангкабау был установлен голландский контроль; власть на местах сохранила феодальная адатная верхушка.

Война падри, начавшись как мусульманско-фундаменталистское движение, уже на первом своем этапе обернулась крестьянской антифеодальной войной. На втором этапе она приобрела вдобавок еще и четко выраженный антиколониальный, освободительный характер. Все это сыграло большую роль в развитии самосознания народности минангкабау. В результате этого восстания, наконец, голландцам пришлось пойти на серьезные уступки низам, существенно облегчив бремя эксплуатации.

ЯВАНСКАЯ НАРОДНАЯ ВОЙНА ПОД ПРЕДВОДИТЕЛЬСТВОМ ПРИНЦА ДИПОНЕГОРО (1825—1830). РЕФОРМЫ КОЛОНИЗАТОРОВ ПОСЛЕ ВОССТАНИЯ

Как уже говорилось, во втором и третьем десятилетиях XIX в. эксплуатация яванского крестьянства с введением земельного налога на «голландских» (государственных) землях усилилась. Налог приносил растущие доходы колониальному государству: 3,5 млн гульденов в 1814 г.; 4,6 млн — в 1821 г.; около 7 млн — в 1824 г. Но росли и недоимки, только в 1817 г. составлявшие 2 млн гульденов. Фискальный аппарат безжалостно выколачивал их из крестьян.

Положение населения на княжеских землях Центральной Явы (карта № 18) было не легче. Они облагались множеством феодальных повинностей: подушная подать, налоги на дом, скот, поборы за пользование ирригационными сооружениями, дорогами, мостами, базарная пошлина. Монополию на последнюю и на торговлю опиумом присвоило колониальное правительство. Прочее выплачивалось феодалу, десятина с урожая — мусульманскому духовенству. При этом большинство налогов сдавалось в откупа, целая иерархия паразитов — откупщиков и суботкупщиков [80] — наживалась за счет крестьян. Другим тяжким бременем были разнообразные барщинные повинности: безвозмездный труд на феодала-землевладельца, на султана (сусухунана), «на общинные нужды». К ним добавилась еще и работа на европейского или китайского плантатора, который, арендовав земли, тем самым приобретал феодальные права на сидящих на них крестьян. Последние осуществляли все работы, связанные с возделыванием, сбором урожая культуры, ее транспортировкой, а также огораживали и охраняли плантацию, подводили к ней дороги, снабжали плантатора дровами и т. п. За этот тяжкий труд крестьянину оставлялся рисовый клин, урожай с которого считался его достоянием.

Неудивительно, что при столь выгодных для плантаторов условиях число заключенных контрактов на аренду земли у феодалов, например, в Джокьякарте, с 1818 по 1823 г. удвоилось. Территории плантаций бурно расширялись. Поэтому декрет фан дер Капеллена (1823) о запрещении аренды частным капиталом земель княжеств и расторжении уже заключенных сделок был и для плантаторов, и для феодалов подобен грому с ясного неба. В декрете подчеркивалась неправомочность князей как ленников государства Нидерландская Индия сдавать землю в аренду без согласия верховного собственника. Содержание декрета и перспектива расторжения сделок не только унижали яванских феодалов, но и разоряли их: арендаторы потребовали возместить им не только реальные убытки, но и ожидавшиеся прибыли с арендованных массивов, предъявили счета на фантастические суммы. Между тем феодалы уже растратили полученные авансы. Согласительная правительственная комиссия около года улаживала возникшие конфликты. Ради выплаты феодалы резко усилили поборы с крестьянства. Таким образом, декрет 1823 г. больно ущемил интересы практически всех слоев населения в княжестве.