Дмитрий Хмельницкий - Нацистская пропаганда против СССР. Материалы и комментарии. 1939-1945 Страница 8

В 1929/30 г., то есть на третий год пятилетки, эта картина совершенно изменилась под вторжением подталкивающих радикальных элементов. Вводились гигантские, совершенно непредусмотренные планы расширения. Исходные планы стройки оказывались выброшенными за борт. Без всякого учета наличия достаточной сырьевой базы строились гигантские предприятия. Потом, когда в эти предприятия была уже вложена огромная масса строительных материалов и денег, – многие из них пришлось «законсервировать». Однако даже и это «консервирование» явилось только прикрытием, ибо никогда эти предприятия не могли бы быть закончены и пущены в ход, так как за это время успело выясниться, что воображаемых местных источников сырья никогда не существовало, а привозное сырье не могло быть доставлено по хозяйственным или транспортным причинам.

С другой стороны – во многих местах, с невероятными жертвами деньгами и человеческими силами, строили в отдаленных, бездорожных местах гигантские электростанции, для тока которых ни сейчас, ни на десятки лет вперед нельзя найти никакого сбыта и никакой возможности применения.

В других очень многочисленных случаях торжественно праздновали пуск в ход законченных предприятий, но о их правильной работе нечего было и думать, так как не хватало квалифицированной рабочей силы.

Предпринимались самые различные насильственные попытки пустить в ход эти предприятия при помощи неквалифицированной рабочей силы – и все кончилось провалом. Следствием этого было то, что дорогие машины, купленные за границей на гроши голодающего народа, неквалифицированный персонал приводил в негодность в течение нескольких недель, и такие же машины приходилось покупать вновь. Кроме того, значительно большая часть продукции, выработанной неквалифицированными рабочими, оказывалась совершеннейшим браком и шла в переработку.

В бесчисленном количестве случаев проектные бюро, которые росли как грибы после дождя, вырабатывали никуда не годные проекты сложнейших промышленных предприятий. На основании этих негодных, или неполноценных, планов ставилась масса машин, которые в производственном отношении совсем не подходили друг к другу.

Силовые установки часто оказывались слишком слабыми для пуска в ход машин предприятия.

Закупались дорогие транспортные средства, которые оказывались или непригодными для перевозок, или вообще нерентабельными.

Устанавливались сложнейшие автоматы или полуавтоматы, которые для данного производства оказывались абсолютно ненужными или чересчур дорогими в эксплуатации и которые уже по чисто хозяйственным соображениям сейчас же заменялись другими, более простыми.

Советские составители проектов, опьяненные манией индустриализации, и их закупщики за границей заказывали станки, сверлильные и фрезерные машины и тысячи других предметов новейшей конструкции, для обслуживания которых не было нужных армий квалифицированных рабочих.

Но строительные площадки в провинции, на которых по замыслу охваченных манией величия полуграмотных людей должны были по приказу вырастать из земли гиганты индустрии, – уже через несколько месяцев после начала работ походили на поля сражений. Здесь валялись полураспакованные ценные инструментальные станки из Германии, транспортеры из Англии, экскаваторы из Америки. А нужные для них проволочные каналы, закупленные в других странах из соображений дешевизны, валялись где-то полузасыпанные землей. Дождь и снег, жара и холод сменяли друг друга и заботились о том, чтобы это стоившее миллионы и лежащее теперь под открытым небом оборудование в самый короткий срок было приведено в полную негодность.

Строительные работы продвигались очень медленно, так как в большинстве проектов вовсе не были учтены местные особенности. На местах, которые были предусмотрены для стройки, вместо равнины оказывались холмы и болота. Для подготовки строительной площадки проектируемых заводов приходилось сначала срывать холмы, засыпать ямы, осушать местность. Для всего этого нужны были огромные земляные работы, совершенно не предусмотренные проектами. Это не только замедляло работы, но и безмерно повышало их стоимость. Попытки специалистов передвинуть строительную площадку на более удобное место натыкались на тупое упрямство партийных шишек. Они демонстративно заявляли, что строить нужно именно на таких неудобных местах, перед которыми капиталистические предприниматели отступили бы в страхе. Это и называлось «большевистским упорством».

Все это время непрерывно в срок прибывающие из-за границы машины лежали под открытым небом.

