Виктор Устинов - Политические тайны Второй мировой Страница 79

Готовясь к овладению городом — колыбелью Октябрьской революции — Гитлер и его окружение носились с идеей посадить на русский престол одного из наследников дома Романовых — великого князя Владимира Кирилловича, вращавшегося в кругу гитлеровской элиты, среди которых были сыновья и внуки последнего императора Вильгельма II и многих других знатных фамилий, чьи предки владели коронами и землями в кайзеровской Германии. Великий князь гневно осудил Советско-финскую войну и участвовал в сборе средств для закупки вооружений для финской армии. Вокруг великого князя перед нападением фашистской Германии на Советский Союз образовался довольно прочный круг людей, являвшихся наследниками старой немецкой (прусской) знати в царской России, среди которых заметную роль играли потомки известных родов Остен-Сакенов, Дрентельнов и Мейендорфов, и они не без бахвальства мечтали о возрождении своего положения в России и старых традиций. В день нападения гитлеровских войск на Советский Союз великий князь опубликовал обращение к верноподданным России с призывом вместе с германскими войсками участвовать в освободительном походе против большевизма.

Жуков оправдал надежды Сталина. В первый же день он вызвал к себе командующего Балтийским флотом адмирала В. Трибуца и приказал: «Корабли поставить на Неву. Всей корабельной артиллерией поддерживать боевые действия 42-й армии. Зенитки — на прямую наводку и бить по танкам. Половину моряков — в окопы. Срок — два дня». [484]

Вместе с партийным руководителем Ленинграда А Ждановым, являвшимся одновременно и членом Военного совета Северного фронта, генерал армии Г. Жуков создал из города неприступную крепость, о мощь которой разбилась военная сила группы армий «Север». Были дни, когда Жуков приказал для поражения танков и бронемашин врага направить большую часть зенитных орудий, защищавших небо города, и на удивленный взгляд и последовавший затем вопрос Жданова: «А как же, Георгий Константинович, с защитой Ленинграда от бомбардировок вражеской авиации?» генерал жестко ответил: «А зачем нам город, если им завладеют фашисты?».

На подступах к Ленинграду фашисты нанесли сначала главный удар в направлении Красное Село — Урицк — Ленинград, беспрерывно атакуя в течение двух недель. Потерпев здесь неудачу они попытались прорваться к Ленинграду через Пушкин, и им удалось захватить северную часть этого города, но дальше продвинуться враги не смогли. 26 сентября разведчики обнаружили, что немцы роют окопы полного профиля и усиливают работы по укреплению своих позиций. Не сумев взять Ленинград прямой атакой, германское командование решило сломить сопротивление обороняющихся осадой, артиллерийскими обстрелами и бомбежками. Варварский план. Тяжелый снаряд сразу убивал с десяток человек Но ленинградцы приспособили свой город и к этой тяжелой обстановке: жители вырыли щели в цехах заводов, на улицах, в садах и скверах и пережидали в них время артобстрела и бомбежек Так как основные Бадаевские склады с продуктами питания для жителей города были сожжены фашистской авиацией, голод в городе был самым страшным явлением. Уже 2 сентября началось сокращение выдачи хлеба. С 20 ноября он был урезан до минимума: рабочий в сутки получал 250 грамм, все остальные 125 грамм прогорклой массы, именуемой хлебом. Ежедневно от голода и недоедания умирали тысячи людей [485]. Но город продолжал жить и бороться, и он выстоял в этой борьбе. Большая заслуга в этом принадлежит и маршалу Г. Жукову.

В результате больших потерь ударная мощь группы армий «Центр» была серьезно подорвана, укомплектованность их отдельных пехотных дивизий снизилась до 60 %, танковых и моторизованных до 50 %, немецкая авиация в боях потеряла около 170 самолетов [486]. Продвижение группы армий «Центр» шло крайне медленно, не было его и на севере — в направлении Ленинграда, а на юге 6-я немецкая армия безуспешно пыталась сломить сопротивление советских войск в Коростеньском и Киевском укрепленных районах. При этом, разрыв между группами армий «Центр» и «Юг» шириной более чем в сто километров, все увеличивался, и для Гитлера и командования сухопутных войск Германии становилось очевидным, что вести одновременное наступление на трех стратегических направлениях, какое они применили в первые недели войны, немецкая армия уже не может; каждое из них теряло свою ударную силу, ослабевало и могло совсем остановиться.

