Николай Кудрявцев - Государево око. Тайная дипломатия и разведка на службе России Страница 8

Осада Доростола продолжалась еще целых 65 дней. Русы страдали от голода и несли большой урон от камнеметных машин, которые установили греки. Тогда они решили предпринять смелую вылазку с целью уничтожения машин. Эти машины охранял родственник императора Иоанн Куркуас, который заметил русов и со своими воинами бросился на защиту орудий. В завязавшейся схватке Куркуас «упал вместе с конем, который был ранен копьем, и погиб, изрубленный на части». Но подоспевшие ромеи оттеснили русов в город и отстояли камнеметные орудия.

20 июля 971 г. Святослав предпринял еще одну попытку прорвать блокаду. Русы «в большом числе» неожиданно вышли из города и напали на греков. Особенно среди русов выделялся Икмор, «храбрый муж гигантского роста», который по достоинству был первым после Святослава. Окруженный отрядом верных ему воинов, он яростно поражал ромеев одного за другим, воодушевляя своим мужеством остальных. В самый разгар боя сын и соправитель эмира острова Крит Анемас на коне пробился к Икмару и убил его ударом меча в шею. Гибель Икмара привела русов в отчаяние. Воодушевленные же подвигом Анемаса греки перешли в решительное наступление. Русы не выдержали натиска, «закинули щиты за спину и начали отступать к городу».

На следующий день Святослав стал держать совет с дружиной, как быть дальше. Одни советовали тайно уйти ночью на ладьях, другие — заключить мир с греками. Но все сходились на том, что следует закончить войну. Выслушав всех, Святослав обратился к дружине со словами: «Нам некуда уже деваться, хотим мы или не хотим — должны сражаться. Так не посрамим земли Русской, но ляжем здесь костьми, ибо мертвым не ведом позор. Если же побежим — позор нам будет. Так не побежим же, но станем крепко, а я пойду впереди вас: если моя голова ляжет, то о себе сами позаботьтесь». Слова Святослава пришлись по душе дружине. В ответ на призыв князя воины ответили: «Где твоя голова ляжет, там и свои головы сложим»[45].

На рассвете 21 июля Святослав вывел все войско, приказав запереть за собой ворота, чтобы никто даже не подумал о возвращении в город. Русы бились с таким ожесточением, что стали теснить греков. Тогда Цимисхий приказал своим войскам медленно отходить на равнину, подальше от города, а Варде Склиру с его войсками зайти в тыл русам. Желая выиграть время, Цимисхий прибегнул к хитрости. Он вызвал Святослава на поединок, предлагая решить дело смертью одного из них. Но Святослав вызова не принял, заявив, что «лучше врага понимает свою пользу, а если император не желает более жить, то есть десятки тысяч других путей к смерти; пусть он и изберет, какой захочет»[46].

Отказавшись от вызова, Святослав с неистовой яростью бросился на греков, воодушевляя свои войска. В этот момент Анемас, который накануне прославился убийством Икмара, вырвался на коне вперед, устремился на Святослава и «ударив его мечом по ключице, поверг вниз головою наземь, но не убил». Святослава спасла кольчуга и щит. Сам же Анемас был окружен и убит. Гибель Анемаса воодушевила русов. Они разбили противостоящих им греков и погнали их перед собой. В этот критический момент греки, по словам Льва Диакона, получили «божественное воспоможение». С юга поднялась сильная буря и ударила русам в лицо. Порядки русских войск расстроились, Цимисхий бросил вперед конницу, а Варда «со множеством воинов» нанес Святославу неожиданный удар в тыл. Русы не выдержали натиска ромеев и отступили за городскую стену. Сам Святослав, израненный стрелами, потеряв много крови, едва не попал в плен.

Убедившись в невозможности вырваться из осажденного города, Святослав стал просить мира. Цимисхий с радостью согласился. По договору русы обязывались не воевать ни против Византии, ни против Болгарии. Русским войскам разрешалось вернуться в Киев на судах. Договор подкреплял прежнюю дружбу двух стран, а русских купцов, которые будут приезжать в Константинополь для торговли, император согласился считать своими друзьями. В августе 971 г. войска Святослава, получив на обратную дорогу от греков съестные припасы, покинули Болгарию[47].

