Иван Рожанский - История естествознания в эпоху эллинизма и Римской империи Страница 8

Почему мы придаем такое большое значение греческому градостроительству в странах Востока? Потому что это градостроительство было важнейшим фактором, способствовавшим распространению греческой культуры за пределами Старой Греции. Греческая культура всегда была в основном городской культурой. В новых городах она продолжала жить во всех формах общественной, экономической и духовной жизни, тщательно сохраняемых гражданскими властями, состоявшими из греков, которые — откуда бы они ни прибыли — говорили на одинаковом языке, имели примерно одинаковое образование и почти не отличались по образу жизни. Их бывшая принадлежность к тому или иному полису Старой Греции теряла свое значение в новых условиях: здесь они были эллинами, представителями единой культуры, которой они гордились и которую считали (не без основания) наивысшей. К этой культуре невольно приобщались тысячи и тысячи лиц иной этнической принадлежности, которым довелось жить в новых городах и ежедневно общаться с греками.

Огромную роль в этом процессе эллинизации играл греческий язык, вернее, то его наречие — κοινή, которое выработалось в результате смешения различных греческих диалектов, но в основе которого лежал аттический диалект, тот диалект, на котором писали Эсхил, Софокл и Эврипид и на котором произносили свои речи великие ораторы — Исократ и Демосфен. Во всех основанных греками или в той или иной степени эллинизированных старых городах говорили на κοινή — это был международный язык в области политических сношений и торговли, это был язык официальной и неофициальной переписки, язык юридических документов, наконец, это был язык армии во всех эллинистических государствах. Греческому путешественнику, купцу или переселенцу не нужно было изучать местные языки, так как везде его понимали и говорили на его языке. Наоборот, местные жители любых профессий, если они были в какой бы то ни было степени связаны с городской жизнью, стремились изучить греческий язык: это было им нужно из чисто практических соображений.

Не только язык, но и все остальное было знакомо и понятно греческим пришельцам в новых городах. В административной системе, в организации судебного дела, в налогообложении между царством Селевкидов, Египтом и другими эллинистическими монархиями было не так много различий. До завоеваний. Александра во многих странах Востока еще господствовал натуральный товарообмен; теперь же он был везде вытеснен товарно-денежными отношениями. Денежная система была унаследована эллинистическими государствами от Александра: в ее основу была положена серебряная драхма и, хотя содержание серебра в этой драхме несколько отличалось в различных государствах, эти отличия не представляли затруднений для деловых сделок. Во всех эллинистических монархиях существовали банки — царские, муниципальные и частные, выдававшие ссуды, обеспечивавшие обмен валют и заключение торговых сделок. Цены на товары, разумеется, менялись от места к месту, но эти различия не были существенными. Все части эллинистического мира были связаны между собой торговыми взаимоотношениями (которые обычно не нарушались даже во время войн между государствами), и цены на предметы первой необходимости, например на зерно, диктовались международным рынком.

Но еще большее значение, чем единообразие администрации и деловых отношений, имело сходство в образе жизни. Повсюду грек встречал те же формы городской жизни, с которыми он был знаком в Старой Греции. Везде существовали βουλή (народное собрание) и δήμος, везде имелись те же формы городского самоуправления и та же система выборов должностных лиц, гимнасиархов и жрецов. Правда, к греческим богам были добавлены новые — прежде всего это был Александр и представители правящей династии, — но формы богослужения и религиозные обряды оставались прежними.

Как и в Старой Греции, мальчики воспитывались в греческих учебных заведениях — сначала в частных начальных школах, а потом в гимнасиях. Греческая гимнасия в любой эллинистической монархии по-прежнему оставалась основой воспитания того, что греки называли παιδεία. Таким же неотъемлемым признаком городской жизни были спортивные игры и музыкальные или драматические представления.