И когда, наконец, стройка доходила до того момента, когда надо было устанавливать и монтировать иностранные машины, то оказывалось, что часть их или пришла в негодность, или испорчена до такой степени, что их снова приходилось отсылать фирмам для переделки или починки. Или выяснялось, что установки, собранные со всего света, большей частью совсем не подходят друг к другу.

Проектные бюро сваливали вину на иностранных поставщиков, которые якобы со злым намерением или из желания нажиться поставили не те машины.

Так возникали конфликты с иностранными фирмами. Конфликты эти всегда кончались тем, что фирмы, бесспорно, доказывали, что машины они поставили в полном соответствии с заказом. Проектные бюро всегда садились в лужу, ибо выбор и заказ машин производился не на основании опыта специалистов, а просто по понравившимся иллюстрациям в каталогах.

Я лично знаю такой случай, когда гигантские лесопилки А и Б в Архангельске с их 24 рамами, вместо того чтобы быть построенными у самой воды, были отнесены на 800 метров от берега. Следовательно, подлежащий переработке сырой лесной материал не мог подаваться на заводы обычным, давно проверенным и дешевым водным путем. Приходилось устанавливать чрезвычайно дорогие транспортеры, что вызывало огромные дополнительные расходы по стройке.

Кроме того, этот бессмысленный расход на транспорт чрезвычайно повышал производственные расходы.

Как при стройке этих лесопилок, где с 6-рамных станков перешли на 12-рамные, без учета местонахождения сырья, – так и во многих других новостройках первоначальные планы были значительно увеличены, причем в большинстве случаев не были приняты в расчет основные предпосылки всякого промышленного строительства: его рентабельность.

Это были основные причины ежегодных миллиардных добавочных ассигнований для советской промышленности, обреченной на вечную бесхозяйственность.

Но все гигантские потери, которые возникали из-за мании величия и личных выгод, непонимания и легкомыслия советских заправил, покрывались за счет эксплуатации рабочей силы.

Так было на лесопилке «Мезень», находящейся при впадении реки того же названия в Северный Ледовитый океан и принадлежавшей тресту «Северолес». Для того чтобы выровнять разросшиеся производственные расходы, правление приказало в очень значительной степени усилить темп работы во всем предприятии.

Лесопильные рамы должны были повысить свою продукцию с 30 стандартов в 8 часов почти вдвое – задача, которая оказалась недостижимой даже для высококачественных шведских рам. Несколько месяцев спустя эти рамы, которые в Швеции работают по 20 лет, были поломаны, причем были еще и человеческие жертвы.

Почти при всех новостройках или при капитальной реконструкции предприятий фактически затраченные суммы далеко превосходили установленные и одобренные расходы.

Поэтому какому-то хитрецу пришла в голову идея выровнять возросшие амортизационные расходы путем повышенного использования предприятия.

Несмотря на предостережения иностранных специалистов и многочисленные протесты добросовестных русских работников, по его предложению была введена «непрерывка», то есть непрерывная работа.

Из рабочих, которые до сих пор работали в две и три смены, была образована еще и четвертая.

Таким образом, машины работали день и ночь без малейшего перерыва. Так как общее число рабочих, на основании плана, в большинстве случаев не могло быть увеличено, то эти рабочие в продолжение 8 или 6 часов должны были давать почти удвоенную продукцию по сравнению с прежними трудовыми нормами.

Конечно, этого не могли выдержать ни машины, ни люди. Правда, людей можно было, путем жесточайших принудительных мер, использовать до полного исчерпания их физических сил. Машины же работали до тех пор, пока они не ломались, часто калеча или убивая при этом несчастных рабочих...

Так, на обследованной мной лесопилке «Мезень» шатун лесопильной рамы, не выдержав перенапряжения, лопнул. Разлетевшиеся со страшной силой осколки убили трех стоявших у рамы рабочих.

Хотя в этом случае ответственность нес в первую очередь начальник главного лесного управления в Москве, Фушман, который без всяких размышлений ввел во всех предприятиях лесной промышленности «непрерывку», – ответственным лицом за смерть трех рабочих, за поломку дорогих машин и за многомесячное уменьшение продукции был сделан старший инженер Спишарный, который жил в Москве, в 3000 километрах от места происшествия и, в качестве технического руководителя отдела главного управления треста, управлял 50 такими лесопилками.