Перед отъездом Святослав предложил императору встретиться для беседы. Цимисхий согласился. Лев Диакон так описывает эту встречу: «Святослав, приплыл по реке на скифской ладье; он сидел на веслах и греб вместе с его приближенными, ничем не отличаясь от них. Вот какова была его наружность: умеренного роста, не слишком высокого и не очень низкого, с мохнатыми бровями и светло-синими глазами, курносый, безбородый, с густыми, чрезмерно длинными волосами над верхней губой. Голова у него была совершенно голая, но с одной стороны ее свисал клок волос — признак знатности рода; крепкий затылок, широкая грудь и все другие части тела вполне соразмерные, но выглядел он угрюмым и диким. В одно ухо у него была вдета золотая серьга; она была украшена карбункулом, обрамленным двумя жемчужинами. Одеяние его было белым и отличалось от одежды его приближенных только чистотой. Сидя в ладье на скамье для гребцов, он поговорил немного с государем об условиях мира и уехал»[48].

Святослав возвращался домой на судах по Днепру. По словам летописца, когда корабли приблизились к днепровским порогам, воевода Свенельд посоветовал князю обойти пороги на конях, «ибо стоят у порогов печенеги». Тем не менее, Святослав «пошел в ладьях», но пройти пороги не удалось. Русы перезимовали в Белобережье, а в 972 г. с наступлением весны вновь отправились к порогам. Между тем переяславцы предупредили печенегов, что мимо них пройдет Святослав с небольшой дружиной и большими богатствами. «И напал Куря, князь печенежский, и убил Святослава, и взяли голову его и сделали чашу из черепа, оковав его, и пили из него»[49]. Смерть Святослава не изменила расстановки сил в Северном Причерноморье. Устье Днепра, земли между Днепром и Днестром, Керченский пролив остались под контролем Руси.

После смерти Святослава между его совсем юными сыновьями началась усобица, которая была быстро подавлена великим киевским князем Ярополком. При Ярополке Русь предприняла очередную попытку завязать отношения с Центральной Европой. В 973 г. русские послы присутствовали на имперском съезде в Кведлинбурге, а через шесть лет в Киеве принимали послов от Бенедикта VII. Стремление Ярополка повернуться лицом к папскому Риму и Германской империи, в конечном счете, стоило великому князю жизни. Против Киева выступил языческий Новгород во главе с братом Ярополка князем Владимиром. В короткой междоусобной борьбе Владимир одержал победу и в 980 г. овладел Киевом.

Главной внешнеполитической целью Владимира, как и его отца Святослава, стал выход на Балканы. В 985 г. летопись отмечает поход Владимира против болгарского царя Самуила, противника Византии[50]. «Иде Владимир на Болгары с Добрынею, с уем (дядей. — Н. К.) своим, в лодьях, а торки берегом приведе на конех. И тако победи болгары»[51]. В сферу интересов Владимира попали Подунавье и Крым. В 986 г. началась русско-византийская война, которая совпала для Византии с антиправительственным мятежом полководца Варды Фоки в 987 году. Власть императора Василия II оказалась под угрозой, что и заставило его направить послов к Владимиру с просьбой о мире и помощи. Владимир поставил условием оказания помощи свой брак с сестрой императора Анной. Династический брак с византийской принцессой поднимал государственный престиж Руси, к чему так стремились русские князья. Византия дала согласие на брак, но при условии обращения в христианство Владимира и всей Руси. Оговаривая условия брака крещением Руси, Византийская империя рассчитывала держать Киев в русле своей политики. Владимир же, соглашаясь принять христианство от Константинополя, преследовал свои далеко идущие цели по укреплению суверенитета и престижа Руси.

Владимир послал в Константинополь 6-тысячный русский отряд, который помог Василию II покончить с мятежом. Однако, получив русскую военную помощь, византийский император медлил с отправкой в Киев Анны. Тогда, чтобы заставить императора выполнить условия договора, киевский князь в 988 г. на судах предпринял поход в Крым на Херсонес (Корсунь). Высадив на берег свое войско, Владимир обложил город с моря и суши и начал осаду. Жители Херсонеса мужественно оборонялись до тех пор, пока русы не перекопали подземный водопровод, по которому поступала в город питьевая вода. Местонахождение водопровода, как можно предположить, было указано попом Анастасом в результате тайного соглашения между ним и Владимиром[52]. Захватив Херсонес, Владимир пригрозил двинуть свое войско на Константинополь. Василий II немедленно отправил принцессу в Крым к киевскому князю. В стенах Херсонеса, в церкви Св. Василия Владимир принял таинство крещения и женился на Анне[53].