Процесс эллинизации, захвативший огромные территории — от Сицилии и Южной Италии до Инда и от Нубии до берегов Амударьи, придал всему этому географическому ареалу известное единство, если не политическое, то, во всяком случае, экономическое и культурное. Сам факт этого единства был поразительным историческим феноменом, ибо он свидетельствовал об исключительной мощи и жизненности греческой цивилизации. Но это единство было единством греческого мира; греки же составляли в странах, вошедших в состав эллинистических монархий, лишь верхний слой населения — правда, слой, наиболее энергичный и деятельный, но все же значительно уступавший по своей численности народностям, оказавшимся под их властью. Взглянем теперь на другую сторону медали и зададим вопрос: насколько глубокой была эллинизация, обусловленная греческим ферментом в странах Востока? Иначе говоря, в какой степени эта эллинизация затронула местные, не греческие слои населения? На этот вопрос необходимо дать прямой и недвусмысленный ответ: она была не очень глубокой и далеко не всеобъемлющей. Прежде всего, она практически не коснулась сельского населения, Составлявшего большинство жителей Египта, Месопотамии, Ирана, Мидии, Армении и других стран, завоеванных Александром Македонским. Крестьяне этих стран продолжали трудиться при Селевкидах и Лагидах так же, как они грудились раньше при фараонах и персидских царях, сохраняя в основном прежний образ жизни и прежние обычаи и верования. Греки для них были новыми хозяевами — не больше, причем хозяевами пришлыми, говорившими на чужом языке и во многих отношениях более требовательными. В следующем разделе этой главы будет показано; что положение египетских крестьян при Птолемеях стало более тяжелым по сравнению с тем, каким оно было раньше. Для греческих администраторов эти крестьяне — λαοί — были всего лишь источником доходов; никаких попыток приобщить крестьян к греческой культуре не делалось; они не служили в армии и не принимали никакого участия в общественной жизни страны (этим они отличались от сельских хозяев Старой Греции, которые были связаны с определенными полисами и, как правило, были их гражданами). Греческий путешественник, отправлявшийся в поездку по странам Востока, общался по преимуществу с греками же: равнодушным взглядом смотрел он на этих λαοί, работавших на полях в стороне от дороги: ему не было до них никакого дела, как и им не было дела до него.

Но не только сельское население покоренных греками стран оставалось не затронутым эллинизацией. В равной степени это относилось и к жителям многих городских поселений. Так, например, храмовые города древней Вавилонии, составлявшие там основную форму городской цивилизации, ревниво охраняли свою самобытность, оказывая пассивное сопротивление всяким попыткам проникновения в них греческих форм жизни. Впрочем, Селевкиды и не стремились их эллинизировать: они предоставляли им право жить своей жизнью, сохраняя свою религию и свои обычаи. Подобная политика позволила вавилонским жрецам установить хорошие отношения с Селевкидами, которые покровительствовали вавилонской религии и содействовали восстановлению разрушенных персами вавилонских храмов (так, Антиох I восстановил разрушенный Ксерксом храм Бела в Вавилоне[115]; при Селевке IV в начале II в. был восстановлен храм Ану в Уруке). Вообще, время правления Селевкидов было временем некоторого возрождения древней вавилонской культуры: снова стала распространяться клинописная письменность; проводились астрономические изыскания, использованные затем греками при построении ими геоцентрической системы мира Гиппарха — Птолемея. Тот факт, что жрец Бела, знаменитый Берос, написал по-гречески исторический труд по истории Вавилонии, посвященный Антиоху I, отнюдь не был признаком эллинизации вавилонской культуры: наоборот, написание этого труда имело, скорее, целью просветить греков и опровергнуть фантастические легенды о прошлом этой страны, имевшие в Греции хождение со времен Ктесия[116] (аналогичный труд был написан в Египте примерно в это же время верховным жрецом Гелиополя Мапефоном).

Очень незначительной была эллинизация персидского населения, хотя на территории Персии (и Мидии) возникали греческие города. В свое время Александр Македонский вынашивал идею слияния греков и персов в единый народ: он поощрял смешанные греко-персидские браки, привлек многих персов в число своих приближенных, предоставлял им ответственные административные посты в государстве, подготавливал, наконец, целые соединения персидских военнослужащих, которые должны были влиться в единую греко-македоно-персидскую армию. Однако с его смертью и особенно после снятия Певкеста (Антигоном) с должности сатрапа Персиды эта политика была прекращена. Хотя греческий язык был в Персии, как и в других сатрапиях, официальным языком документов и служебной переписки, персы продолжали смотреть на греков как на завоевателей. Процесс эллинизации Персии приостановился в середине III в., когда весь прилегающий к ней регион вошел в состав Парфянского царства.