Джаред Даймонд - Ружья, микробы и сталь Страница 78

коллек­тивное (община)

коллектив­ное (клан)

единоличное (вождь)

разнородное

Общество

Расслоение

нет

нет

есть, про родовому признаку

есть, не по родовому признаку

Рабство

нет

нет

мелкомасштаб­ное

крупномас­штабное

Предметы роскоши для элиты

нет

нет

есть

есть

Общественное строительство

нет

нет

нет —> есть

есть

Собственная письменность

нет

нет

нет

часто есть

Горизонтальная стрелка указывает на то, что атрибут присутству­ет в большей или меньшей степени в зависимости от уровня сложно­сти в рамках данного типа общества.

Родовые общины лишены многих институтов, которые в современном обществе воспринимаются как безусловная данность. У них нет одного постоянного места жительства. Они коллективно пользуются своей землей, которая никак не разделена между подгруппами или отдельными членами. В общине не существует установленной хозяйственной специализации, помимо той, что связана с возрастом и полом: добыванием пищи заняты все ее здоровые члены. Нет и институтов разрешения конфликтов на внутри- или межобщинном уровне, таких как законы, полиция силы или формальные соглашения. Социальное устройство родовой общины часто называют «эгалитарным»: здесь нет формализованного расслоения на высшие и низшие классы, нет формализованного или потомственного лидерства, нет формализованной монополии на информацию и принятие решений. Однако термин «эгалитарный» не следует понимать таким образом, что все члены общины обладают равным статусом или в равной степени участвуют в принятии решений. Скорее, его смысл в том, что всякое главенство в общине устанавливается неформально и обязано таким личностным качествам, как сила, интеллект и военная доблесть.

Мои личные наблюдения за жизнью родовых общин относятся к той самой болотистой новогвинейской низменности, в которой живут файу и которая известна под именем Озерных равнин. Там я до сих пор встречаю семьи, состоящие из нескольких взрослых, а также детей и стариков у них на иждивении, которые ночуют в грубых временных убежищах, разбросанных вдоль рек и ручьев, и путешествуют по своей территории на каноэ или пешком. Почему люди Озерных равнин продолжают жить бродячими родовыми общинами, тогда как большинство других новогвинейцев и почти все остальные народы в мире живут сегодня оседло и более многочисленными группами? Объясняется этот факт тем, что Озерные равнины лишены мест сосредоточения ресурсов, способных обеспечить совместное проживание большого числа людей, а также тем, что до прибытия миссионеров, познакомивших аборигенов с растительными культурами, здесь не было своих растений, которые можно было бы возделывать хозяйственным способом. Основа питания местных общин — саго, богатая крахмалом мякоть, добываемая из сердцевины ствола зрелых саговых пальм. Соответственно кочевой образ жизни диктуется необходимостью сниматься с места всякий раз, когда все саговые деревья в округе оказываются вырубленными. Численность общин держится на низком уровне из-за болезней (особенно малярии), нехватки пригодных естественных материалов (даже камни для орудий им приходится выменивать у соседей) и ограниченного количества дикой пищи, которое болото способно дать человеку. Такой же недостаток ресурсов, которыми люди могли бы воспользоваться на своем уровне технологического развития, отличает и другие регионы планеты, в недавнем прошлом служившие местом обитания родовых общин.

Наши ближайшие животные родственники, африканские гориллы, шимпанзе и бонобо, также имеют общинную организацию. Насколько можно судить, она же была присуща и всем нашим предкам, пока прогресс в технологии добывания пищи не позволил охотникам-собирателям в некоторых богатых ресурсами регионах начать жить оседло. Родовая община — тип политического, экономического и социального устройства, являющийся наследием миллионов лет нашей эволюционной истории. Все попытки людей выйти за его рамки относятся лишь к последней паре десятков тысячелетий.

