Кэмпбелл Стюарт - Тайны Дома Крю. Английская пропаганда в Мировую войну 1914-1918 гг. Страница 8

Отрадно это отметить в знак благодарности и признательности за услуги, которые были оказаны названными учреждениями в этот период войны.

Чрезвычайно ценными были также услуги офицера связи С. Дж. Филипс, выдающегося правительственного чиновника, который за свои особые заслуги переведен был из министерства просвещения в министерство иностранных дел; он поддерживал связь между последним и Домом Крю. На него возложена была задача постоянно информировать Дом Крю относительно развития и результатов пропаганды в неприятельских странах и осведомлять министерство иностранных дел о деятельности Дома Крю. Помощь и суждения С. Дж. Филипса о постоянно возникавших вопросах внешней политики были чрезвычайно ценны.

В течение нескольких месяцев после назначения лорда Нортклиффа информационное бюро военного министерства продолжало изготовление пропагандистской литературы, рассчитанной для Германии. В это время офицером связи между военным министерством и Домом Крю являлся майор Керри, член парламента. Каждое из этих учреждений было в состоянии дополнять и успешно совершенствовать работу другого учреждения, [37] и эта совместная работа проходила в величайшей гармонии. Когда впоследствии изготовление литературы сосредоточилось в Доме Крю, то на должность офицера связи между Домом Крю и военным министерством и министерством воздушных сил был назначен капитан Чалмерс Митчель. Большую признательность, чем последующим изложением ему трудно, выразить.

Очень сердечны были отношения с Адмиралтейством, в особенности с начальником военно-морского информационного бюро контр-адмиралом сэром Реджинальдом Холлом, при посредстве корвет-капитана Стэндинга.

Дом Крю имел основания быть благодарным за их дружественное сотрудничество, выражавшееся в предоставлении материала военно-морского характера. Чрезвычайно ценную поддержку получил Дом Крю от Бюро печати, которое было великолепно организовано лордом Бивербрук. В тех случаях, когда совместная работа являлась полезной, руководители подотделов этих обоих учреждений собирались на совместные совещания. Например, в некоторых европейских странах одни и те же агенты работали для обоих учреждений, что имело большой успех и сокращало расходы. Неоценимые услуги оказал Дому Крю агент министерства по делам Болгарии, проявивший большие способности и конспирацию. Также за пользование радиотелеграфом Дом Крю многим обязан министерству, так как этим путем Дом Крю распространял различные сообщения в целях раскрытия истины противнику. Дом Крю должен быть благодарен и за многое другое, что добровольно предоставлялось и охотно принималось в самых различных областях, которые в силу их многочисленности трудно перечислить.

С министерством финансов, которое ко многим временным военным учреждениям относилось неблагожелательно, Дом Крю находился в самых лучших деловых отношениях через С. С. Кента, который кроме других вопросов, связанных с управлением Домом Крю, в качестве руководителя финансовых операций ведал также и денежными расчетами. Не было никогда отказа или промедления со стороны государственного казначейства, если речь шла о расходе, связанном с пропагандой против неприятеля. Авторитетные лица на неприятельской стороне часто утверждали, что лорд Нортклифф затратил на пропаганду огромные суммы денег. [38]

Согласно докладу Высшего наблюдательного совета и председателя государственного казначейства, расходы на пропаганду за время с 1 сентября по 31 декабря 1918 г. — в период так называемой «интенсивной пропаганды» и, следовательно, самой дорогой пропаганды — составляли 31 360 фунт. стерл. 4 шилл. 9 пенс, включая суммы, причитавшиеся министерству труда и государственной типографии, и расходы военного министерства по Дому Крю. Лишь 7 946 фунтов стерлингов 2 шилл. 7 пенс, падают самостоятельно на Дом Крю, причем, причиной незначительности расходов является то обстоятельство, что многие сотрудники Дома Крю работали, не получая никакого содержания. По поводу расходов на Дом Крю председатель государственного казначейства выразил свою признательность. Нельзя оставить без внимание государственную типографию, которая производила все типографские работы по печатанию миллионов листовок и другой литературы на немецком, хорватском, болгарском и других языках, и проявила большую аккуратность и работоспособность, вполне удовлетворявшую потребности Дома Крю. По своему особому характеру заказы Дома Крю требовали от типографии такой работы, которую в течение одних служебных часов нельзя было выполнить.