Гитлер первым заметил критическую обстановку Смоленского сражения и сделал очень важный вывод, что «в развязанной им войне недооценка сил противника грозит поражением» [487]. Нужно было срочно вносить изменения в план «Барбаросса», который начал под Смоленском проваливаться. Его очень встревожил доклад командующего группой армий «Юг» о том, что обстановка на его фронте резко изменилась к худшему и причиной этому, как считал генерал-фельдмаршал Рундштедт, являлось то, что «войска сильно измотаны и несут большие потери». [488]

Нужно было принимать решение о повороте подвижных сил из состава группы армий «Центр» на помощь войскам действующим на севере и на юге советско-германского фронта, но они так жестко были связаны боями под Смоленском, что у гитлеровского командования на этот счет было разное мнение. Командующий группой армий «Центр» настаивал на продолжении наступления на Москву, другие командующие считали это решение ошибочным и просили подкреплений для овладения Ленинградом и Киевом.

Повороту крупных сил подвижных соединений группы армий «Центр» на север для уничтожения совместно с группой армий «Север» советских войск в Прибалтике, германские стратеги придавали исключительно важное значение. Директива Гитлера № 21 подчеркивала, что «лишь после выполнения этой неотложной задачи, за которой последует захват Ленинграда и Кронштадта, следует приступить к операции по захвату Москвы» и что «только исключительно быстро наступивший развал русского сопротивления мог бы оправдать постановку и выполнение этих задач одновременно». [489]

4 августа Гитлер прибыл в Борисов, в штаб группы армий «Центр, и, выслушав доклад командующего генерал-фельдмаршала фон Бока и доклады командующих танковых групп генералов Гота и Гудериана о больших потерях немецких войск, за которым скрывалось нерастраченная сила Красной Армии, заявил, что «если бы перед войной он бы лучше был информирован о силе советской армии, то принять решение о необходимости нападения на Советский Союз ему было бы значительно труднее» [490]. Затем Гитлер стал подробно разъяснять свое намерение сделать Ленинград и Украину центром всех дальнейших стратегических планов верховного командования. Он хотел сначала овладеть северной столицей русских и захватить Крым и Украину, чтобы потом, несмотря на приближение зимы, взять Москву.

Это было возвращение к первоначальному плану «Барбаросса»; с самого начала войны Гитлер стремился к овладению в первую очередь Украиной, Донецким бассейном и Северным Кавказом, жизненные ресурсы которых смогли бы обеспечить возможность фашистской Германии вести длительную и большую войну. На южное направление был поставлен один из самых близких приближенных к Гитлеру генералов — фельдмаршал Рундштедт, сюда же была направлена одна из самых больших и лучших армий вермахта — 6-я во главе с генерал-фельдмаршалом Рейхенау. Впоследствии, под давлением военного крыла и данных разведки, Гитлер изменил направление главного удара, сместив его севернее — на Белоруссию.

После Смоленска Гитлер посетил штаб группы армий «Юг», где он согласился с генерал-фельдмаршалом Рундштедтом, что вырвавшаяся вперед группа армий «Центр» не сможет наступать на Москву, пока не будет решена судьба Ленинграда и Киева, для захвата которых группа армий «Центр» должна была выделить значительные военные силы. В этой поездке Гитлер убедился, что все три группы армий ослабли и измотаны русским сопротивлением, и ни одна из них не могла выполнить в одиночку поставленные цели.

Возвратившись в Берлин, Гитлер продолжал искать решение проблем на Восточном фронте, советуясь как со своим штабом, так и с командующими группами армий. Фельдмаршал Лееб заявил Гитлеру, что он без усиления своих войск не сумеет захватить в конце августа Ленинград; те же мысли высказал и командующий группой армий «Юг» фельдмаршал Рундштедт, прося перенацелить танковую группу Гудериана ему на помощь для овладения Киевом и Донбассом. Уже в середине августа в штабе командующего группой армий «Юг» генерал-фельдмаршала Рундштедта набирало силу мнение, что добиться победы на Восточном фронте в этом году нет никакой возможности и что советско-германский фронт надо стабилизировать и удержать на линии Ленинград — Смоленск — Харьков — Днепр и одновременно предполагалось в зимний период отправить с Восточного фронта до 2 миллионов солдат-специалистов для работы в промышленности, производительность которой должна в течение зимы достигнуть наивысшей точки». [491]