Первую из следующих после родовой общины стадий социальной организации называют племенем — она отличается от предыдущей стадии размером (обычно это уже не десятки, а сотни человек) и, как правило, оседлым проживанием на одном месте. С другой стороны, некоторые племена и даже вождества состоят из сезонных кочевников-скотоводов.

Примером племенной организации может послужить население новогвинейского высокогорья, где до начала колониального правления роль политической единицы выполняла либо деревня, либо сплоченная группа деревень. «Племя» в политическом понимании, как мы видим, часто намного меньше объединения, которое называется этим термином в лингвистике и культурной антропологии, а именно — группы людей с общим языком и культурой. Скажем, в 1964 г. я впервые стал работать с высокогорными жителями, коллективно известными под именем форе. По языковым и культурным меркам форе в ту пору насчитывалось до 12 тысяч человек — они говорили на двух взаимно понятных диалектах и жили в 65 деревнях по нескольку сотен человек в каждой. Однако между деревнями одной и той же языковой группы форе не было ничего даже отдаленно напоминающего политическое единство. Каждое селение постоянно то воевало, то дружило со всеми соседними селениями, независимо от того, говорили эти соседи на форе или на каком-то другом языке.

Племена, еще недавно существовавшие автономно, а теперь в разной степени подчиненные государственным властям, по-прежнему составляют значительную часть населения Новой Гвинеи, Меланезии и бассейна Амазонки. Установить существование обществ такой же структуры в прошлом мы можем на основе археологических данных о поселениях, которые, с одной стороны, не были временными стоянками, а с другой — не выявили характерных археологических атрибутов вождеств (на этих атрибутах я еще остановлюсь). Судя по археологическим данным, племенная организация начала оформляться приблизительно 13 тысяч лет назад в Плодородном полумесяце и позднее в некоторых других регионах. Необходимой предпосылкой жизни в поселениях является либо практикуемое производство продовольствия, либо исключительная концентрация природных ресурсов, которая позволяет постоянно охотиться и собирать дикие растения на небольшой площади. Именно поэтому быстрый рост числа регулярных поселений — и предположительно племен — на территории Плодородного полумесяца начался в ту пору, когда сочетание климатических изменений и развития технологий впервые создало условия для сбора обильных урожаев диких хлебных злаков.

Помимо оседлого образа жизни и более крупных размеров, племя отличается от родовой общины тем, что состоит не из одной, а нескольких формально обособленных кровнородственных групп — кланов, которые обмениваются брачными партнерами. Земля теперь закреплена не за целым племенем, а за каждым кланом отдельно. Однако численность племени по-прежнему достаточно невелика, и поэтому каждый член знает всех остальных по имени и по степени родства.

Судя по всему, правило «нескольких сотен» — верхнего предела численности, при котором все знают всех, — применимо к любым типам человеческих объединений вообще. Например, в обществах государств того типа, где живем мы с вами, директор школы наверняка будет знать всех своих учеников, если их несколько сотен — но не если их несколько тысяч. Одна их причин, по которой организация управления в обществах, превысивших порог в несколько сотен членов, почти всегда переключается с племенного типа на вождеский, заключается в том, что с ростом численности трудная задача разрешения конфликтов между незнакомыми людьми становится все более и более насущной. В племени потенциальную напряженность снимает и тот факт, что каждый член связан с большинством остальных либо по крови, либо по браку, либо и так, и так. Родственные отношения как основа социального единства делают попросту ненужными полицию, право и другие институты арбитража, присущие более крупным обществам, поскольку у любых двух повздоривших жителей деревни найдется достаточно общих родственников, которые окажут на них давление и не позволят довести спор до насилия. Когда в живущей традиционным укладом Новой Гвинее двум незнакомым людям доводилось случайно встретиться вдалеке от родных деревень, они начинали обстоятельно беседовать о своей родне — с целью найти между собой хоть какую-то связь, которая могла бы послужить им основанием не убивать друг друга.