Особенно приятно вспомнить о той поддержке, которую так охотно оказывали различные другие правительственные учреждения, о тех неизменных вежливости и рвении, с которыми эта поддержка предлагалась. Дом Крю с удовольствием признает ценность такой лояльной работы, которая столь памятна, всем сотрудникам. [39]

Глава III. Кампания против Австро-Венгрии

Не понадобилось много времени, чтобы решить, что среди всех неприятельских стран наиболее восприимчива к пропаганде Австро-Венгрия. Благодаря участию таких авторитетов, как г. Уикгем Стид и д-р Сетон-Уатсон, лорд Нортклифф вскоре имел возможность представить министерству иностранных дел на утверждение принципы правильного метода работы. Может показаться странным, что союзные правительства раньше не предпринимали решительных шагов в том же направлении. Они упустили возможность извлечь для себя пользу из антигабсбургских и антигерманских настроений угнетенных народностей двуединой монархии. Три пятых народностей, подвластных Габсбургам, были в действительности или с большой долей вероятности на стороне союзников: я среди этого большинства лорд Нортклифф решил повести пропаганду, преследовавшую две цели: созидание и разложение, а именно:

1. Путем моральной и материальной поддержки национальных стремлений народностей к независимости, с конечной целью образования сильной цепи негерманских среднеевропейских и дунайских государств.

2. Путем поощрения их нежелания воевать на стороне центральных держав, чтобы этим путем значительно ослабить боеспособность австро-венгерской армии и поставить в затруднительное положение германских военачальников. Ниже [40] будет видно, с каким успехом были достигнуты обе цели. Здесь имелись в виду, главным образом, чехи и южные славяне. Далее имелось незначительное количество итальянцев, румын и поляков, которые должны были перейти под власть своих национальных правительств Италии, Румынии и проектировавшейся тогда, а ныне существующей Польши.

Операции во всех случаях проводились совершенно открыто, за исключением Югославии, где препятствием являлся тайный Лондонский договор от апреля 1915 года. {17}

В начале 1918 года лишь немногие себе ясно представляли, какие трудности возникли благодаря этому, но после прекращения военных действий адриатический вопрос в международных отношениях принял ясную форму и теперь считается проблемой международной политики, доставляющей большое беспокойство. Значение этой проблемы для пропаганды заключается в том, что согласно названному договору Великобритания, Франция и Россия обещали Италии определенные части австрийской территории, населенные южными славянами. Эти части территории имели выход к морю для торговли, и имели бы величайшее экономическое значение для всякого югославянского государства, которое могло быть образовано. Пока Лондонский договор в глазах южных славян представлял политику союзников, было трудно убедить их в том, что симпатии союзников на их стороне или что союзники им обеспечат экономические интересы, которые были необходимы для создания объединенного югославянского государства, населенного сербами, хорватами и славянами.

С целью создания противоядия против названного тайного договора представители сербов, хорватов и славян во главе с председателем югославянского комитета Трумбичем и сербским премьер-министром Пашичем собрались в Корфу и 20 июня 1917 года опубликовали декларацию югославянского союза. Последний претендовал на всю территорию, которую населяли входившие в его состав народности, и которая, как сказано было в декларации, «без вреда для жизненных потребностей целого не может быть изуродована». «Наша нация, — говорится в той же декларации, — не [41] требует того, что принадлежит другим, а требует себе только свою собственность».

Эта декларация была, с одной стороны, важным шахматным ходом против раздела Далмации, предусмотренного Лондонским договором, с другой же стороны, она являлась окончательным шагом к объединению трех названных народностей в одну нацию. Вследствие этого декларация подействовала на германских генералов, которые оценили ее влияние на югославянские полки австро-венгерской армии, и, несомненно, ускорила решение германских генералов подчинить своему контролю военные силы двуединой монархии.